Украинское наступление и перспективы войны

Украинское наступление и перспективы войны

Виталий Портников: Бойцы ВСУ прорвали первую линию обороны российских войск в Запорожской области. Главная цель наступления, по мнению многих военных экспертов, – разорвать сухопутный маршрут между Россией и оккупированным Крымом. Одним из ключевых факторов продолжающейся войны остается российская военная авиация, а Украина рассчитывает на преимущество в воздухе после получения в конце этого или в начале будущего года американских истребителей F-16.

Дождемся ли мы в ближайшие месяцы кардинальных изменений на фронте? Как Украина отвечает на упреки по поводу сравнительно медленных темпов контрнаступления? C нами Юрий Федоров, российский военно-политический эксперт, и Михаил Самусь, украинский военный эксперт, заместитель директора по международным вопросам Центра исследования армии, конверсии и разоружения.

Корреспондент: Самые ожесточенные бои продолжаются на восточном и южном участках фронта. В британской разведке предполагают, что вскоре россияне могут активизировать наступление на северо-востоке, чтобы отвлечь ВСУ от операций по освобождению захваченных южных территорий.

Накануне подразделениям украинской армии удалось прорвать самую сложную линию обороны российских войск. Бойцы подняли флаг Украины над селом Работино в Запорожской области и продолжают движение в направлении города Токмак. По оценке американского Института изучения войны, сейчас ВСУ готовят мощный удар по второй линии вражеской обороны в этом регионе. Главная цель украинского наступления – продвинуться к Азовскому морю и разорвать сухопутный коридор между Россией и аннексированным Крымом.

Осенью война может перейти в решающую стадию, однако пока вряд ли можно говорить о ее скором завершении. Украина, по мнению ее властей, должна готовиться к затяжной войне с Россией. По словам Зеленского, чтобы одержать победу на поле боя, украинская армия по-прежнему нуждается в мощной военной технике, которая не должна уступать силам врага. ВСУ необходимо получить преимущество не только на суше, но и в воздухе. Для этого, как заявляют военные, Украине потребуется не менее ста тридцати истребителей F-16. Союзники Киева продолжают оказывать ВСУ всю необходимую для освобождения захваченных территорий военную помощь.

Михаил Самусь: Еще начиная с апреля-мая мы помним эту информационную накачку, что сейчас будет какой-то прорыв, контрнаступление, которое быстро решит все вопросы. Тут игроки информационного фронта переиграли сами себя. Украинская армия начала свою операцию, но она не может быть легкой и быстрой. Примерно с сентября прошлого года Россия целенаправленно построила несколько линий обороны, по своим масштабам, по некоторым показателям превышающих даже схожие линии обороны Второй мировой войны: они протянулись на несколько сотен километров в Запорожской и Херсонской областях. Быстро прорвать такую систему оборонительных сооружений невозможно, для этого нужна операция, которая будет проходить на нескольких направлениях с перенесением главных ударов несколько раз с одних направлений на другие, и все это при максимальном напряжении сил и использовании резервов.

Российские игроки создали себе искусственную реальность, заявив, что украинское наступление провалилось, а они сейчас проведут наступление на Купянске. И они это делают в реальности, хотя у них горит ситуация на фронте на юге.

Юрий Федоров: Последние сообщения показывают, что ВСУ подошли на участке фронта из-под Орехова по направлению к Токмаку, прорвали фортификационную линию обороны российских войск, подходят ко второй линии. Вопрос в том, насколько хорошо она будет защищена. Есть предположения, что эта линия будет обеспечена и личным составом, и вооружениями, и боеприпасам в гораздо меньшем количестве, чем первая. Важно, что из-под Работино обозначилось совершенно ясное направление на Токмак. Есть реальные шансы на то, что ВСУ подойдут к Токмаку и либо возьмут его, либо окружат, либо поставят под огневой контроль. Это значит, что будут разорваны или существенно затруднены поставки боеприпасов, всего военного имущества, которое необходимо для боевых действий российских войск в Херсонской и Запорожской областях.

Юрий Федоров

Есть две линии коммуникаций, по которым осуществляются эти поставки. Первая линия – из Донецкой области через Волноваху и дальше практически вдоль линии соприкосновения между войсками России и Украины на расстоянии примерно 20–30 километров от этой линии. Вторая линия идет через Керченский мост на Джанкой и дальше на Мелитополь. Если будет разорвана эта северная линия снабжения, тогда российским войскам будет поставляться как минимум в два раза меньше того, что необходимо для ведения эффективных боевых действий. На мой взгляд, главным результатом летнего наступления ВСУ может стать пересечение и разрыв северной линии снабжения. Это будет очень тяжелым ударом по всей российской военной системе на юге Украины.

Виталий Портников: В западной прессе постоянно появляются публикации о том, что у украинских вооруженных сил и у их западных союзников разные представления о том, как должно происходить наступление. Якобы именно поэтому недавно главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный встречался со своими коллегами из стран НАТО.

Михаил Самусь: Наши западные коллеги никогда бы так не воевали – это правда. Они воюют по концепции, которая включает в себя различные измерения, скажем так. Наши западные партнеры сначала завладели бы господством в воздухе, провели бы длительную интенсивную воздушную операцию с использованием не только авиации, но и ракетных сил, высокоточных средств и так далее, и только после этого они бы фиксировали это наземной операцией.

У нас происходит наоборот. Мы используем высокоточные средства, слава богу, у нас есть "Хаймарс", MLRS, Storm Shadow и SCALP, которые позволяют нам уничтожать важные цели противника на довольно-таки глубоких дальностях по театру военных действий. Но при этом мы сделали основную ставку на наземную фазу, поэтому она тяжелая, кровопролитная, по-другому не может быть. Но у нас просто нет другого выхода. Если бы мы ждали F-16 до 2024 года, Россия могла бы построить еще три линии обороны, в три слоя заминировала бы Херсонскую, Запорожскую области, Донбасс, тогда у нас вообще не было бы возможности действовать быстро. Даже если бы в 2024 году мы получили бы двенадцать Ф-16, например, они бы уже никак нам не помогли. Сейчас у нас есть шанс перерезать до зимы так называемый наземный коридор.

Если мы перережем единый театр военных действий и создадим два театра военных действий – крымский и донбасский театры, тогда в 2024 году мы сможем работать по ним отдельно: по крымскому театру – со своими подходами, по донбасскому – со своими. Но это уже будет другая история, на этих театрах они не смогут создавать какие-то глубоко эшелонированные укрепления, которые помешают нам реализовать свою задачу – деоккупировать украинские территории в границах 1991 года.

Да, наши западные партнеры могут говорить, что по теории делается неправильно; я согласен, но у нас просто нет другого выхода. Тогда мы подарили бы России время, и она использовала бы его абсолютно эффективно. Сейчас мы видим, что они, наоборот, начинают чувствовать огромный дефицит резерва, личного состава, техники, поэтому у них начинаются проблемы. Они могут выйти к выборам в очень плохой ситуации – нужно будет проводить массовую мобилизацию.

Виталий Портников: Недавно президент Зеленский говорил, что Украина может в будущем воевать, как Израиль, минимизируя собственные потери во время военных действий. Это действительно возможно? Означают ли эти слова, что украинское руководство признает нереалистичность политического урегулирования ситуации?

Юрий Федоров: Какое бы то ни было политическое урегулирование в данный момент, на мой взгляд, практически исключено. Пока Владимира Путин находится у власти, ни о каком политическом урегулировании он слышать не хочет. Он ориентируется на удушение Украины путем длительной войны на истощение в надежде на то, что ресурсов и резервов у России намного больше, чем у Украины. Это серьезный просчет Путина, который дорого обойдется ему и России. Ведь Кремль развязал войну не только с Украиной, но и с тем, что называется коллективным Западом. По всем показателям, которые характеризуют военный, военно-экономический, научно-технический и прочий потенциал России и коллективного Запада, последний превосходит Россию в 25-30 раз. Так что Россия в этой войне обречена на поражение и, возможно, на исчезновение. Но это не быстрый процесс.

Теперь об израильской модели войны. Да, это вполне реалистичный подход, но он требует совершенно определенной организации общества и настроений в нем. Опыт выживания Израиля во враждебном окружении для Украины является исключительно ценным, хотя, разумеется, не все можно автоматически использовать. Общество должно быть основано прежде всего на потребностях обеспечения одновременно безопасности и демократии, примерно так, как это удалось сделать в Израиле.

Виталий Портников: Но есть еще мобилизационный потенциал – ведь воюют сами граждане Украины, и за них никто воевать не собирается. Насколько в этой ситуации многолетней войны, даже низкой интенсивности, Украина может рассчитывать на конкуренцию мобилизационных потенциалов с Россией?

Михаил Самусь

Михаил Самусь: Прежде всего, нужно менять систему мобилизационной подготовки, мобилизации граждан Украины. К сожалению, за 30 лет реформа не была проведена. Должна быть справедливая система, которая позволит снять напряжение по поводу того, что одни служат, а вторые каким-то образом оказываются за границей. Война низкой интенсивности может наступить, когда пройдет кульминация войны высокой интенсивности. Сейчас мы видим высокую интенсивность боевых действий, причем очень высокую на нескольких фронтах, начиная с Купянска, где российская армия пытается наступать. Мы перейдем к этапу низкой интенсивности, когда Украина согласится перейти к войне низкой интенсивности. То есть инициатива сейчас за нами, мы ведем войну в той интенсивности, которую пожелаем. Мы давно могли перейти к войне низкой интенсивности, как это было, например, в 2014 году, когда мы подписали Минские соглашения.

