За девять долларов. Олег Борский – о ненужных Москве

В постсоветских странах, помимо России, согласно официальным сведениям, проживает около 25 миллионов русских. Московские власти называют этих людей соотечественниками, для них в 2006 году принята государственная программа по переселению в РФ. Таким образом Москва хотела показать, что она "своих не бросает", но программа постепенно сошла на нет, фактически от неё осталось лишь название.

До 2020 года этой программой, по официальным данным, воспользовались 960 тысяч человек, немного для огромной страны. Как признался в своё время спецпредставитель Государствнной думы по вопросам миграции и гражданства Константин Затулин, "результаты эти были достигнуты в основном после 2014 года" за счёт переселенцев с востока Украины, где Москва развязала вооружённый конфликт. Судя по материалам в СМИ, многие из этих людей остались недовольными переездом: им предложили сложные условия в девяти регионах так называемого приоритетного заселения (в Сибири и на Дальнем Востоке). Москва, Петербург и другие центры европейской части России для участников программы закрыты.

Получается, что из 25 миллионов человек в РФ переехала очень небольшая часть соотечественников. Вероятно, большинство этих руссмких не видит себя в России. Но ведь Москва, по идее, их видеть должна, где бы они ни жили, должна покровительствовать им, оказывать экономическую помощь. Как заботится Германия о немцах, проживающих в других странах, Израиль – о евреях по всеми миру, Греция – о греках. Помню, как в августе 1993 года, во время войны в Абхазии, местные русские завидовали грекам, которых спасало греческое правительство – вывозило на теплоходах на историческую родину, выделяло весомую материальную помощь. Русские не только в Абхазии, но и в странах СНГ, где шли вооружённые конфликты, похвастаться таким вниманием со стороны России не могли.

В то же время российские власти уверенно называют регион, которому такая помощь якобы оказывается уже более 30 лет, – это Приднестровье. Здесь, по официальным данным, проживает 160 тысяч русских. Помощь Москвы Тирасполю заключается в бесплатном газе для региона и в надбавках местным пенсионерам, по девять долларов ежемесячно каждому. На более существенную поддержку Москва скупится. При этом держит в регионе свой воинский контингент в полторы тысячи человек, что позволяет России контролировать крупный склад вооружений и боеприпасов в селе Колбасна. До недавнего времени Оперативная группа российских войск в Приднестровье представляла угрозу для остальной территории Молдовы, поскольку армия в этой стране маленькая, насчитывает всего 6,5 тысячи человек. После того как Европа объединилась в стремлении помочь Украине дать жёсткий ответ российской армии, в Молдове вздохнули свободнее, полагая, что на неё агрессивных усилий Москвы теперь уже не хватит.

России, как указывают эксперты, нужна территория Приднестровья в качестве плацдарма против Кишинёва, а не приднестровские жители. Воинский контингент обходится Москве куда дороже, чем приднестровские пенсионеры. Кишинёвский публицист и политолог Виталий Андриевский в разговоре со мной напомнил обещания прежнего (2012–2018) спецпредставителя президента РФ в регионе Дмитрия Рогозина: модернизировать пять местных предприятий, которые работали бы на российский рынок. Но до сих пор 35% приднестровских товаров идут в Евросоюз, в Россию только 13%.

Приднестровцы хорошо знают цену обещаниям Москвы. Поэтому многие из них обзавелись несколькими паспортами: помимо гражданства непризнанной Приднестровской Молдавской Республики и Российской Федерации, у жителей левого берега Днестра есть молдавское, румынское, украинское. С такими паспортами они свободно путешествуют и торгуют в Евросоюзе.
Гражданство РФ и ПМР становится для приднестровцев всё более тягостным, отдаляет их от цивилизованной жизни, несёт с собой неопределённость. Даже добраться в Россию сегодня из Тирасполя проблематично, только если через аэропорт Кишинёва. Евросоюз рядом, в двухстах километрах. Брюссель, в отличие от Москвы, выделяет на развитие Молдовы (а значит, и Приднестровья) миллиардные суммы, а не по девять долларов на пенсионера.

Если в Молдове российским властям нужен плацдарм на левом берегу Днестра, то в Туркменистане их долгое время более всего интересовал газ. В этой республике наглядно убедились, как Москва "своих не бросает". В 2003 году Москва и Ашхабад заключили соглашение, неофициально названное "газ в обмен на людей". Президенты России и Туркменистана договорились о покупке РФ туркменского газа на 25 лет, что тогда было очень выгодно Москве. В ответ Россия соглашалась на отмену двойного гражданства между странами, что было выгодно Ашхабаду, ведь властям Туркменистана гораздо лучше иметь бесправное население, которому некуда деваться. Договорённость Кремля с Сапармуратом Ниязовым обесценила для Европы конкурентный для России газопровод "Набукко", по которому планировалась доставка в ЕС туркменского и азербайджанского газа. Цена сделки – судьбы 155 тысяч русских в Туркменистане, которых российские власти фактически бросили на произвол судьбы.

Ниязов после подписания протокола дал своим гражданам два месяца, чтобы определиться, какой паспорт они оставляют у себя, а какой сдают. Если русские выбирали российское гражданство, то, по туркменским законам, они лишались права на собственность, иными словами, должны были собрать чемоданы и покинуть страну. Многие так и сделали, но российское государство, обрёкшее десятки тысяч человек на положение беженцев, не помогало им обустроиться на своей территории.

Русские во многих постсоветских республиках убедились: Москва "приходит на помощь", когда это нужно ей, а не им, более того, они вообще в действительности Кремлю не интересны. "Защита русскоязычных Украины" вылилась в полномасштабную военную агрессию, в ходе которой гибнет и мирное население. За минувший год число "соотечественников за рубежом" заметно возросло – из России по политическим причинам или в страхе мобилизации эмигрировали по крайней мере несколько сот тысяч граждан. Кто-то из них обосновался в "ближнем зарубежье", но те, у кого есть возможность выбора, предпочитают другие, далёкие адреса, подальше от недружелюбной родины.

Олег Борский – московский журналист и блогер

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции