"Я тебя мальчиком родила". Трансперсоны под ударом закона

После того как российские власти в 2022 году приняли законы о запрете "пропаганды ЛГБТ", а в 2023 году – о запрете "смены пола" (сам по себе этот термин является некорректным и трансфобным), нарушения прав транслюдей в России стали особенно массовыми и изощренными. На них пишут доносы, им под разнообразными предлогами отказывают в выдаче документов, их отправляют в психиатрические лечебницы на унизительные экспертизы и подвергают конверсионной терапии, то есть "лечат от ЛГБТ". Юристы, которые защищают права транслюдей, говорят, что они завалены жалобами от россиян, у которых власти отобрали права и превратили их меньше чем за год в граждан второго сорта.

Бдительные граждане и "квартирный вопрос"

В 2023 году доносы на ЛГБТ-людей стали нормой. Еще недавно мало кому приходило в голову "стучать" в органы власти на сограждан "неправильной" ориентации, но теперь соседи пишут кляузы на соседей, а родственники – на родственников, рассказал Радио Свобода психиатр и юрист правозащитной организации "Дело ЛГБТ+" Константин Бойков.

Один из свежих случаев: в сентябре 2023 года к юристам обратилась трансдевушка, на которую написали два доноса, в полицию и военкомат, ее сестра и мать. Они сообщали, что мужчина совершил транспереход, потому что якобы не хочет служить в армии и намерен уехать из России, и предлагали властям забрать этого человека в армию. "Мать говорила трансперсоне: "Я тебя мальчиком родила, а не девочкой, поэтому ты пойдешь служить в армию и не будешь отлынивать", – рассказывает Бойков. (Он не называет регионы, города и организации, где живут, работают или учатся пострадавшие из-за частного характера информации и риска ухудшить ситуацию своих доверителей.)

Когда юристы начали изучать обстоятельства доноса, они выяснили, что родственниками двигала не только гомофобия, но и "квартирный вопрос". "Девушка предлагала родственникам продать общую квартиру, чтобы получить свою долю. Часть ее семьи была категорически против, и, чтобы предотвратить продажу, сестра и мать решили отправить ее в армию", – говорит Бойков. До армии пока не дошло, но юристы "Дела ЛГБТ+" продолжают ее консультировать.

"Интересы детей"

Принятый летом 2022 года закон о запрете "смены пола" запрещает транслюдям усыновлять детей. Вице-спикер Госдумы Петр Толстой пообещал, что власти не будут отнимать детей у трансперсон, которые оформили усыновление или опекунство до принятия закона. На практике же, говорит Бойков, люди охвачены паникой и страхом: они боятся, что если сделают что-то не так, то у них могут отобрать ребенка.

У российского ЛГБТ-сообщества есть причины так думать. Во-первых, в последние годы российские законы часто имеют обратную силу. Например, сотрудников штабов Алексея Навального и "Открытой России" Михаила Ходорковского отправляли за решетку за то, они работали в данных организациях еще до того, как эти организации были признаны "экстремистскими" и "нежелательными". А во-вторых, транслюди уже на практике сталкиваются с попытками забрать у них детей.

Константин Бойков рассказал о двух последних случаях. В сентябре к правозащитникам обратился человек, который сменил гендерный маркер в документах с мужского на женский. А его родной 14-летний ребенок заболел гриппом и пропустил неделю занятий в школе. Школьная администрация решила навестить семью и прислала своего представителя домой, который увидел, что родитель носит женскую одежду, и сообщила в органы опеки. "Опека составила акт, что человек, который по документам – женщина, носит женскую одежду, – говорит Бойков. – Это пахнет тем, что могут начать отнимать ребенка только за "неправильную" одежду родителя. При этом никто не думает о самом ребенке, о том, в каком он стрессе и тревоге. Чиновникам плевать на него, на то, что с ним будет, на то, какие воспоминания у него останутся и что у него будет с нервной системой. Его интересы вообще не учитываются".

Еще одним случаем Бойков и его коллеги-правозащитники занимаются уже больше года. Несколько лет назад трансгендерная персона усыновила четырехлетнего ребенка с тяжелой инвалидностью, забрав его из детдома. "Из-за тяжелых заболеваний ему пришлось пройти через очень сложное лечение. Ребенок год провел на искусственной почке. Кроме того, ему нужно было восстанавливать слух. Лечение прошло успешно, и теперь оба его уха слышат, – рассказывает Бойков. – Но после того, как все было позади, в прошлом году органы опеки обратились в суд с требованием оштрафовать отца за "пропаганду ЛГБТ в интернете", а заодно и отнять ребенка за то, что ему "навязывают" ценности ЛГБТ".

Сейчас ребенку семь лет. Юристам удалось отбить его от возвращения в детский дом, но с родителем его все-таки разлучили и поместили в семью опекуна. "Человек фактически вытащил с того света ребенка, который страдал от множества заболеваний и мог бы в детском доме умереть, если бы не усыновитель. И теперь его разлучили с отцом только из-за того, что родитель одевается так, как ему нравится. Если ребенок снова попадет в детдом, ему может стать хуже. Что это, если не фашизм?" – возмущается правозащитник.

"Мы за Россию"

Даже после того, как власти приняли несколько дискриминационных законов и лишили конституционных прав множество людей, юристы "Дела ЛГБТ+" считают, что нельзя сдаваться и прекращать борьбу за их права. "Нужно ходить с ними в суды, готовить иски и жалобы, находить слова поддержки, подбадривать, не сдавать и не опускать руки. Нужно, чтобы правозащитник был рядом", – говорит Бойков.

За последние месяцы почти 90% обращений в "Дело ЛГБТ+" – это жалобы людей на произвол российских загсов: они массово отказываются выдавать новые документы тем, кто прошел трансгендерный переход, и теперь ему должны поменять гендерный маркер. После того как весной 2023 года Минюст анонсировал принятие закона о запрете "смены пола", множество людей, которые совершали трансгендерный переход, решили не откладывать смену документов, потому что потом может быть поздно. Загсы, видя, куда клонится государственная политика, решили сработать на опережение. Вначале они растягивали сроки на месяцы, а после принятия трансфобного закона стали отказывать. При этом, объясняет Бойков, закон обратной силы не имеет и все заявления о смене гендерного маркера, поданные в загсы до вступления закона в силу, должны быть удовлетворены.

Константин Бойков (в центре) и его доверители

Когда доходит дело до судебных разбирательств по этому поводу, примерно в половине случаев суды встают на сторону истцов и предписывают загсам выдать трансперсонам новые документы, рассказал Бойков. В других случаях правозащитники продолжают борьбу в апелляционной и кассационной инстанциях. "Столько работы, сколько в последние месяцы возникло с исками к загсам, у нас не было никогда. Юристы – просто герои, им некогда спать сейчас, и они бьются за каждого человека, которого после принятия трансфобного закона лишают его собственных документов", – говорит Бойков.

"Недавно в одном из судов Твери мы представляли интересы трансперсоны: там люди долго жили в браке, потом один из них совершил трансгендерный переход и понадобилась замена документов. В коридоре суда представитель загса говорит мне: "Мы за Россию! Я здесь представляю Россию, а вы за кого – вы за трансгендеров?" То есть чиновница полностью уверена в том, Россия – это она сама и есть, и политика России – сделать жизнь трансперсон невозможной, чтобы они в шкафу сидели и не высовывались. Ей не приходит в голову, что транслюди – точно такие же люди, как эта чиновница, и у них те же права, что и у нее. Она очень хорошо считала политику властей: ЛГБТ-персоны – это враги общества и с ними нужно бороться всеми средствами", – говорит юрист.

"Вашей прежней личности больше нет"

После принятия трансфобного закона сотрудники государственных органов стали унижать и притеснять трансперсон, которые обращаются к ним за различными документами.

В практике "Дела ЛГБТ+" есть недавний совершенно вопиющий случай: человек, который сменил гендерный маркер еще до вступления закона в силу, обратился в центр документов за новым паспортом. Когда он получил удостоверение личности, то не нашел в нем штамп о заключении брака. "Тогда он потребовал объяснений от сотрудников центра документов, и те не смогли предоставить ему юридическую мотивировку своих действий. А на словах объяснили так: мол, вашей прежней личности больше нет, значит, и штампа тоже нет и быть не может. Мы тебе его не поставим, потому что два однополых человека не могут быть в браке, и иди жаловаться, куда хочешь", – рассказал Бойков.

Транслюди сталкиваются с большими сложностями при получении загранпаспортов и подтверждении своего права не служить в армии по медицинским показаниям. У правозащитников создается впечатление, что российские власти по умолчанию подозревают каждого, кто совершил транспереход, в том, они "бегают" от военной службы. Например, трансмужчин при обращении за загранпаспортом отправляют в военкомат за военным билетом, которого у них никогда не было и быть не могло. "При этом, когда наши юристы приходят в МФЦ сопровождать транслюдей, тон разговора сотрудников сразу же меняется и они сами направляют в военкомат запрос, который могли бы сделать и без нас. Создается ощущение, что чиновников раздражает одно только то, что к ним приходят ЛГБТ-персоны и что-то требуют. Это результат того, что гомофобные настроения поддержаны и поощряются государством", – говорит Бойков.

Кроме того, по словам юриста, у "Дела ЛГБТ+" есть "огромное количество обращений" от людей, которые должны бесспорно иметь категорию "Д", освобождающую от службы по состоянию здоровья, но получили разного рода повестки от военкоматов. Чтобы подтвердить категорию "Д", военкоматы требуют от транслюдей пройти психиатрическую экспертизу в стационаре, даже в том случае, если они комиссованы, например, из-за плохого зрения или эндокринных заболеваний. "Для того, чтобы пройти такую экспертизу, нужно две недели лежать в психиатрической лечебнице. Экспертиза обычно сводится к тому, что его в лучшем случае будет 15 минут в день осматривать врач. Почему здоровый человек должен проходить через такое? Я обсуждал эту тему с военным комиссаром в одном из регионов, и он мне объяснил: каждый раз, когда речь идет о освобождении трансперсоны от службы, мы обязаны это делать только через психиатрический стационар", – рассказал Бойков.

Причина такого обращения с транслюдьми в том, что в России действует старая международная классификация болезней МКБ-10. По ней транссексуализм, или расстройство гендерной идентичности, является психиатрическим расстройством – в отличие от МКБ-11, которая еще не заработала в России в полной мере. При этом российский Минздрав допускает, что и не заработает. "Логика военкоматов заключается в том, что если в документах гражданина есть транссексуализм, то он должен быть отправлен на экспертизу в психиатрическую лечебницу на экспертизу. Что, конечно, унизительно и неприятно для здорового человека", – сказал Бойков.

• Почему отказывать в документах – негуманно:

– Министр юстиции Константин Чуйченко говорил о том, что нужно не просто запретить "смену пола", не просто запретить выдавать транслюдям паспорта и другие документы, но еще нужно лечить таких людей. Что я слышу в этих словах? Что министр диктует врачам и психиатрам, кого считать человеком и кем именно его надо считать, мужчиной или женщиной. Но ведь дело в том, что человек является трансперсоной не потому, что он захотел стать кем-то другим, а потому что человек родился не в том теле и наступает момент, когда он осознает, что он или она другая или другой. И тут не министр должен решать, а группа психиатров, действительно ли у человека есть расстройство гендерной идентификации. Если человека лишить такой психиатрической помощи, а потом еще и дальше его мучить, заставлять носить другую фамилию, одежду, пользоваться другими документами – это такое же издевательство, как заставлять человека заниматься сексом против его воли или называть себя не тем именем, которым он хочет. Гуманный подход – это дать человеку другой паспорт, чтобы он не уродовал свою психику тем, что его называют не тем именем, которое он выбрал. Иначе это мучение, это пытка. Чиновники в России решают за человека, как за животное, кем он должен быть и как жить.

"Бланков нет, зайдите потом"

Российские транслюди жалуются на притеснения на работе и во время учебы. "У нас был случай, когда менеджер крупной международной фирмы в переписке отказался называть трансперсону новым именем, объяснив это "ущербом" для бизнеса", – рассказывает Бойков. Правозащитники проконсультировали пострадавшего, и он сумел донести до начальства то, что так делать нельзя. Гонений на работе в этом году становится все больше, транслюдей увольняют под разными предлогами, наказывают материально или предлагают уволиться по собственному желанию. "Если речь идет об иске трансперсоны к работодателю, то как вы думаете, на чьей стороне будет суд? Даже если судья не трансфоб, он всегда прекрасно понимает государственную политику и идеологию и знает, кого нужно поддерживать, а кто "против России", – говорит Бойков.

Еще в 2010 году это было возможно: участники первого разрешенного в России пикета в защиту ЛГБТ-сообщества, приуроченного ко Всемирному дню толерантности, на Большой Московской улице в Санкт-Петербурге

Российские студенты еще до принятия трансфобного закона массово сталкивались с угрозами вузовского начальства отказать в выдаче диплома, если они осмелятся сменить гендерный маркер, рассказывает юрист. "К нам обращался круглый отличник, который был лучше всех на курсе. Когда он сменил документы, ему угрожали не только оставить без диплома, но и созвать специальное собрание студентов и разбирать его дело", – рассказывает Бойков. Другой судебный иск подавала трансдевушка, которой нужно было поменять на новое имя аттестат, диплом и грамоту за победу в олимпиаде. "Вуз сопротивлялся, объясняя это тем, что "бланков нет" и "зайдите потом". Но она все-таки победила. Многие школы, колледжи, университеты не отказывают прямо, но и не выдают документы, потому что боятся наказания со стороны государства. При этом закон, даже нынешний, прямо указывает, что после смены маркера в паспорте все остальные документы должны быть заменены", – рассказывает юрист.

"Никому нет дела до пациентов"

После принятия гомофобных законов в России стало опасно быть психологами и врачами, которые работают с ЛГБТ-пациентами. Медики и специалисты, которые оказывают психологическую помощь, всегда должны быть на стороне пациента, а теперь, по логике российских властей, это стало наказуемо.

Психологи ведут записи приема пациентов, объясняет Бойков. Полиция может потребовать выдать ей эти документы, а специалист не имеет права в этом отказать. Пациент на приеме может рассказать о проблемах ЛГБТ или о том, что он ощущает гендерную дисфорию. Психолог, говорит Бойков, не должен его осуждать и не должен говорить о том, что это отклонение или что-то ненормальное: он должен поддержать пришедшего к нему за помощью человека. "Если психолог будет разговаривать с ним в положительном ключе и говорить, что все хорошо, ему можно запросто пришить пропаганду ЛГБТ. А это уже грозит штрафом или увольнением из клиники", – говорит Бойков. Поэтому психологам теперь опасно вести записи бесед с пациентами.

В самой сложной ситуации оказываются эндокринологи, которые раньше назначали гормональную терапию трансперсонам. "Просто представьте: вы врач, и вам приказывают прекратить давать препараты на тех основаниях, на которых решили депутаты и чиновники. При этом вы прекрасно знаете, что резкая отмена гормональной терапии вызывает ужасные последствия", – говорит Бойков. Во-первых, перечисляет он, это грозит пациенту сердечно-сосудистыми и эндокринными проблемами, расстройствами двигательного аппарата и даже госпитализацией в реанимацию. Во-вторых, это вызывает серьезные психологические проблемы. "Мы просто добились этим позорным законом того, что процент тяжелых тревожно-депрессивных расстройств и суицидов в стране будет выше".

Он считает, что многие врачи не захотят подвергать пациентов таким страданиям и будут искать способы продолжать терапию. Им придется крайне сложно, потому что гормоны, которые назначаются в таких случаях, – "учетные" препараты, оборот которых строго контролируется государством. "В итоге медикам, которым нужно бороться за здоровье пациентов, придется думать, как избежать за это наказания. Я боюсь, что будут показательные "порки" врачей и процессы, и никому дела не будет до пациентов, которые будут страдать".

"Лечение от ЛГБТ"

Бойков рассказал, что до принятия гомофобных и трансфобных законов 2022–2023 годов никогда не сталкивался с "лечением от ЛГБТ" или конверсионной терапией, которая направлена на то, чтобы изменить сексуальную ориентацию или гендерную идентичность человека. Но теперь таких случаев становится все больше. Подобные методы Бойков считает бессмысленными и не имеющими доказательной базы: "Я никогда не видел положительных результатов такого лечения".

Об одном из таких случаев, истории 23-летней трансгендерной девушки Ады, подробно рассказывало "Настоящее время". Родители поместили ее в закрытый реабилитационный центр для лечения от алкогольной и наркотической зависимости. Другая девушка по имени Александра провела в подобном подмосковном центре 20 месяцев. Причем это была четвертая попытка ее родителей "лечить от транссексуализма". До этого Александру пытались поместить в три других учреждения, но их сотрудники не нашли оснований подвергать ее лечению.

И Ада, и Саша утверждают, что их заставили подписать документы о том, что они добровольно согласны пройти лечение в этих закрытых центрах, говорит юрист. Поэтому девушки написали заявления в Следственный комитет о принудительной госпитализации без решения суда. "Я очень много времени провел и с Сашей, и с Адой, я пытался разобраться и понять – ну, может быть, у них был психоз, были какие-то сложности. Но я не нашел у них никаких отклонений, нашел только расстройство гендерной идентичности и желание сменить гендерный маркер", – сказал Бойков. Поэтому, уверен он, не было совершенно никаких оснований держать их в закрытых учреждениях наравне с людьми, которые страдают от алкоголизма и наркомании. "Психиатры прекрасно знают, что лечить нужно не F64.0 (желание жить и восприниматься как лицо противоположного пола или достичь соответствия предпочитаемому полу, согласно международной классификации болезней МКБ-10), а тревогу и депрессию, которые лечатся, и состояние улучшается", – говорит юрист.

Бойкову неизвестно, чтобы российские власти наказывали за принудительную конверсионную терапию, за которую семьи девушек платили около 50–70 тысяч рублей в месяц. "Контроль за деятельностью таких центров лечения от алкогольной и наркотической зависимости крайне плохой и дает возможность некоторым зарабатывать на ровном месте, кривя совестью. Не каждого можно и нужно лечить, потому что лечить здесь не от чего, и таких методик лечения нет", – убежден правозащитник.