В этом году Украина принимает конкурс эстрадной песни Евровидение, поскольку на прошлогоднем состязании одержала победу певица Джамала, исполнившая песню "1944" – о сталинской депортации крымских татар. Благодаря Джамале мир узнал о существовании этого народа, а на Украине возрос интерес к крымско-татарской культуре, – считает друг и коллега певицы, джазовый пианист Усеин Бекиров.
Усеин Бекиров родился в Узбекистане, детство и юность провел в Крыму, а сейчас живет в Киеве. Его отец – Риза Бекиров – был участником первого в Советском Союзе крымско-татарского этно-джазового ансамбля "Сато". Как и его отец, Усеин Бекиров работает на стыке традиции и современности: делает джазовые обработки фольклорных крымско-татарских мелодий. В 2016 году вышел в свет его дебютный альбом под названием Taterrium, в который вошли также молдавские, армянские и украинские традиционные темы и авторские сочинения.
Об особенностях крымско-татарского фольклора, трудностях репатриации и чувстве дома Усеин Бекиров рассказал в интервью Радио Свобода.
– Почему вы решили назвать ваш дебютный альбом Taterrium?
– Я крымский татарин, и в этом альбоме я хотел современным языком рассказать о крымско-татарской культуре. Получилась полноценная джазовая музыка с фольклорными элементами. Вообще название Taterrium придумала Джамала, которая также принимала участие в записи. Я ей как-то позвонил и спросил, как назвать альбом, и она говорит: "Давай назовем так, чтобы прозвучали слова "татары" и "terra" – "земля". И получилось Taterrium – "земля татар". Презентация альбома прошла хорошо, было много людей. Сейчас я работаю над вторым альбомом.
– Мне показалось, что ключевой композицией на этом альбоме является обработка народной песни "Бойна". Я знаю, что ее исполнял еще ваш отец с коллективом "Сато". Эта песня имеет для вас какое-то особенное значение?
– Да, конечно! На самом деле ансамбль "Сато", в котором играл мой отец, это первый в СССР крымско-татарский ансамбль. Они выпустили две пластинки. В нем также играл очень известный наш гитарист Энвер Измайлов. Руководил ансамблем Леонид Атабеков, который сейчас живет в Москве. Ансамбль "Сато" определил и мою судьбу. Я начал слушать эти пластинки – обработки наших народных пьес, и это меня настолько впечатлило, что я решил пойти по стопам отца. А "Бойна" – это народная татарская песня, так назывался обряд, во время которого знакомились молодые люди, приносили в жертву баранов, готовили плов и шашлык.
– Насколько я знаю, ваши первые эксперименты с традиционным материалом связаны не с крымско-татарским, а с украинским фольклором.
– Да, это было еще, когда я учился в музыкальном училище в Крыму. Я тогда начал увлекаться украинской этникой. Мне очень нравится украинская мелодика, я до сих пор продолжаю делать обработки народных украинских песен. А первые эксперименты были с песнями "Павочка" и "Щедрик", я ездил с ними на фестивали, и в принципе, до сих пор их играю. Я думаю, украинский фольклор на меня очень сильно повлиял.
– В альбоме Taterrium есть не только крымско-татарский фольклор. Можно ли назвать этот альбом диалогом культур?
– Да, потому что там есть и армянские пьесы, и молдавские... Там все в совокупности! Там играет Максим Кочетов, который сейчас живет в Сербии. Я экспериментирую. На самом деле, я даже не все пьесы включил в этот альбом.
– Как вы полагаете, помогает ли этническая музыка людям разных культур понять друг друга?
– Конечно, да. Абсолютно! Для этого все и делается. Сейчас многие джазовые музыканты этим занимаются – экспериментами с традиционным материалом. Вообще, джаз – это изначально фольклорная музыка. Это фольклор, который перерос в очень большое музыкальное явление. И во всем мире есть тенденция обращать на фольклор большое внимание и делать современные обработки фольклорных мелодий. Вот я тоже выбрал для себя такой путь.
– Сложно ли работать с крымско-татарским фольклором? Насколько он естественно "дружит" с джазовой гармонией и ритмикой?
– На самом деле, с любым фольклором не так просто работать. Гармонически эта музыка упрощенная, и усложняя ее, надо делать так, чтобы не потерялась структура песни и другие важные особенности. Это же музыка, в которой народ столетиями передавал свои переживания, радости. И надо очень деликатно переводить это на современный музыкальный язык. Я бы сказал, что это не так уж просто. Надо сидеть, думать, экспериментировать, доводить до какого-то достойного результата.
– В этом году Украина принимает конкурс Евровидение, что произошло благодаря победе Джамалы. Как вы думаете, повысился ли после этого в Украине и вообще в мире интерес к крымско-татарской культуре?
– Я думаю, что, конечно, да. По крайней мере, благодаря Джамале мир узнал, кто такие вообще крымские татары. Крымские татары – это малочисленная нация, нас не так уж и много. Но я очень рад, что есть молодое поколение, которое может рассказать о нас на мировом уровне. Я считаю, что это большое дело.
– В вашей семье обсуждалась тема депортации, когда вы росли?
– Ну, конечно! В любой татарской семье обсуждалась тема депортации, мои дедушки и бабушки были тоже депортированы. Нет такой семьи, которую это не затронуло бы.
– Я имею в виду, не было ли в советское время каких-то страхов вокруг этой темы.
– Я рос в Средней Азии и, возможно, из-за того, что был слишком маленьким, не помню, как об этом тогда говорили в семье. А в семилетнем возрасте я уже оказался в Крыму. А там о депортации говорилось много, я тоже начал интересоваться этой темой, читал много книг об этом. Сейчас это уже более открытая тема, есть много источников, из которых можно узнать, что происходило на самом деле.
– В каком году ваша семья вернулась в Крым?
– В 1990 году.
– А сложно ли проходил процесс репатриации? Помните ли вы что-то из тех времен?
– Конечно, сложно. Когда ты переезжаешь, все сложно. Нужно было строить дом, все деньги уходили на это, не было ни света, ни газа, в школу приходилось ходить пешком... Это любая татарская семья пережила, тем не менее, вера и сплоченность помогли поставить народ на ноги.
– Я знаю, что вы регулярно принимаете участие в фестивале "Джаз Коктебель", который в силу известных причин в последние годы проводится под Одессой. А изменилась ли как-то атмосфера на фестивале после его вынужденного переезда?
– Атмосфера благодаря организаторам осталась прежней. Но, конечно, как можно заменить Коктебель? Это же такое красивое место! Я благодарен организаторам, которые перенесли атмосферу и дух этого фестиваля, который я много раз открывал, и не раз еще туда поеду, потому что я очень люблю этот фестиваль.
– А вы после 2014 года бывали в Крыму?
– Нет, не был. У меня сейчас просто нет времени. Я хочу поехать домой к родителям, но пока еще, к сожалению, дома не был.
– Вы родились в Узбекистане, долгое время жили в Крыму, сейчас живете в Киеве. А какое место вы считаете своим домом?
– Мой дом, конечно, – это Крым. Это же моя историческая родина.
Посмотрите также видео о том, как проживающие в Киеве крымские татары сохраняют свою национальную культуру
