Российские военные пытались "предупредительными выстрелами" и даже "бомбометанием по курсу" отогнать британский эсминец от крымских берегов, но неудачно: Defender прошел намеченным маршрутом. Разочарованный заместитель министра иностранных дел Сергей Рябков сообщил, что "мы можем бомбить не только по курсу, но и по цели". Президент России высказался в присущем ему оптимистическом духе: "Даже если бы мы потопили этот корабль", Третья мировая война вряд ли началась бы, "потому что те, кто это делает, знают, что они не могут выйти победителями из этой войны". Не совсем ясно, кого конкретно Путин имел в виду, говоря: "они" знают, что "не могут выйти победителями" из ядерной войны? То ли подчиненных ему генералов из Генштаба, то ли "ненавистников России"? Но, похоже, всё-таки последних: российские политики и политологи до сих пор пересказывают строчки из известной советской песни об "истребительном огне", которым севастопольские моряки встретят "незваных гостей" из-за океана.
Всё это – симптомы тяжелой военно-морской болезни, поразившей кремлевский бомонд, в её конкретном черноморском варианте диагноза. Москва стремится во что бы то ни стало добиться военного доминирования в бассейне Чёрного моря и готова ради этого балансировать на грани войны. В частности, вооруженное нападение на иностранный корабль является актом агрессии и, соответственно, может стать casus belli. Если российские бомбы или противокорабельные ракеты, действительно, попадут в, например, американский или британский корабль, то США или Великобритания могут потопить в ответ один или два российских эсминца или подводных лодки.
Широко распространённая характеристика цели Москвы в Черном море – превратить его в "российское озеро" – не более чем формула речи. Разумеется, кремлёвские любители истории могут в своем кругу рассказывать, как славянский князь Олег (на самом деле, скандинав) прибил щит к вратам Царьграда, а адмирал Фёдор Ушаков лихо громил турецкий флот у мыса Тендра. Но вслух о таких эпизодах стараются не вспоминать. Там понимают, что такие отсылки к истории могут не понравиться турецкому президенту Реджепу Эрдогану, которого в Кремле откровенно побаиваются. На практике же российское руководство ставит перед собой более скромные цели: максимально затруднить появление в Чёрном море боевых кораблей США, Великобритании и других стран НАТО.
В Москве хорошо помнят, как в августе 2008 года появление американского эсминца McFaul в Батуми и перспектива столкновения с флотами других западных держав остановили российские войска, рвавшиеся к Тбилиси, и, как считают многие обозреватели, вынудили Россию прекратить агрессию против Грузии. Российский официоз в те дни с нескрываемой тревогой писал: "Чёрное море посинело от обилия синих флагов военного блока. Десять эсминцев и фрегатов НАТО курсируют у берегов Грузии, еще восемь кораблей альянса – на подходе". Конкурировать с ними Черноморский флот был не в состоянии, а находящиеся на борту эсминца крылатые ракеты могли менее чем за полчаса уничтожить ключевые военные объекты юга России.
Не удивительно поэтому, что военно-морское присутствие США, а в последние пару лет и Великобритании, в Чёрном море рассматривается в Москве, и не без оснований, как ключевое препятствие для российской военно-политической экспансии в этом регионе. Естественно, российское руководство попыталось укрепить Черноморский флот. В 2010–14 годах в его состав введены шесть относительно современных и в целом неплохих подводных лодок класса "Варшавянка"; в 2016–2017 годах три фрегата класса "Адмирал Григорович"; на подходе два корвета, которые должны встать в строй в этом году. Другие корабли флота, в том числе семь больших десантных кораблей, устарели и требуют модернизации. Флагман Черноморского флота – ракетный крейсер "Москва", находящийся в эксплуатации уже 40 лет, больше времени проводит в ремонте, чем в море. В июле 2018 года его вообще хотели списать из-за отсутствия средств на модернизацию, но не списали. Для того чтобы компенсировать нехватку современного корабельного состава, под Анапой и в аннексированном Крыму развернуты две ракетно-артиллерийские бригады, оснащённые комплексами "Бал" и "Бастион" с противокорабельными крылатыми ракетами дальностью, соответственно, от 120 до 600 километров. Эти системы совместно с морской авиацией, действительно, повысили боевой потенциал Черноморского флота. Но выдержать столкновение с американскими и британскими военно-морскими силами он не может.
