Президент Украины Владимир Зеленский посетил Великобританию, выступил в парламенте, был во Франции, встретился с президентом Макроном и премьером Германии Шольцем, побывал в Брюсселе. Что дала эта Украине поездка Владимира Зеленского? Чего ждать от Владимира Путина?
Обсуждают политолог Дмитрий Орешкин и военный эксперт Михаил Самусь.
Видеоверсия программы
Михаил Соколов: С нами на связи военный эксперт Михаил Самусь. Президент Украины Владимир Зеленский за последнюю неделю посетил Великобританию, выступал в парламенте, был во Франции, встречался с президентом Макроном и премьером Германии Шольцем, был в Брюсселе на встречах с европарламентариями.
Михаил Соколов: Что дала Украине эта яркая поездка Владимира Зеленского, первые впечатления ваши?
Михаил Самусь: Визит действительно исторический. Дело в том, что на фоне того, как Путин пытается сейчас переломить ситуацию, снова через год после своего "броска мангуста" он пытается перехватить стратегическую инициативу. И хотя широкомасштабное наступление, о котором все говорят, оно, естественно, ограничится, скорее всего, Донбассом, потому что резервов у России не хватает на повторение того, что они попытались сделать год назад, но в любом случае эта ситуация требует от Украины и западных партнеров усилия возможностей украинской армии. И это усиление требует, конечно же, нового оружия для оснащения тяжелых соединений, для того, чтобы завоевывать господство в воздухе; оружие дальнобойной высокоточности для того, чтобы уничтожать военную инфраструктуру агрессора на всю глубину фронта и оккупированных территорий. Поэтому в ходе визита в Лондон, Париж, Брюссель фактически Зеленский провел переговоры со всеми лидерами европейского континента, которые сейчас составляют антипутинскую коалицию.
Фактически во время этого визита антипутинская коалиция именно на Европейском континенте и была продемонстрирована воочию. Практические результаты уже сейчас есть, уже украинские танкисты учатся управлять "Леопардами", обучение происходит в Германии и Польше. Точно так же идет обучение на британских "Челленджерах", эти танки будут в ближайшее время в Украине. Я думаю, будет визит еще Байдена в ближайшее время, точно так же будут проведены переговоры с украинским президентом и подтверждена поддержка Соединенных Штатов. Таким образом, военная группировка украинских войск будет усилена к весенней кампании очень мощным и современным вооружением, которое поможет Украине не допустить перелома ситуации со стороны России и в свою очередь выполнить свои задачи, то есть деоккупировать украинскую территорию.
Михаил Соколов: Получается, что Запад сделал выбор в пользу сценария победы Украины. Здесь речь о приеме ее в Евросоюз, в перспективе в НАТО. То есть уже есть некий понятный курс?
Михаил Самусь: Когда аналитики пытаются сформировать оценку ситуации, как может развиваться украинско-российская война, могут быть несколько вариантов: победа Украины, победа России, может быть вариант заморозки конфликта или так называемая бесконечная война. Если немножко проанализировать последствия каждого из этих сценариев, то очевидно, что и заморозка конфликта, и бесконечная война будет в пользу Путина. Потому что ему выгоднее будет и заморозить конфликт, таким образом попытаться собрать резервы, собрать свои возможности, людей у него хватает, все-таки 140 миллионов, можно набрать солдат и бросить их в топку войны. Точно так же и технику как-то попытаться отремонтировать. А длительная война опасна для Украины и Запада тем, что действительно и Украина, и Европа, и Соединенные Штаты могут фактически устать от этой войны, если она будет продолжаться несколько лет именно с такой интенсивностью. Поэтому самый лучший вариант – это победа Украины, причем в кратчайшие сроки. Именно поэтому настолько активизировалась помощь Украине именно наступательного вооружения, которая могла бы помочь решить вопрос с деоккупацией территорий в короткий срок, а не растягивать это на несколько лет.
Михаил Соколов: Если говорить о технике, в чем преимущество танков "Челленджер" или "Леопард" перед теми, которые находятся в распоряжении путинской армии?
