Ольга Кузнецова, волонтерка штаба Навального в Саратове (штабы Навального российская власть признала экстремистскими), получила политическое убежище в Нидерландах. Осенью два года назад в квартире активистки полицейские провели обыск по делу ФБК (российские власти признали организацию экстремистской). Силовики отобрали у Ольги ноутбук, телефон и заблокировали банковские карты. Летом 2019 года, по словам активистки, ее пытались завербовать сотрудники ФСБ. Они склоняли Ольгу к сотрудничеству, угрожая возбудить против нее уголовное дело. Ольга отказалась и рассказала публично о давлении со стороны ФСБ. “Мама-педагог строго требовала, чтобы полицейские не прятали руки за спину. Она говорила: "Почему руки в карманы засунули. Вытаскивайте немедленно. "Жучков" нам тут еще не хватало". Бабушка периодически заходила в мою комнату и делала полицейским едкие замечания. Спрашивала, собираются ли они закрывать всех оппозиционных активистов. Полицейские отвечали: "Наверное, собираемся. Такое нам дали распоряжение”, – рассказала Ольга об обыске Радио Свобода в феврале 2020 года. Вскоре после этого активистка уехала в Москву и надеялась скрыться от силовиков в огромном городе. Ольга нашла хорошую работу, строила карьерные планы. Но после ареста Лилии Чанышевой Ольге пришлось улететь из России в Нидерланды. Вот что сторонница Навального рассказывает о прошедшем годе.
Ольга просит обращаться к ней на "ты".
– Как ты приняла решение покинуть Россию?
– Я, когда активно помогала штабу Навального в Саратове, постоянно слышала о политэмигрантах. Я понимала, что мне тоже, возможно, придется просить убежище в другой стране, поэтому с 2018 года я собирала все документы, подтверждающие преследование меня как сторонника Навального в России, и бережно хранила их в папочке. Я надеялась, что она мне не потребуется. Я хотела жить только в России. Мне там было хорошо. В 2020 году я нашла в Москве хорошую работу в сфере взаимодействия с клиентами крупной и популярной сети продуктовых магазинов, хорошо зарабатывала, строила карьерные планы и собиралась брать ипотеку. Я жила в замечательном ЖК: малоэтажные домики, красивая территория, цветы, велодорожки. Я собиралась на концерт Егора Крида. С друзьями мы строили планы, как поедем путешествовать за границу следующим летом. До эмиграции я никогда не была в других странах и не летала на самолетах. Я решила, что уеду из России только в ситуации очевидной прямой опасности, если мне будет угрожать уголовное преследование. В конце октября после объединения уголовных дел против сторонников Навального следователь прислал мне повестку в суд о продлении ареста моего имущества. Я хотела туда прийти и посмотреть им в глаза. Но бывший координатор штаба Навального напугал меня и сказал, что опасно ходить на суд, а также что мне в целом угрожает опасность при развитии уголовного дела. Мне известно, что на допросах в СК свидетелей переводят в обвиняемых. Тогда я поняла, что мне надо бежать из страны, я купила билет в Грузию, и у меня случилась истерика, хотя я обычно хорошо справляюсь со своими эмоциями. Я позвонила маме, плакала, говорила, что мне надо эмигрировать, а я не могу. Я полностью была погружена в жизнь в России и не представляла, что вне ее у меня может быть жизнь. У меня была истерика, а мама спокойным голосом предложила мне составить план эмиграции. Я не полетела в Грузию тогда, но отвезла своего кота к друзьям, а вещи к маме. У мамы и бабушки кота нельзя было оставить: у них и так живут шесть кошек. После ареста Лилии Чанышевой я поняла, что все, выбора у меня уже нет, надо уезжать. В этот же день, 10 ноября, я улетела из России в Армению, а затем – в Грузию. В Армении я провела четыре дня, в Грузии три недели. И все это время я писала сочинение на тему "Как я провела последние три года в оппозиции". И все время с момента отъезда из России я думала: "Не дай бог, мне откажут в политическом убежище и вернут в Россию".
Ольга Кузнецова в Грузии. Фото Владимира Нечаева
– Почему ты не осталась в Грузии как многие оппозиционеры, а полетела в Амстердам?
– Насколько мне известно, Нидерланды не выдают России политбеженцев. Армению и Грузию в этом плане я сочла менее надежным вариантом.
– Почему ты думаешь, что в России тебе грозила опасность?
– Я была одним из следующих кандидатов на "посадку". Я по документам, которые видела во время обыска в 2019 году, проходила у силовиков как сотрудница штаба Навального, хотя я никогда не работала в штабе. Я уверена, что сначала будут охотиться на координаторов и сотрудников, многие из которых уже эмигрировали, затем – на активных волонтеров, а далее на всех, кто хоть как-то помогал структурам Навального. Очевидно, что режим решил задавить всю оппозицию. Я и сейчас свидетель по уголовному, теперь и экстремистскому, делу. Моя техника до сих пор изъята, а счета заблокированы, новые счета тоже могли бы в любой момент заблокировать.
Очевидно, что режим решил задавить всю оппозицию
– Когда ты перестала помогать штабам Навального?
– Можно сказать, я не переставала. После обыска у меня стала зашкаливать тревожность, я подскакивала от любого шума за входной дверью. И я все время ждала, когда они снова проведут обыск и меня "закроют". В 2020 году я закончила учиться в вузе и уехала в Москву. Я надеялась, что в мегаполисе меня никто не найдет, и собиралась сделать карьеру в сфере клиентского сервиса. Как известно, сервисы в Москве развиты лучше, чем во многих столицах мира. В Москве я продолжала помогать штабам Навального и ходила на все январские акции в поддержку Навального. В апреле я была волонтером "ОВД-Инфо" и помогала задержанным. В июле и августе я работала волонтером в штабе Любови Соболь. Я планировала затеряться в Москве, но не получилось. Я бы себе не простила, если бы после отравления Навального в такой важный момент перестала бы заниматься политикой.
Смотри также "Хотели в лицо власти сказать, что не боимся". Кого выдавливают из страны– Москва, на мой взгляд, идеальный город для карьеры, которую ты для себя выбрала. Ты не жалеешь, что тебе пришлось отказаться от мечты ради активизма?
– Мама все время повторяла: "Оля, у тебя все так хорошо, не лезь в политику, пожалуйста". Но если выбор стоит между помощью всем гражданам России или карьерными перспективами – выбор для меня очевиден: я выберу помощь людям. Мой выбор присоединиться именно к структурам Навального тоже понятен: только Навальный и его соратники по-настоящему противостоят Путину. Сейчас я ни о чем не жалею, может быть, лишь о том, что могла сделать больше. Но мы, сторонники Навального, уже многое изменили. Я уверена, что и мои пикеты в Саратове способствовали переменам в сознании людей. В будущем, я не сомневаюсь, победа будет за нами.
Мне лишь жаль, что кто-то решил, что сама идея смены власти экстремистская. Хотя в Конституции России прописаны демократия и сменяемость власти. И вот из-за этого кого-то я должна была бежать из России, бросив всех, кого я люблю, отказаться от профессиональных перспектив в Москве и планов покорить сердце Егора Крида.
Ольга Кузнецова в штабе Навального
– Как ты думаешь, почему Лилию Чанышеву отправили в СИЗО?
– Может быть, потому что Лилия Чанышева публично заявляла, что не уедет из России. И возможно, власть решила показать, что сделает с оппозиционерами, которые останутся в Россию. Я думаю, арест Лилии – это только начало. Они будут брать людей из разных регионов и отправлять в СИЗО.
– Как ты пересекла границу с Нидерландами?
Мне лишь жаль, что кто-то решил, что сама идея смены власти экстремистская. Хотя в Конституции России прописаны демократия и сменяемость власти
– В Нидерланды я прилетела транзитным рейсом, я сдалась и попросила пограничников забрать мой багаж.
– Тебе было страшно сидеть в миграционной тюрьме?
– Сидеть в миграционной тюрьме совсем не страшно. В тюрьме беженцы днем могли свободно выходить из своих комнат. В тюрьме нас хорошо кормили, а на десерт выдавали пакетики с шоколадной стружкой, мы варили из них по вечерам горячий шоколад и тусовались все вместе – и "заключенные" и сотрудники тюрьмы, играли в настольные игры, разговаривали. В тюрьме я познакомилась с беженцами из разных стран. Я встретила среди них несколько русских. Под конец моего пребывания в миграционной тюрьме туда приехал мой знакомый сотрудник штаба Навального. Через 10 дней мне дали политическое убежище, и я поехала в лагерь для беженцев.
Он похож на турбазу. Я боялась, что буду жить в комнате с десятью другими беженцами. Но я живу одна в комнате, а рядом со мной поселилась заботливая взрослая женщина с детьми. У нас общие кухня и санитарная зона. В лагере условия скромные, но все терпимо. Главное, я чувствую себя в безопасности.
Смотри также "Лучше арест, чем отъезд". Интервью с Лилией Чанышевой– Ты совсем недавно получила политическое убежище, но у тебя уже есть планы на будущее?
Надеюсь, кота после моего рассказа о нем не признают иноагентом
– Я пока не знаю, кем буду работать. В сфере сервисной поддержки я не могу работать, потому что не говорю на нидерландском языке. Видимо, буду заниматься сортировкой луковиц тюльпанов. Пока я очень мало знаю о Нидерландах, и не понимаю, какие у меня тут могут быть перспективы. Я собираюсь помогать команде Навального. На собеседовании в миграционной службе я сказала, что хочу поддерживать оппозицию, но в России это небезопасно.
Больше всего я хочу перевезти к себе маму, бабушку и кота Мурзика. Мне не так было страшно покидать Россию, как мне было страшно оставить Мурзика. В лагерь для мигрантов не заселяют с котами, но я уже получила статус беженца, и мне должны в ближайшее время выделить социальное жилье. Тогда я смогу забрать Мурзика из России. Буду обсуждать эту ситуацию с адвокатом. Вроде бы беженец имеет право воссоединиться со своей семьей, но кот ведь тоже моя семья. Ему девять лет, мы всегда были вместе. Надеюсь, кота после моего рассказа о нем не признают иноагентом.
– Что должно измениться, чтобы ты вернулась в Россию?
– Когда Алексей Навальный станет президентом, я обязательно вернусь в Россию.