Тем, кто не согласен с нападением российских войск на Украину, сейчас в России нелегко. В стране стремительно ужесточается режим, закрываются средства массовой информации, принимаются законы, запрещающие антивоенные выступления.
Люди все равно выходят на демонстрации, где их массово задерживает полиция, проводят антивоенные мероприятия – и неизбежно начинают думать о том, чтобы покинуть Россию.
Об этом – фильм "Военное время" документального проекта Радио Свобода "Признаки жизни".
Разговоры о войне
Как это вообще возможно – обстреливать "Градом" Харьков?
– Сегодня у нас фраза дня – слова Ларисы Богораз: "Все люди родом из Харькова, только некоторые стесняются в этом признаться". Она сама была из Харькова, Юлий Маркович Даниэль, еще масса хорошего народа. Харьков очень похож на Москву, на центр Москвы, на какую-нибудь старую Покровку, не реновированную. Это же застройка мирного времени, с 1860-го по 1913-й – то, что знакомо всем москвичам. Черт возьми, как это вообще возможно – обстреливать "Градом" Харьков? Все мы родом из Харькова. Повторяется после Грозного в Харькове, который три раза штурмовали, освобождали во время Отечественной войны. Это обратное движение маятника началось еще в 1991–92 годах. Россия в 1992 году участвовала в пяти войнах, сама того не заметив. Это все не сегодня началось – это возвратное движение маятника истории. Мне, может быть, легче, чем другим, потому что я в этом все время был. По крайней мере, понимать легче, чем не понимать. Даже если случится худшее, наверное, мне будет лучше, чем другим, потому что я немножко тоже в этом понимаю. Худшее может случиться.
Остались только простые слова – мы против войны
– Работаешь, работаешь в "Мемориале", разное бывало, но все-таки относительно нормализованная жизнь. Изучаешь какие-то модели поведения людей в совершенно ненормальных ситуациях – во время ареста, во время этапа, во время пыток, на допросах, в ГУЛАГе, во время войны, во время оккупации и так далее. Все это изучаешь, смотришь, а потом вдруг ты сам попадаешь из относительно нормализованной ситуации в ситуацию пока еще не ареста буквально, но тем не менее того, что ты столько лет изучал как исследователь. Мне кажется, это ужасно важно: "Мемориал" против войны. Не знаю, сколько мы еще сможем говорить об этом здесь. Давайте и действовать, и говорить. Как кто-то сказал: остались только простые слова – мы против войны. Войны быть не должно.
Каждодневная жизнь является частью борьбы
– Я перечитываю Лидию Гинзбург, у нее в "Записках блокадного человека" самая первая фраза в самом начале такая: "В годы войны люди жадно читали "Войну и мир", чтобы проверить себя, не Толстого, в чьей адекватности в жизни никто не сомневался. Читающий говорил себе: так, значит, это я чувствую правильно, значит, оно так и есть. Кто был в силах читать, жадно читал "Войну и мир" в блокадном Ленинграде". Она описывает состояние человека, когда идет война, когда он понимает, что жизнь закончена, что он, видимо, умрет, что все теряет смысл. Дальше постепенно, как человек обретает смысл и как на самом деле его каждодневная жизнь является частью борьбы. Ты должен как будто бы делать все для того, чтобы это все прекратить, но при этом сталкиваясь со второй мгновенной мыслью, что ты ничего сделать не можешь, а что ты можешь сделать – это очень метафизическая вещь. Пойти "повинтиться" в нашей стране вещь очень метафизическая.
Это всегда так или иначе крах
– Мы спросили у знакомого историка, есть ли прецеденты в новейшей истории, чтобы режимы, начинающие такого рода войны, хорошо заканчивали. Кажется, нет. Это всегда так или иначе крах. То есть это такая спираль: режим радикализуется, радикализуется, потом он становится заложником своих предыдущих шагов. Он, может быть, изначально не хочет завоевывать мир или соседей, но просто логика развития такая, что он дальше уже не может поступать иначе. Дальше он делает шаги, которые не рациональные, а которые разрушительные. Он уже это оценить и заботиться о собственном самосохранении не может, у него отключаются эти штуки. В Аргентине, когда была хунта, они 30 тысяч аргентинцев уничтожили, сбрасывали с самолетов. Потом стало плохо совсем с экономикой, тоже были под санкциями международными. Они, чтобы показать всем кузькину мать, устроили Фолклендскую войну. И тут уже они просто развалились. Им нужна была маленькая победоносная война и по внутренней логике, и чтобы сплотить, мобилизовать народ. Они ее проиграли и развалились фактически сразу, аргентинская хунта на этом закончилась.