Михаил Самусь: Самое главное отличие современной техники западной от советской техники, что это техника ситицентрической войны, то есть каждый образец техники фактически является частью информационной системы, взять этот танк, БМП или самолет. То есть экипаж машины полностью владеет обстановкой, что происходит на поле боя, где находится противник, где находятся цели, которые необходимо уничтожить, где находятся свои войска и так далее. То есть полная осведомленность о тактической обстановке, естественно, применение вооружений совершенно по-другому происходит. Если посмотреть, как украинская армия использует сейчас артиллерию, – это совершенно другой подход, чем российская армия использует советскую артиллерию. Там, где идет российская армия, там просто десятки тысяч снарядов используются в день, украинская армия использует единичные выстрелы. Если посмотреть видео, как, например, была разгромлена та же самая 155-я бригада морской пехоты сейчас под Угледаром, то идет точечная обработка снарядами. Это фактически не высокоточное оружие в обычном понимании работает – это обычная артиллерия, правда, иногда используются высокоточные снаряды. Но при этом очень высококачественная разведка с точным определением координат, система управления, которая работает в реальном масштабе времени, а ждет несколько часов на принятие решений. Все это приводит к тому, что тратятся не тысячи снарядов, а десятки снарядов, которые приводят к разгрому целых подразделений. Точно так же работают танки, БМП и новые самолеты. Это часть информационной системы – это главное отличие от старой советской техники.
Михаил Соколов: Какова, на ваш взгляд, вероятность того, что будет принято политическое решение, по этой танковой схеме Украина в какое-то обозримое время получит новые современные боевые самолеты, может быть, сначала МиГ-23 из Словакии, потом Ф-16? Что это меняет? Такое впечатление возникало, что авиация в этой войне играет меньшую роль, чем в предыдущих.
Михаил Самусь: Это так кажется, потому что России не удалось завоевать господство в воздухе. Они попробовали это сделать, но это не удалось. Именно из-за этого в значительной степени российская армия потерпела сокрушительное поражение в первой части войны. Потому что классическая наступательная операция и конца ХХ века, и начала XXI века – это прежде всего ракетно-авиационные удары с целью завоевания, полного господства в воздухе и после этого уже уничтожение инфраструктуры военной государственной и ввод наземных сил на дальнейших этапах. У России это не получилось сделать. Поэтому, когда мы говорим о наступательных операциях украинской армии, то очень желательно кроме, конечно, дальнобойных высокоточных средств, таких как "Хаймарс", плюс еще у нас появляются средства, которые можно использовать с "Хаймарсов" на 150 километров, точность у них один метр. Казалось бы, в принципе этого может быть и достаточно для проведения наступательной операции, но господство в воздухе является одним из ключевых условий успешных операций и уменьшения потерь среди личного состава сухопутных войск. Поэтому если бы Украине удалось получить хотя бы эскадрилью или две эскадрильи современных самолетов западных, они могли бы обеспечить господство в воздухе на некоторых участках при проведении операции не полностью в небе, конечно, не те масштабы, но хотя бы при проведении конкретных наступательных операций – это бы резко повысило эффективность украинских наступательных операций. Я думаю, что это достижимая цель.
Михаил Соколов: Это займет ведь какое-то время, подготовка пилотов, освоение этой техники? Наверное, по танкам то же самое, меньше, наверное, времени требуется?
Михаил Самусь: Танки – уже вопрос решенный, идет обучение на "Леопардах" в Польше, Германии и в Великобритании на "Челленджерах". Сегодня прошла информация, что и по "Абрамсам" идет подготовка. Я думаю, что украинские танкисты, которые целый год воевали, они освоят эти танки очень быстро. Я думаю, что два месяца достаточно абсолютно не только для того, чтобы овладеть танком, но и овладеть тактикой их применения уже в составе подразделений, в том числе и с комбинированием тяжелых БМП "Бредли" или "Страйкер", которые сейчас будут передаваться Украине. Я думаю, с точки зрения бронетехники здесь два месяца достаточно. Конечно, когда мы говорим об авиации, здесь ситуация немножко другая – это техника совершенно другого уровня. Плюс эти самолеты несут огромное количество вооружений. Количество систем, которые могут применяться с тех же Ф-16, десятками исчисляется. Эти системы нужно осваивать для пилотов. Естественно, подготовка технического персонала, который может обеспечивать деятельность этих самолетов. Я думаю, здесь речь идет о не менее чем полгода, а возможно, и больше. Поэтому действительно украинская сторона постоянно в течение этого года говорила о том, что давайте начнем подготовку украинских пилотов. Пока ведутся дискуссии именно между политиками, нужно, не нужно, приведет к эскалации или не приведет. Как мы видим, к сожалению, этот вопрос не сдвинулся с места. Я надеюсь, что все-таки каким-то образом вопрос решится. Во всяком случае, Великобритания, которая не связана какими-то обязательствами в рамках Европейского союза, например, может взять на себя ответственность по предоставлению Украине своих самолетов, одну-две эскадрильи для начала, а дальше, может быть, другие страны присоединятся.
Михаил Соколов: Путин ответил на поездку Зеленского такими очередными ракетными ударами по инфраструктуре Украины. Видимо, эти удары продолжатся. В то же время у них есть обратный эффект – как раз они подталкивают принятие политических решений. Как вы видите здесь ситуацию, насколько успешно удается отражать эти нападения? Как будут дальше поставки вооружений новых и прочее?
Михаил Самусь: Абсолютно правильно, здесь контрэффект. Когда Путин начинает обстреливать энергетическую инфраструктуру украинскую гражданскую, то здесь к военным объектам вообще никакого отношения нет. У западных лидеров, естественно, реакция, что Украине надо предоставить больше противовоздушной, противоракетной обороны, к которым, кстати, в западной доктрине относятся истребители, которые являются очень важным компонентом противовоздушной обороны. Поэтому то, что делает Путин, абсолютно контрпродуктивно для России. В этом плане он помогает Украине находить аргументы, почему Украина должна получить, например, зенитно-ракетный комплекс "Пэтриот" или те же самые западные истребители. На фоне мощнейших информационно-психологических операций, которые идут из России, о том, что Россия сейчас будет проводить суперширокомасштабное наступление, что сейчас со всех сторон, в том числе из Беларуси, и на Одессу пойдут, опять все это будет "броском мангуста", вот такие удары ракетные не совсем эффективные. Была применена последний раз 71 ракета, из них 61 была сбита. Очевидно, что уровень украинских ПВО и ПРО все время повышается, улучшается, потому что мы получаем западное вооружение, оно намного эффективнее, чем советское, которое было на вооружении Украины до 24 февраля прошлого года. Россия не может найти какие-то новые методы для того, чтобы прорвать украинское ПВО, ПРО и как-то изменить ход войны. Потому что бить по энергетической инфраструктуре можно, как это влияет на ход войны – не совсем понятно.
Михаил Соколов: К нам присоединился Дмитрий Орешкин, известный российский политолог. Как вы восприняли визит Владимира Зеленского в европейские страны и Британию? К каким политическим решениям он приведет?
Дмитрий Орешкин: Я не эксперт по вооружениям, но мне кажется, что мы имеем очень интересный признак того, что это лозунг насчет того, что Украина – это Европа, он уже материализовался. Путин сидит в международной изоляции, а по всем европейским столицам спокойно, как представитель уважаемого государства, которому вся во всяком случае развитая часть Европы симпатизирует, ездит господин Зеленский. Я так понимаю, что мы имеем в долгосрочном плане замену России Украиной. Украина становится, по-видимому, и центром силы, и центром европейского влияния на Восток. Раньше такую роль как транзитер европейских ценностей выполняла Россия худо-бедно, Петербург был европейским городом, Петр Алексеевич рубил окно в Европу, но с 1917 года это окно было заткнуто, чтобы не сквозило, столицу оттащили обратно в Москву, результат известен, привело это все к появлению такой псевдосоветской псевдоцивилизации и крушению. Соответственно, 20 лет исправляли с конца 1980-х по середину нулевых, исправили, но после этого появилось реваншистское стремление восстановить миф о евразийской мощи, соответственно, переход от европейской