Сейчас Украина ведет войну на освобождение территорий. Когда мы остановимся? Я думаю, это будут границы 1991 года. Дальше вопрос, конечно, будет зависеть от России. Или она после падения путинского режима согласится на переговоры, или будет продолжать наносить ракетные удары, засылать диверсионно-разведывательные группы и так далее. Тогда будет война низкой интенсивности, тогда мы действительно можем говорить о переходе к израильской модели. Но все-таки у нас ситуация лучше, чем в Израиле, потому что мы можем претендовать на место в НАТО. Это сможет решить вопрос безопасности Украины без перехода в израильскую модель.

Виталий Портников: Тут заколдованный круг: с одной стороны, понятно, что война может остановиться только в случае, если Украина получит гарантии безопасности от НАТО. Кстати, это ведь война с ядерным государством, которое всегда может применить этот последний козырь, если увидит, что ситуация складывается не в его пользу. А с другой стороны, НАТО говорит, что Украина может стать членом альянса только после окончания этой войны. Мы видим, что она никак не оканчивается. Что же делать, чтобы Украина могла и в НАТО вступить, и не отказаться от восстановления своей территориальной целостности?

Юрий Федоров: Население должно осознать, что вопросы безопасности Украины должны обеспечиваться прежде всего именно усилиями Украины. Да, возможно, Украина будет принята в НАТО, но, во-первых, никто этого пока не гарантировал, а во-вторых, совершенно неясны условия, при которых она будет принята. Значит, единственный шанс на победу – это мобилизация усилий.

Израильская модель предполагает, в частности, обязательное военное обучение, обязательную службу всех: и мужчин, и женщин. В Украине такого нет, а вот если это будет, тогда решается вопрос мобилизационного потенциала. Мобилизационный потенциал в Украине – примерно один миллион человек, в России – 15 миллионов.

Эффективность мобилизационного потенциала зависит от подготовки вооруженных сил. В Израиле если не все население, то значительная его часть проходит качественную военную подготовку, умеет воевать лучше, чем противник, и тогда один хорошо подготовленный боец может одерживать победу над пятью-десятью плохо подготовленными и менее мотивированными солдатами и офицерами противника. Я считаю, что в Украине потрясение этой чудовищной войной создает условия для того, чтобы общество осознало необходимость защиты самого себя.

Есть и другие факторы, которые могут сильно помочь Украине: создание коалиционных структур с теми странами, которые находятся в таком же уязвимом положении (Польша, страны Балтии). Эти государства потенциально являются объектами российской агрессии и экспансии.

Виталий Портников: Сколько еще времени осталось украинской армии на интенсивное наступление? Не закрываются ли ворота в связи с погодными условиями?

Михаил Самусь: Если говорить о погоде, то это может быть еще сентябрь, октябрь, какая-то часть ноября. В прошлом году операция по освобождению правобережья Херсонщины началась в июле, а закончилась 11 ноября. Конечно, зимняя кампания будет носить уже другой характер. Если Россия в сентябре проведет мобилизацию, то зимой они попытаются проводить наступательные операции. Желательно к тому моменту разорвать единый театр военных действий на два и разбираться с ними по отдельности – это будет хорошим результатом летне-осенней кампании.

Юрий Федоров: Вероятно, до начала ноября ВСУ могут проводить серьезные наступательные операции. Что касается мобилизации в России, то ее, скорее всего, проведут, но в результате получат полмиллиона плохо обученных, не умеющих воевать людей с очень низким качеством командного состава. Так что мобилизация может оказать дурную услугу самой России.

Я предполагаю, что интенсивная фаза войны перейдет на будущий год и будет продолжаться как минимум до лета, а там многое зависит от того, какое вооружение будет передано Украине от западных союзников.

Если будет передано 150-200 F-16, несколько сот единиц современной бронетехники, тогда комплекс вооружений может обеспечить такую победу ВСУ, которая заставит Россию перейти уже к другой форме войны – низкой интенсивности.

Виталий Портников: Михаил, вы допускаете, что будут новые наступления, например, в следующем году?

Михаил Самусь: Конечно. Когда нам удастся создать эти два театра военных действий, у нас еще будет операция по деоккупации Крыма: это отдельная история. Сейчас она только началась с первыми ударами и рейдовыми операциями сил специальных операций Украины. У нас еще будет операция по деоккупации Донбасса со своей тактикой. Но здесь будет уже легче, потому что у России не будет возможности, например, организовать нормальную логистику Крыма. 2024 год может стать решающим для завершения деоккупации территорий Украины.