Варшавский счет. Почему ФРГ отказывается платить репарации Польше

На фоне полномасштабной войны в Украине и катастрофических разрушений инфраструктуры и населенных пунктов в результате ракетных ударов России тема репараций приобретает неожиданную актуальность. Новым поворотом в этом вопросе стало предложение направить германские средства на поддержку обороноспособности Польши – для защиты от возможного нападения России на страны НАТО, которое европейские политики уже всерьез не исключают. Вместе с тем успехи правых и левых популистов в Германии усложняют дискуссии на темы возможных денежных компенсаций за ущерб, нанесенный Польше в годы Второй мировой войны. С этими требованиями Варшава выступала неоднократно.

Забыть нельзя простить

В начале выступления на пресс-конференции после недавних германско-польских правительственных консультаций премьер-министр Польши Дональд Туск сразу же отметил, что не может себе представить, чтобы Германия не стала лидером "в вопросе европейской, в том числе и польской, безопасности". Туск констатировал, что Германия и Польша находятся в середине "длительного процесса нормализации отношений". В переводе с дипломатического языка это, естественно, означало, что Польша и при Туске не забыла о репарациях и будет требовать их от Германии.

В ответ на эту жесткую подачу канцлер Германии Олаф Шольц рассказал, что правительство ФРГ на днях – видимо, заведомо перед началом консультаций и предвидя подобное развитие – приняло решение основать в Берлине центр для поддержания памяти о польских жертвах Второй мировой войны, назвав его Германско-польским домом. Шольц также подчеркнул ответственность Германии за общее будущее двух стран и заявил о том, что их безопасность тесно связана. "Вместе мы возьмем на себя ведущую роль в регионе Балтийского моря и при защите восточного фланга НАТО", – сказал канцлер с каменным лицом игрока в покер, упомянув совместную работу в области защиты климата, улучшения транспортной инфраструктуры и модернизации индустрии. Канцлер также с благодарностью отметил, что Польша обеспечила бесперебойные поставки нефти на завод в Шведте после отказа Германии от российского сырья.

На пресс-конференции Шольцу был задан вопрос о реальности выплаты репараций. Канцлер откровенно признался, что вопрос его весьма удивил, ведь совершенно очевидно, что поминовение жертв и переосмысление прошлого в ФРГ никогда не закончится: "Германия безраздельно принимает свою историческую ответственность". Шольц напомнил, что всем известна позиция правительства ФРГ насчет репараций, а что касается "престарелых жертв", то в этом направлении будут "предприняты определенные шаги".

То, что Туск добавил позже, проясняет реальную позицию польского руководства на сегодняшний день, диктуемую внутриполитической ситуацией и необходимостью учитывать различные настроения в обществе. "С правовой точки зрения проблема репараций описана в договорах и правительственных решениях. Однако есть различные последствия, и можно делать разные выводы, что это конкретно означает", – заявил Туск. Он перечислил те шаги по "искуплению немецкой вины", которые были бы в настоящий момент реалистичны и с точки зрения ФРГ: компенсации жертвам, центр памяти, но в особенности "принятие Германией ответственности за безопасность континента". Вместе с тем польский лидер прибавил, что "все это не сможет компенсировать потери [времен Второй мировой] войны".

Требования Польши правомерны?

Тема репараций, вброшенная предыдущим правительством консервативно-националистической партии "Право и справедливость", ставит убежденного европейца Дональда Туска в весьма затруднительное положение. С одной стороны, он должен отвечать чаяниям половины польских избирателей, требующих репараций, с другой – учитывать благосклонное отношение к Польше со стороны ФРГ. В этом водовороте противоречий опытный политик пока удачно лавирует, вопрос, однако, в том, как долго может продолжаться это лавирование.

Координатор по германско-польскому гражданскому и приграничному сотрудничеству, депутат Бундестага от Социал-демократической партии Дитмар Нитан разъясняет Радио Свобода позицию правящей в ФРГ коалиции: "Вопрос о репарациях юридически закрыт. Те представители партии "Право и справедливость", которые заказали экспертный отзыв о военных потерях Польши, хорошо знали, что не достигнут этим успеха. Для них прежде всего было важно этой темой заявить о своей позиции и тем самым получить внутриполитические очки".

Несмотря на вежливые улыбки, отношения многолетнего лидера "Права и справедливости" Ярослава Качиньского с немецкими политиками не складывались. На снимке Качиньский с тогдашним канцлером ФРГ Ангнелой Меркель. Фото 2007 года

Директор Германского института Польши профессор Петер Оливер Лоев признаёт, что вопрос репараций и компенсаций находится на переднем плане германско-польских отношений уже многие десятилетия. Однако репарации и компенсации – это далеко не одно и то же, предупреждает ученый. Репарации были урегулированы мирным договором, на основании которого Германия отказалась от большей части своих бывших восточных территорий в пользу Польши. Компенсации же предполагают добровольную плату за нанесенный ущерб. Вместе с тем Лоев подчеркивает, что сумма компенсаций, уже выплаченных в 90-х годах, к примеру, полякам, которые были задействованы на принудительных работах, ни в коем случае не соответствует огромному ущербу и разрушениям, которые нацистская Германия причинила Польше и ее гражданам.

Очевидная разница между ущербом и компенсациями за него ведет к тому, что эта тема никогда не уйдет с повестки дня, потому что ни одно германское государство с финансовой точки зрения не было бы в состоянии их оплатить. Однако именно поэтому этот вопрос может то и дело становиться внутриполитическим инструментом различных сил в Польше, говорит профессор Лоев: "В сущности, "репарации" – это анахронизм. Однако у того, что Польша под руководством правительства ПиС заново раскрутила эту тему, есть реальные и конкретные причины, которые сегодняшнее либеральное правительство не может изменить". По мнению директора института Польши, правительство Туска может попытаться повернуть дискуссию о компенсациях в другое русло. Ведь очевидно, что Дональд Туск надеется, что Германия активнее выступит за безопасность восточного фланга НАТО и ЕС – так сказать, в качестве частичной компенсации за былые прегрешения.

Политолог фонда "Наука и политика" Кай-Олаф Ланг рассказал Радио Свобода, что требования ПиС в свое время вызвали в Германии недоумение. Не только потому, что ФРГ настаивает на том, что вопрос репараций юридически уже урегулирован. В Берлине как заявленная Варшавой сумма в 1,3 триллиона евро, так и форма, в которой были предъявлены эти требования, привели к удивлению и отторжению, разъясняет Ланг: "ПиС в принципе заявила, что без репараций не может быть примирения с Германией". Однако нынешнее польское правительство по-другому подходит к этой теме, считает эксперт. Оно делает ставку на то, что с немецкой стороны последует ответный жест, но не выносит вопрос финансовой компенсации в центр двусторонних отношений.

Профессор заочного университета в Хагене Феликс Акерманн занимается изучением того, как общества переживают последствия насилия. По его собственному признанию, он относится к немногим коллегам в Германии, которые публично говорят о правомерности требований Польши. "ФРГ никогда не предпринимала попытку назвать весь совокупный ущерб, нанесенный в ходе Второй мировой войны, и заплатить за него. Она делала это в единичных случаях в отношении западных союзников и Израиля, в небольшом объеме по отношению к СССР, однако исключала все остальные страны, которые находились с конца 40-х годов за "железным занавесом", – говорит Акерманн.

Он считает, что юридическая аргументация, даже если она с точки зрения правительства ФРГ безупречна, в двух пунктах весьма проблематична. Центральную роль в предыстории вопроса играет отказ от требований репараций со стороны Польской народной республики по отношению к ГДР в 1953 году. Путем переноса правовых полномочий в ходе объединения Германии этот отказ переняла ФРГ. Но, во-первых, отказ произошел под давлением СССР в ходе нараставшей системной конкуренции между ГДР и ФРГ. Во-вторых, однозначно, что Польша отказывалась от требований по отношению не к ФРГ, а к ГДР. Речь тогда шла о двух государствах, а правовое наследие Германского рейха перешло именно к ФРГ, а не к ГДР.

Во время переговоров "Два плюс четыре" (два немецких государства плюс четыре бывших члена антигитлеровской коалиции – СССР, США, Великобритания и Франция), которые привели к объединению Германии в 1990 году, за столом не сидели представители других стран, затронутых войной и ее последствиями. К ним относится и Польша, хотя ее армия сражалась против Третьего рейха на нескольких фронтах, а потери этой страны пропорционально численности ее населения были одними из самых высоких в Европе. "Моя критика касается того, что немецкая сторона намеренно сняла с повестки переговоров вопрос о военном ущербе и его возмещении. Это и стало главной причиной того, почему Польша все еще выставляет эти требования", – подчеркивает Акерманн. Если бы немецкая сторона предложила в ходе переговоров 1990 года некое, пусть даже символическое, урегулирование этого вопроса, ситуация сейчас выглядела бы иначе, считает он.