системы ценностей к евроазиатской со всеми прелестями, сопутствующими такому неосталинизму, неосоветизму, которые Путин, хочет или не хочет, реализует. Естественно, опять происходит превращение России, очередной цикл возврата к статусу, условно говоря, какого-то сибирского ханства. Освободившееся место в конкурентной борьбе выигрывает Украина. Понятно, что Украина, пользуясь современными технологиями западными, в том числе европейскими и не только, выигрывает эту войну в долгосрочной перспективе, несмотря на то, что сейчас она несет огромные трудности, переживает огромные проблемы. Путин все больше превращается в такое бункерное существо, соответственно, отступает в географическом смысле все дальше на Восток. То, как это выглядело, мне кажется, в политическом смысле именно подтверждает этот тезис. Путин инстинктивно пытается восстановить советские времена, когда был Запад, был Восток, Советский Союз был лидером Востока. Мне кажется, он попадает в такое странное положение, потому что он эту картинку мира пытается восстановить, но лидером Востока уже не является Россия, лидером Востока является Китай. Остальные страны, которые поднялись за это время, типа Индии, Пакистана, Бразилии, Южной Африки, то, что раньше называлось БРИКС, они хотят быть самостоятельными, не примыкать ни к тому и ни к другому. Так вот ту модель путинской цивилизации, если позволите так говорить, которую он хотел построить, реализует тот же самый Владимир Путин не в качестве противостояния Западу, хотя он об этом всегда говорит, а в качестве какого-то третьего мира, потому что противостояние персонифицирует Китай. Для Соединенных Штатов Китай главный соперник, а Россия отошла на уровень Индии, Пакистана, Бразилии, лидеров третьего мира. Хочет Путин это признавать, не хочет он это признать, называет он это по имени, не называет он это по имени, мне кажется, это объективный такой процесс. Господин Зеленский однозначно взял курс на европейскую систему ценностей – это большая удача для Украины. Он движется в ЕС, и это уже становится нормой мышления, раньше или позже он там будет, не быстро, но будет, Украина там будет. И НАТО то же самое, раньше или позже НАТО инкорпорирует в себя Украину просто потому, что слишком велика угроза утратившего адекватность восточного соседа. Мне кажется, в большом масштабе мы имеем дело примерно с таким раскладом. Что касается тактического уровня, то да, конечно, нужна новая современная техника для того, чтобы защитить международно признанные границы. Тут, мне кажется, и особенно разговаривать не о чем. Зеленский решает тактические вопросы, но это вписывается в эту стратегическую картинку мира, где Путин под разговоры о подъеме с колен превращает свою страну, не скажу в третьеразрядную, во всяком случае не в перворазрядную державу.
Михаил Соколов: Давайте поговорим немножко о конкретике. Что происходит в зоне боевых действий? Давайте посмотрим короткий материал.
(Видео)
Михаил Соколов: Видим ли мы сейчас эскалацию военных действий или российская армия только пытается нащупать слабые места? Что происходит реально на фоне предыдущих больших разговоров, что начнется какое-то грандиозное наступление, с учетом даты послания Путина Федеральному собранию 21 февраля?
Михаил Самусь: Да, действительно, было очень много написано и в западных СМИ, и в российских о том, что Путин готовит широкомасштабное наступление, по масштабам похожее на "Бросок мангуста" год назад. Но по всем оценкам, если мы анализировали группировки, которые собраны вокруг Украины, то было понятно, что только на Донбассе Россия может проводить наступательное движение, наступательное действие. Так оно и получилось в принципе. Ни с Беларуси сейчас у России нет возможности проводить активное наступление, ни на юге. Сейчас мы видим действительно эскалацию боевых действий на трех направлениях на Донбассе – это Угледар, где практически была разбита сейчас 155-я бригада морской пехоты вооруженных сил Российской Федерации при попытке наступления. Дальше Бахмут, там российская армия после многомесячных атак в лоб решила пытаться обходить Бахмут. Например, если с южным охватом у России сейчас не получилось, то на севере Россия немного продвигается. Естественно, с большими потерями, потому что нет господства в воздухе, фактически штурмовые отряды, как в Первую, во Вторую мировую войну пытаются идти напролом, а при этом вокруг кружатся десятки беспилотников, которые полностью видят поле боя, естественно, артиллерия работает эффективно – это приводит к огромным потерям. И третье направление – это Луганская область, это Кременная, Лиман, где российская армия тоже пытается наступать, но пока без особых продвижений и успехов. То есть я могу спрогнозировать, что и дальше российская армия будет, во всяком случае до 20-х чисел февраля пытаться показать результат. Потому что, очевидно, генералы пообещали Путину какой-то результат перед обращением к Федеральному собранию, какой-то результат к годовщине так называемой СВО. Во всяком случае, я понимаю, что Путину наплевать на общественное мнение и все остальное, но в любом случае нужно говорить о каких-то успехах, хотя бы теоретических, раздутых, но в любом случае какая-то фактическая должна быть обоснованность в этих заявлениях. Говорить о том, что удастся российской армии до этих дат захватить Донбасс, взять и Донецкую, и Луганскую область, не приходится, но хотя бы Бахмут для них была бы победа, которую можно было бы изобразить аж до легендарного мифологического уровня. Я думаю, и это тоже не получится, потому что со своей стороны украинское командование имеет свои планы, Я думаю, что будут очень интенсивные, кровопролитные, но безуспешные попытки российской армии как-то продвинуться. Путину придется опять делать пустые заявления о том, что все идет по плану, все отлично, цели СВО никто не знает, но они выполняются. По поводу широкомасштабного наступления, физически нет резервов. Много было слухов о том, начнет, не начнет Путин общую мобилизацию. Я тоже говорил в декабре прошлого года, если Путину нужно что-то достичь к февралю-марту, то нужно было уже в ноябре начинать общую мобилизацию или хотя бы попробовать в декабре начать. Так как ее до сих пор не было начато, что-то, видимо, произошло, видимо, из-за каких-то внутрикремлевских причин, поэтому без проведения общей мобилизации у России нет шансов проводить какие-то стратегические операции.
Михаил Соколов: На ваш взгляд, какую роль военную играет "ЧВК Вагнера" или это такая более-менее пиаровская история с ней?
Михаил Самусь: Очевидно, что в сентябре прошлого года, когда на первые роли выдвинулся генерал Суровикин и Пригожин, они, видимо, предложили Путину свой вариант победы, свой вариант успешной операции, обещая использовать в том числе заключенных. Суровикин предложил нанесение массированных ударов по гражданской инфраструктуре, критической инфраструктуре, видимо, предполагая, что перед зимой уничтожение энергетики электрообеспечения украинских городов приведет к кризису, дальше это будет политический кризис – это все отразится на способности Украины, украинского народа вести боевые действия. Это опять же не сработало. Пригожинские войска понесли огромные потери, но все, что они сделали, – это взяли Соледар, который с тактической даже точки зрения не повлиял на фронт, видно сейчас, что Соледар они уничтожили, то есть нет теперь такого населенного пункта, но на фронт это никаким образом не повлияло. Сейчас Герасимову дали еще один шанс, он и так был начальником Генштаба, но в какой-то период он был отодвинут от дел, на первые роли попытался выйти Суровикин, не получилось, сейчас опять Герасимову дали шанс. Очевидно, что Герасимов и его генералы пытаются убрать со сцены Пригожина, который уже доперепиарился на всех своих успехах, которые на самом деле не успехи. Я думаю, что сейчас регулярная армия попытается взять на себя опять какую-то главенствующую роль. Но опять же, где пошла морская пехота возле Угледара, огромные потери. Причем Пригожин воюет просто телами заключенных, он не использует бронетехнику. Поэтому для Путина это очень выгодно: бронетехника не тратится, заключенный никому не интересен. Сейчас морская пехота пошла по классике, опять же без господства в воздухе, все колонны были разбиты. По-моему, 130 машин было потеряно и БТР, и БМП, и танков. Огромные потери для России, потому что сейчас бронетехники у России не так уж и много, особенно той, которая может ездить и стрелять. Не знаю, как дальше будет управляться с этим Путин. Видимо, после окончания февраля, очередных неудач на фоне годовщины будут принимаются еще какие-то решения. Возможно, он даст еще шанс тому же Пригожину, может, Кадырову. Путин использует любые возможности. К сожалению, генералы его не радуют, да и Пригожин тоже.
