Уехать от войны в Аргентину. История эмиграции российского военного

Федору 27 лет, он бывший российский военный из Калининградской области. После нападения России на Украину он уволился из армии и вместе с женой Аленой уехал в Аргентину.

Федор родился в Украине, в Краматорске, когда ему было 10 лет, его семья переехала в Россию. Он с детства хотел стать военным и в 18 лет пошел в армию, служил по контракту в Калининграде, женился. Его жена Алена тоже родом из Украины, из Луганска, откуда они переехали в Россию в 2014 году.

В конце февраля 2022 года, когда Россия напала на Украину, умер отец Алены – от сердечного приступа, по рассказам родных, он очень переживал из-за начала войны.

Сослуживцев Федора отправили воевать в Украину, он ожидал, что отправят и его. В ожидании этого Федор, по его словам, "стал разбираться" в происходящем и понял, что "это ужасно, погибают невинные люди". Он уволился из армии, вместе с Аленой они решили уехать из России, друзья посоветовали Аргентину.

Они поселились в Буэнос-Айресе, зарабатывают клинингом. Федор говорит, что "на гражданке" лучше, чем в армии, а Алена – что чувствует себя свободнее, чем в России после начала войны.

Их история – в фильме "Аргентина. Уехать от войны" документального проекта "Признаки жизни".

Федор

В ту субботу я работал, в эту субботу тоже буду работать. В день по два заказа, с утра у одних, потом после обеда у других. Пишут, я отвечаю: все, уже некуда, только через две недели. Даже когда хотим оставить выходной, но если людям срочно нужна уборка, не хочется, конечно, терять заказ, едем, потому что это деньги, надо все оплачивать, мы живем только на это.

Считай, шесть месяцев уже: уборка – кондиционеры, уборка – кондиционеры. Я полностью разбираю кондиционеры, чтобы можно было добраться до основных частей, детали промываю, сам радиатор мою под давлением. Местные сухой щеткой проходятся, и грязь, что внутри, остается.

Здесь работает "сарафанное радио", пошли отзывы о нас, что хорошие ребята, делают все качественно, чисто, цены как в России, да, намного дороже, чем здесь, но и качество этих услуг намного выше.

Тут кто что: "мастера на час", стригут, делают творог, русская кухня, одежду шьют, постельное белье. Все, что хочешь, можно найти. Таксист [по приезде в Буэнос-Айрес] был русский парень, мы с ним договорились еще из России, что заберет нас в аэропорту, я через него созвонился с подругой, она помогла нам найти квартиру – встретилась с агентом, взяла ключи, внесла деньги.

Квартиру мы сняли сначала на месяц, 80 тысяч песо стоила. Очень маленькая – студия, но она с балконом, рядом парк, и кайф вообще просто. Не знаю, как мы попали, но район очень хороший, все рядом. И все наши знакомые, оказалось, живут этом районе.

Родился я в Украине, в Краматорске. У меня есть старшая сестра, наши родители развелись. Потом мать перевезла нас с сестрой в Россию. Я с детства очень хотел в армию. Когда пошел в армию, попал в Калининград, в Балтийск. Потом ко мне приехала Аленка, в итоге мы стали жить там.

Когда началась война, [я не был в части], когда приехал, бригада была пустая, всех отправили в Украину. Вообще не понимал, что происходит, как это возможно. Очень переживал из-за пацанов, сразу начались огромные потери. Первое впечатление было, что надо ехать к ребятам, надо помочь, потому что я с ними прослужил 6 лет. Аленке говорил, что я, скорее всего, уеду [в Украину]. Но из-за того, что я постоянно смотрел альтернативные новости, телеграм был забит всеми каналами, которые возможны, я пытался разобраться, что и как. Потихоньку начал доходить до того, что это ужасно просто, погибают невинные люди. В какой-то момент я сказал: я не поеду. "Почему, как, что? Поехали". "Я точно не поеду". Сразу сказали: чего, ссышь? Я сказал: не в этом дело, я против того, что сейчас происходит, это не та война вообще. Я Аленке позвонил, сказал, что не буду продлевать контракт, увольняюсь. Думали, что, как делать. Друзья приходили, говорили, что, скорее всего, уедут из страны, но еще не знают куда, сказали, что рассматривают Аргентину.