С точки зрения депутата бундестага от консервативного Христианско-демократического союза Родериха Кизеветтера, после заключения договора "Два плюс четыре", который был "договором об окончательном урегулировании в отношении Германии", принципиально все требования репараций были удовлетворены. Социал-демократический политик Дитмар Нитан подчеркивает, в свою очередь, что не только требования репараций, но и в целом позиция прежнего польского правительства "с отпечатком недоверия по отношению к Германии" сильно омрачили двусторонние отношения.

Президент Польши Анджей Дуда выступает в Варшаве в 80-ю годовщину Варшавского восстания 1944 года

При этом Кизеветтер признает, что тема репараций правомерна уже ввиду тяжести преступлений нацистской Германии по отношению к Польше и ее народу. Он также признаёт, что Германия десятилетиями намеренно медлила с выплатой компенсаций за принудительный труд. "Кроме того, отношения с Польшей в последние десятилетия были отодвинуты на задний план. Некоторые наши политические решения и действия вызвали там непонимание и разрушили доверие из-за политики ФРГ в отношении России". В последнее время в Германии действительно часто раздаются упреки в адрес прежних правительств в том, что они недостаточно прислушивались к предупреждениям об опасности сближения с Кремлем, которые не раз звучали из Польши и балтийских стран, имевших негативный опыт в ходе советской оккупации.

Дитмар Нитан также соглашается с упреками в сторону Германии относительно невнимательного отношения к предостережениям Варшавы: "Мы слишком долго недостаточно внимания уделяли польской точке зрения. Это касается в оценок политики Путина". Однако есть и другой фактор: многие немцы недостаточно хорошо знают, насколько жестокой была германская оккупация Польши во время Второй мировой войны, отмечает политик.

Вопрос, который не обойти

Эксперт по германско-польским отношениям Кай-Олаф Ланг подчеркивает, что Германия не хочет усложнять эти отношения из-за вопросов, связанных со Второй мировой войной. Ведь обе страны должны принимать на себя общие внешнеполитические вызовы и совместно осуществлять политику безопасности.

По мнению Феликса Акерманна, сейчас в Германии максимально неудобный момент для обсуждения репарационных требований: "Несколько десятилетий назад это было бы легче. Но только что прошли выборы в нескольких восточных землях, и стало ясно, что около 30% граждан поддерживают "Альтернативу для Германии", а примерно 12% – "Союз Сары Вагенкнехт". Это значит, что у нас более трети населения довольно радикально смотрят на политическую систему". Так что, если новое правительство ФРГ попыталось бы начать выплату каких-либо репараций, это привело бы к большим внутриполитическим потрясениям. Как считает Акерманн, у немецких политиков также нет осознания того, что счета не погашены не только по отношению к Польше: "Наше сегодняшнее благополучие частично зиждется на капитале, который остался в бюджете, в фирмах и домашних хозяйствах ФРГ, потому что мы как государство и как общество не оплатили компенсацию за ущерб, который наши предки нанесли различным странам и народам, затронутым Второй мировой войной, за исключением Израиля. Мы 80 лет осуществляли экономическую деятельность с помощью этих денег. И это несправедливо".

Предвыборный митинг сторонников "Альтернативы для Германии". Тюрингия, август 2024 года

Хотя выплата полутора триллионов евро кажется фантастическим предприятием, необходимость искупления вины не вызывает сомнения и у Дитмара Нитана. Это может осуществляться различными путями, считает политик, выделяя три аспекта: "Во-первых, значительные финансовые гуманитарные жесты по отношению к еще живущим жертвам немецкой оккупации, второе – общие инициативы в политике безопасности и обороны, которые учитывают потребности Польши и изменившуюся ситуацию в Европе. И третье – строительство Немецко-польского дома с мемориалом в Берлине. Мы серьезно относимся к ответственности за наше прошлое. И ценим всё, что Польша сделала и делает для Германии, для европейского объединения и свободы".

Политолог Ланг указывает на то, что позитивное развитие германско-польских отношений в посткоммунистический период зависело как от членства в ЕС и НАТО, так и от того, что обе стороны договорились о политике примирения. Однако в Польше многие считают, что успешное примирение зависит от других элементов: "Первое – в Польше есть желание, чтобы в Германии культивировалась соответствующая память о страданиях поляков во время Второй мировой войны. Второе – многие требуют материальных форм искупления, необязательно репараций, но, например, выплаты компенсаций еще живущим жертвам немецкого господства".