Михаил Соколов: Возможности все-таки для чего? Вот эти вбросы постоянные про переговоры, про корейский вариант – это и есть реальная цель на сегодняшний момент?
Михаил Самусь: Корейский вариант, я думаю, какой-то казус произошел. Дело в том, что кто-то обсуждал корейский вариант, Арестович в рамках какой-то дискуссии это повторил, потом сделали виноватым Арестовича, что он продвигает этот вариант. На самом деле нет, это просто один из вариантов, которые обсуждаются в информационном пространстве. К Украине и России это явно притянуто за уши. Есть четыре основных варианта развития ситуации, три варианта подходят Путину, для него заморозка конфликта, можно вообще заморозить конфликт без подписания любых договоров, просто тупик в боевых действиях, ни одна из сторон не может достичь каких-то успехов, но при этом не подписан договор. Конфликт заморожен, иногда идут какие-то боевые действия невысокой интенсивности. Затяжная война тоже играет на руку Путину. Поэтому Путин стремится если не переломить ситуацию, то хотя бы привести к тому, что Запад и Украина будут вынуждены почему-то остановиться, почему-то начать или переговоры, или просто остановиться и начать консультации. Это возможно, если нанести или военное поражение украинской армии, или привести к тому, что Западу невыгодно будет поддерживать Украину. Опять же, для этого нужно создать какие-то условия, для этого нужно эффективно работать. Пока я не вижу для Путина каких-то возможностей достичь и первого, и второго, то есть и нанести поражение украинской армии, и заставить Запад задуматься о том, что им невыгодно поддерживать Украину, возможно, лучше заморозить этот конфликт.
Михаил Соколов: Дмитрий, что вы ожидаете от так называемого "послания" президента в политическом смысле? Действительно, что хотят от этой спецоперации российские власти, что они будут демонстрировать? Нужно же хоть что-то говорить людям, не опираясь только на формулу какой-то бесконечной войны.
Дмитрий Орешкин: Во-первых, мне кажется, что, пожалуй, впервые за всю свою политическую карьеру Путин стал предельно предсказуем. Это его фундаментальная слабость, потому что он всегда легко нарушал правила, презирал правила, поэтому от него не ждали тех ходов, которые он делал. Потому что он нарушал правила приличия, законы, все что угодно, ему на все это было глубоко наплевать, он так со своей фирменной усмешкой говорил: во-первых, бить надо первыми, во-вторых, слабых бьют, все остальное, чему его научила суровая жизнь в петербургской подворотне. Теперь это его фирменная штучка перестала работать, потому что понятно, что он обречен в ближайшее время вести это самое наступление, желательно стратегическое. Похоже, что действительно на это у него не хватает ресурсов, хотя бы какое-нибудь тактическое, чтобы нарисовать в небе солнце, чтобы та самая публика, которая просит "забери меня с собой в светлое будущее", могла этому солнцу радоваться. Поэтому, да, предельно понятно, о чем он будет говорить. Во-первых, о том, что все идет по плану. Во-вторых, о том, что российская экономика демонстрирует удивительную силу, вопреки прогнозам 10% снижения ВВП, ВВП упал всего на 2,5%. И это можно представить как успех, наверное, он это представит, забыв, конечно, сказать, что опять же в течение военного конфликта, связанной с ним инфляцией, с трудностями снабжения Европы газом и прочими видами энергоносителей, Европа выросла на 3,5%. То есть у Европы рост, причем неплохой, 3,5 – это достаточно славно, а у России проседание на 2,5. Он про это, конечно, не скажет, но расскажет про победы. Расскажет и про то, что это не война, но необходимо сплотиться, потому что Россия вступила в конфликт со всем варварским диким Западом, с НАТО, у которого с клыков бежит бешеная слюна, все то, что в моей молодости помнили и слышали. И что он может в конце сказать? Да, кризисная ситуация, мы из нее блистательно выходим, нас втянули в этот конфликт, на нас напали по существу, мы обороняемся, надо сплотиться вокруг меня. Он, конечно, не про себя скажет, но вокруг вертикали власти, вокруг государства, дать отпор. Вскроет заговор "пятой колонны", вредителей, отравителей и еще кого-то. Потому что чем хуже дела в реальности на внешнем фронте, тем больше усилий приходится тратить на внутреннем фронте для того, чтобы народу представить, кто на самом деле виноват. Не Владимир Путин, который начал эту бесперспективную войну, а отщепенцы, захребетники, те, кто поют с голоса Запада и так далее. Крепи идеологию – еще один тезис. Мне кажется, по большому счету этого и достаточно. Ничего радикально нового мы у вас, товарищ Путин, не услышим.
Возможно, он рискнет назвать войну войной, но, я думаю, нет. У него какая-то суеверная практика отношения к словам, как Путин не может назвать по фамилии Навального, все время какими-то его эвфемизмами обозначает, так же точно он не может назвать то, что происходит, войной, хотя уже Кириенко это сказал, в Государственной думе об этом говорят и так далее, но он будет по-прежнему называть это явление "специальной военной операцией". Хотя, поскольку речь будет идти о том, что эту войну надо сделать общенародной, отечественной, мы даем отпор сорвавшейся с цепи Украине, которая на нас напала вместе с блоком НАТО и так далее, а здесь уже без войны трудно обойтись. Вот, пожалуй, единственный вопрос, который для меня останется открытым, назовет он войну войной или так и останется в рамках этой игры. Мне кажется, он и сам понимает, что ничего нового он сказать не может, именно поэтому он два года, прямо нарушая российскую Конституцию, где простыми словами написано, что президент раз в году выступает с обращением к Федеральному собранию – это его конституционная обязанность, он эту конституционную обязанность спокойно два года не соблюдал, хотя можно было бы объясниться перед народом, перед Федеральным собранием и так далее.
Но поскольку Федеральное собрание сформировано той же администрацией президента, что перед ними расстилаться? Теперь год прошел, наверное, Путин видит какую-то необходимость сформулировать свои позиции, он их постарается сформулировать 21-го. Это для него не очень важно, потому что в слова он не верит, он верит в мистику слов, но не в логику слов. Да, он чего-то наговорит, но это будет так же не иметь никакого отношения, как обещание войти в пятерку развитых экономик, недавно им данное, как обещание не повышать пенсионный возраст, как обещание следовать правилам Конституции, которые он сам нарушил, как обещание удвоить ВВП, превратить рубль в островок экономической стабильности, эти слова не значат ничего. Точно так же ничего не будет значить и его обращение к Федеральному собранию. Я бы даже по этому поводу особо и не напрягался, честно сказать.
Михаил Соколов: А зачем Путину на следующий день после послания устраивать еще и массовый митинг? Недостаточно кремлевского выступления?
Дмитрий Орешкин: Он же инстинктивно восстанавливает советский вертикализм, где главными бенефициарами модели были представители партийной номенклатуры и лубянской номенклатуры. То есть люди, которые действовали вне закона, на которых не распространялись те правила, которые относятся к простым смертным. К числу этих людей принадлежали молодые Путин, Патрушев, Бортников и многие другие. Когда Патрушев говорит Бернсу, руководителю ЦПУ американского, что мы вернулись, ее можно понимать как то, что они в своем представлении вернули Россию в противостояние с Соединенными Штатами, что заблуждение, а можно понимать так, что мы вернулись к власти. Мы – этот клан, или класс, или сословие чекистов, вернулись к России и к власти, которая в их представлении равна собственности, Россия – их собственность, они ее никому не дают. Это советская модель, а по советской модели торжественное заседание очередного исторического съезда Центрального комитета нашей партии, я помню 23-й съезд исторический, 24-й еще более исторический, 25-й совсем исторический и дальше определяющий, решающий, завершающий и прочие съезды, а после съезда обязательно, торжественная часть завершается, начинается культурная часть: пожалуйте во Дворец съездов, где вас будут угощать пирожками с капустой и с повидлом тоже, которые не всегда купишь в продаже и даже редко когда купишь в продаже, а во Дворце съездов можно. И встреча с прекрасным, конечно.