Родителям сказали, что будем переезжать в Москву или Питер, еще точно не знаем – думали, сначала перелетим, освоимся, найдем работу, и тогда можно будет рассказать, чтобы они не волновались. В итоге мы позвонили, сказали, что в Аргентине, в Буэнос-Айресе. Мать сказала: "Хорошо. Спасибо, что не в Америке". Все было нормально до момента, как мы начали о политике разговоры заводить с семьей, с этого момента у меня отношения начали ухудшаться, сейчас сошли на нет. Никто не пишет, и я никому не пишу.

Для меня гражданская жизнь намного лучше. Мне говорили, когда я увольнялся, что я вернусь, что на гражданке надо крутиться. А мне здесь очень нравится, здесь очень круто. Аргентина нравится, Буэнос-Айрес.

Алена

Я родилась в Украине в Луганске, до 18 лет жила там. В 2014 году, когда у нас все началось, мы уехали к родственникам на месяц переждать. Но ничего не закончилось, и мы остались сначала у родственников, потом сняли квартиру. Потом я встретила Федора, мы начали переписываться, он позвал меня гулять, через три месяца позвал замуж, через полгода у нас уже была свадьба. Потом мы с Федором переехали жить в Калининград и жили до начала войны в Украине.

Когда начиналась война, папа посмотрел обращение Путина, с утра ему стало плохо, он умер от сердечного приступа, мы поехали на похороны. Когда это все началось, мы были на похоронах – это был день похорон папы. Бабушка и мама сказали, что папа очень переживал, говорил, что то, что творится, – не дело, всем надо уезжать и брату, и мне. Очень разнервничался. У него были, наверное, какие-то еще заболевания, но все равно – он очень переживал, ему стало плохо. Они с мамой живут за городом, скорая приехала минут через 15–20, естественно, что сердце отказало, и все. Для меня эти две недели как в тумане, пока мы не приехали в Калининград, я была в шоковом состоянии.

Я держала себя в ежовых рукавицах, чтобы никакие эмоции на меня не наваливались. Когда мы приехали сюда и я поняла, что в относительной безопасности, то на меня навалился какой-то ужас, все, что я сдерживала в России. Первые три месяца мне было очень плохо, я все время думала, как это могло произойти. То, что я сдерживала, меня догнало. А сама Аргентина оказалась намного лучше, чем я думала.

Мне кажется, здесь мы и зарабатываем больше, и тратим больше, в отличие от России. Причем Федор сейчас постоянно со мной, а в России я его, бывало, в год пару месяцев видела, он был постоянно в командировках, на выездах. Моя жизнь поменялась в лучшую сторону: муж рядом, я не переживаю, что он разобьется где-то на парашютах или его куда-то увезут в непонятное место. Я намного спокойнее в этом плане здесь стала себя чувствовать.

И конечно, разница колоссальная, когда ты свободен, в стране, в которой свобода на первом месте.

Что-то потеряли, у нас там была квартира, которую мы обставили, у меня были две кошки, наверное, больше всего я по кошкам скучала. В России в последние месяцы я себя не чувствовала в безопасности, [казалось,] меня могут схватить и на расстрел отвезти. Мы жили в Балтийске, военный город, все ходят с этими "зэтками", превратили георгиевскую ленту в Z. Если скажешь, что против войны, начинается очень агрессивное давление. Я делала ногти девушке, она говорит: "Ненавижу украинцев". Я говорю: "Я тоже украинка". Она такая: "Ты уехала. Кто уехал – нормальные, тех, кто остался, надо сжечь". Мне было очень страшно. Я оправдываю это тем, что люди смотрят по телевизору пропаганду, какие-то глупости, не смотрят альтернативные новости и поэтому делают вывод, что украинцы – дьяволы, их надо сжечь. Последнее время в Балтийске особенно часто стала замечать, что говорили: ненавижу украинцев. Чувствовалось давление именно на национальность человека.

[По сравнению с переездом в Аргентину] у меня больше была тоска, когда я из Украины в Россию переехала. Вроде бы похожая местность, но я тогда очень скучала по дому. Когда ехала в Луганск – такое было счастье на душе, что возвращаешься домой. Я помню, много всего не хватало, потому что в Украине и в России разные продукты, я хочу именно ту шоколадку, украинскую. А в этот раз переезд прошел более безболезненно. Мне нравится, что здесь каждый может высказывать о политике, вообще по любому поводу, что думает, и ему здесь ничего за это не будет.

В России у нас так получалось, что мы примерно раз в два года могли позволить себе куда-то выехать за пределы Калининграда. Здесь за год три отпуска, мы ездили на океан, на серф, в Ушуайю. Я никогда в жизни такого не видела, будто ты попал в какой-то прекрасный фильм.