С точки зрения Кая-Олафа Ланга, немецкое нападение на Польшу, война и оккупация всегда будут играть в германско-польских отношениях "невероятно значимую роль". Поэтому будет невозможно провести конечную черту под виной и ответственностью Германии перед Польшей. Однако на основе непрекращающейся совместной работы по сохранению исторической памяти, которая была бы признана в Польше, можно было бы "использовать прошлое как задачу на будущее". Например, развивая партнерство в Евросоюзе и НАТО.

Игры патриотов

Предложение выплатить миллионы евро людям, которые были еще детьми во время Варшавского восстания, по мнению Феликса Акерманна, содержит проблематичные моменты. Во-первых, оно прозвучало слишком поздно. Если бы ФРГ 30 лет назад, сразу после объединения Германии, начала осуществлять обширные программы по компенсациям, которые получили бы не только заключенные концлагерей и жертвы медицинских экспериментов, это было бы приемлемо. В особенности, если эти платежи следовали бы добровольно, а не под юридическим давлением концернов США, как в случае с выплатами людям, угнанным на принудительные работы.

Введение этих выплат в 2024 году проблематично еще и потому, что они связаны с продолжительностью жизни людей. "Это значит, что, выплачивая пенсию в несколько сотен евро в месяц, мы одновременно понимаем, что многие люди, которые имеют на нее право, в силу преклонного возраста проживут лишь несколько лет. Так что этот процесс имеет циничную сторону: в систему индивидуальных выплат встроено окончание и тем самым ограничение платежей", – говорит эксперт.

По мнению профессора Лоева, нынешнее правительство Польши дало ясно понять, что хотело бы завершить обсуждение исторической темы. Мемориал в память о жертвах германской оккупации в Берлине для Варшавы, конечно, важен, однако намного важнее конкретные планы по безопасности Польши и Европы в настоящее время. Во время правления ПиС дела обстояли по-другому: для этой партии требования репараций всегда были возможностью "в плохом свете представить Германию в Европе и продемонстрировать своим избирателям в Польше готовность жестко отстаивать национальные интересы". Для прежней правящей партии речь шла не об урегулировании конфликта – напротив, отсутствие решения играло ей на руку, считает Лоев.

Вопрос о репарациях используется праворадикальными силами для приобретения популярности у населения не только в Польше, но и в ФРГ, отмечают эксперты. При неблагоприятных политических условиях это может привести к серьезной эскалации в том – пока еще очень маловероятном – случае, если к власти в Германии придет партия, желающая переписать историю Второй мировой войны, предупреждает Петер Оливер Лоев. Она могла бы предпринять попытку по-новому рассмотреть вопрос о бывших восточных областях Германии, которые были отданы Польше по итогам Второй мировой войны. Для праворадикальной АдГ было бы выгодно играть на настроениях части населения и разжигать рознь с помощью испробованных националистических мотивов.

Феликс Акерманн указывает на предложения польской стороны, которые связывают прошлое с настоящим: вместо репараций инвестировать миллиардные суммы в оборонные закупки, которые могут быть предоставлены польской армии. Это помогло бы ФРГ перевыполнить наложенные НАТО обязательства тратить на оборону не менее двух процентов ВВП. Кроме того, именно это стало бы выражением готовности Германии стратегически укрепить Европу на фоне развязанной Россией войны. Символически это было дальновидным ходом: правительство ФРГ ясно бы показало, что немцы усвоили уроки Второй мировой войны и поэтому поддерживают сейчас Польшу и Украину.

Ученый напоминает о предложении министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского выделить на оборонные закупки для Польши 200 млрд евро: "Это невероятно много денег, но это, наверное, реалистичнее, чем "просто так" заплатить полтора триллиона евро. Я считаю, что предложение поддерживать Польшу не символически, а материально в рамках НАТО лучше, чем просто помогать реконструкции Саксонского дворца в Варшаве". Этот архитектурный памятник был разрушен в годы нацистской оккупации польской столицы.

Во время правительственных консультаций Дональд Туск и Олаф Шольц уже договорились совместно поддерживать Украину оружием и финансами не только в период войны, но и во время будущего восстановления и в процессе принятия в Евросоюз. Российская агрессия в Украине, таким образом, поможет сплотить Германию и Польшу, которые некогда были врагами. Если этому, конечно, не помешают радикальные популисты и националисты обеих стран.