В данном случае будет плясать, наверное, и петь что-нибудь вроде любимого ансамбля "Любэ", "Мои мысли, мои скакуны", все эти старички бодренькие будут исполнять эти мелодии дивные для подрастающего поколения. В Украине это называется попасть на концерт Кобзона. При этом, насколько я знаю, участникам за это удовольствие еще обещали заплатить по 500 рублей на всякий случай. Деньги, конечно, небольшие, но на бутылку водки хватит, даже с закуской. Так что важно, чтобы не осталось на трибунах пустых мест, для этого 500 рублей не жалко. Это откат к устоям: поиск внутренних врагов, казенная массовость, реющие знамена, пионеры, которые стоят, держа руку салютом под какими-то красными знаменами. Для не очень умных людей это прямо маслом по сердцу, воспоминания великого прошлого. На самом деле это великое прошлое, мы знаем, как закончилось. И Россия закончится, я боюсь, хуже, потому что все-таки Советский Союз относительно мирно развалился, а вот Путин, пытаясь восстановить Советский Союз, уже начал и год ведет чудовищную войну, хотя на самом деле эта война последствия распада Советского Союза. Воюют два государства, возникших на месте Советского Союза. Они могли мирно разойтись, спасибо Горбачеву и Ельцину, который называл СНГ вариантом мирного развода. Нет, Владимир Путин решил вернуть любовь братскую силой, по-сталински, в результате пришел к тому, что развод будет сопровождаться битьем посуды, вскрыванием вен, выбрасыванием вещей и себя с 6-го этажа на лужайку перед домом и прочими прелестями. Сопровождается это все, естественно, чисто шаманскими плясками и виртуальным возвращением к совковым ритуалам. Какой же съезд без концерта?
Михаил Соколов: Как все-таки быть с экономикой? Предложено уже скинуться на финансирование бизнесу, новые санкции, энергетическая война тоже явно проиграна. Это тоже повод для недовольства, за 500 рублей не отделаешься.
Дмитрий Орешкин: Конечно, это беда. Я думаю, что экономический блок путинского правительства, на мой взгляд, совершил почти невозможное, он прогнозируемое значительным числом экспертов обвальное крушение российской экономики растянул во времени. Он не мог и не может его нейтрализовать, потому что понятно, что доходы падают, расходы растут. Так же, как в демографии рождаемость падает, а смертность увеличивается, и хоть ты тресни, но при этом у тебя будет уменьшаться население. Точно так же, хоть ты тресни, экономика будет проседать. Другой вопрос, что она могла бы обвалиться, если бы ею руководители люди типа господина Глазьева, а здесь она просто медленно проседает. Я думаю, что со временем этот процесс ускорится просто потому, что только сейчас по сути начали работать ограничения на торговлю нефтью, тот самый потолок цен. Только сейчас становится понятным, сколько стоит потеря нашего главного рынка для энергоресурсов, имеется в виду Европа, сколько будет стоить переориентация потоков, главным образом нефтяных потоков, и главным образом не через нефтепроводы, а через цистерны, то есть через железную дорогу, которая со времен царя-батюшки так и осталась одной ниточкой, которая называется Транссиб. Цистерны ждут по три недели, пока их отправят для того, чтобы привезти в Индию, Китай, куда-то еще. Все это жутко дорого стоит.
Михаил Соколов: Видимо, оно и будет очень дорого, будет действительно ухудшаться, у нас будет еще повод об этом поговорить. Сейчас подошло время для опроса, возвращающего нас к теме одна Россия и с кем она союзничает.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Остались ли у России союзники?
Опрос на улицах Москвы
Михаил Соколов: Дмитрий, Россия надолго в неевропейском мире и люди это понимают?
Дмитрий Орешкин: Я думаю, что да. Я думаю, что Путин довел работу товарища Сталина по возвращению России из 200-300-летнего тренда в сторону Европы, петровского тренда, назад к традициям Ивана Васильевича Грозного, который, наоборот, на Москве укреплял политические традиции Хан-Гиреев, которые укрепляли его личную власть, но тормозили экономическое развитие, что в конце концов и привело к смутному времени. Точно так же после сталинской эпохи была перестройка, которую все проклинают – это тоже разновидность смутного времени. Путин теперь пытается восстановить еще раз. Соответственно, после Путина будет еще один цикл смуты, большой замятни, называйте как угодно.