Стратегия "балансирования на грани войны" в том и состоит, чтобы убедить западный истеблишмент: с Россией лучше не связываться
В Средиземном море обычно крейсирует ударная авианосная группа 6-го флота США. В её состав, кроме авианосца с примерно 80 боевыми самолетами, входят один или два ракетных крейсера типа Ticonderoga, четыре эсминца класса Arleigh Burke, 1–2 многоцелевых атомных подводных лодок и так далее. Помимо всего прочего, эта эскадра может, не заходя в Черное море, в одном залпе выпустить 300–400 крылатых ракет Тomahawk, уничтожающих береговую инфраструктуру, аэродромы и противокорабельные батареи Черноморского флота. При этом, оставаясь в Восточном Средиземноморье, эти корабли находятся, как правило, вне зоны поражения российскими крылатыми ракетами "Калибр", которыми оснащён Черноморский флот. Дальность их действия по надводным целям не более 500 километров. Не стоит сбрасывать со счетов британский флот. Так, во время инцидента с эсминцем Defender, в Эгейском море, недалеко от входа в Дарданеллы, находился новейший британский авианосец Queen Elizabeth, несущий от 12 до 24 истребителей-бомбардировщиков пятого поколения F-35, бороться с которыми российские комплексы ПВО С-400 не умеют.
Иными словами, если российскому руководству, действительно, придет в голову "произвести бомбометание не по курсу, а по цели", то ответ может быть сокрушительным. А учения Defender Europe 2021 и Sea Breeze 21 – ясный сигнал Кремлю: ведущие западные страны готовы оказать поддержку Украине в случае российской агрессии. В Кремле, понятно, это вызывает резкие реакции. Посол России в Вашингтоне потребовал не больше и не меньше, как отменить учения Sea Breeze 21 (интересно, он действительно думал, что такой демарш сработает?), а Путин убеждает западных партнеров не "осваивать территорию Украины в военном плане". Чтобы эти требования были более убедительными, российские истребители регулярно имитируют атаки на боевые корабли стран НАТО, а дипломаты запугивают слабонервных политиков в США и Европе. Стратегия "балансирования на грани войны" в том и состоит, чтобы убедить западный истеблишмент: с Россией лучше не связываться, а то "эти русские безумцы и в самом деле развяжут войну".
На некоторых западных политиков такие аргументы и впрямь действует, но только не на турецкое руководство. Поэтому Анкару в Москве стараются не раздражать и от угроз ей военно-морской дубинкой воздерживаются. Причин для этого несколько. Прежде всего, турецкий военный флот заметно сильнее Черноморского флота России. Турция имеет 12 подводных лодок, сопоставимых с "Варшавянкой", и планирует построить еще шесть. Основа надводного флота – 22 фрегата, строятся еще четыре, также имеются 22 вполне современных корвета. В этом году должен войти в строй турецкий вертолетоносец Anadolu, планируется построить ещё один. Не менее важно другое. Столкновение с турецкими вооруженными силами на море, скорее всего, перерастет в войну на суше. И тогда в течение нескольких дней будут разгромлены российские войска в Армении. На границе с Арменией и Грузией развернут 9-й армейский корпус, состоящий из танковой, шести механизированных и четырёх пехотных бригад. Эти войска как минимум в шесть-семь раз мощнее, чем российская военная база в Гюмри и так называемый миротворческий контингент в Нагорном Карабахе. Две российские базы в Сирии обречены.
Турецкий опыт подтверждает, что лучшим лекарством, излечивающим Кремль от тяжелой военно-морской болезни в Черном море (как, впрочем, и на других театрах), является военный потенциал противостоящих государств и решимость его применить в ответ на российские провокации. Сила у Запада имеется, а вот с решимостью сложнее.
Юрий Федоров – военно-политический эксперт
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции