Программу ведет Евгения Назарец. В программе принимают участие - Антон Кузнецов, психолог, и Александр Кабанов, директор частного детективного агентства «Розыск-центр».

Евгения Назарец: В Екатеринбург в скором времени обещает прийти очередная, уже шестая по счету компания сотовой связи. Жесткая конкуренция заставляет игроков этого рынка гнаться за количеством клиентов в ущерб качеству услуг. Одна из претензий клиентов связана с недостаточным обеспечением конфиденциальности информации.

И мы выясняем, насколько много в России может узнать один человек о другом без его ведома, и какую роль в этом играют современные средства коммуникации, такие как интернет или мобильные телефоны.

Стандарт сотовой связи GSM изначально позиционировался разработчиками как самый защищенный от прослушивания. Но абоненты сотовых компаний в Екатеринбурге уверены, что этим утечка информации о них не исчерпывается. Рассказывает наш екатеринбургский корреспондент Павел Константиновский.

Павел Константиновский: Сотовым компаниям Екатеринбурга не первый раз приходится оправдываться по поводу обвинений в невнимании к защите информации. Первый крупный инцидент расследовали правоохранительные органы. Тогда в продаже появились компакт-диски, содержащие базу телефонных номеров одной из столичных сотовых компаний, которая работает и в Уральском регионе. Такой диск в Екатеринбурге стоил 500 рублей. Оператору удалось выявить предателя служебной тайны среди собственных сотрудников. Представители компании не исключают и в дальнейшем самой возможности утечки информации. Говорит коммерческий директор компании «Мотив» Сергей Пирогов.

Сергей Пирогов: Человеческий фактор мы никогда не снимаем. У нас существуют определенные мероприятия, которые мы проводим для того, чтобы исключить эту утечку.

Павел Константиновский: Прямое прослушивание разговоров по мобильному телефону возможно только после раскодирования сигнала оператором по распоряжению правоохранительных органов. В этом случае на аппарате абонента появляется соответствующий значок. Но это официальная версия. По словам Александра, абонента одной из сотовых компаний Екатеринбурга, оборудование для «прослушки» обошлось его другу в 1 тысячу долларов.

Александр: Я как-то разговаривал по телефону, потом мне перезвонил мой знакомый хакер и сказал, что записал мой разговор, и сказал, чтобы я поменьше болтал языком.

Павел Константиновский: Между тем, екатеринбургские пользователи мобильных телефонов несколько месяцев жалуются на ухудшение связи у всех сотовых компаний. Михаил, журналист одного из информационных агентств, заметил, что при упоминании имен уральских криминальных авторитетов в трубке раздается характерный щелчок и в сигнал подмешиваются посторонние шумы.

Михаил: Последний пример, который мне приходит на ум, это ситуация после гибели в СИЗО Александра Хабарова. Вдруг в этот момент всеобщей истерии я замечаю, что резко ухудшилось качество связи.

Павел Константиновский: Но подобным шпионажем озабочены единицы. А вот утечки денег с собственных счетов опасаются и периодически наблюдают большинство клиентов. В ответ на претензии абонентов о чужих SMS-сообщениях на своем балансе специалисты сотовых компаний дают отписки о невозможности таких ошибок на их оборудовании. Для борьбы за права владельцев мобильных телефонов в Екатеринбурге создана Организация мобильных пользователей Екатеринбурга. Ее активисты считают, что огрехи сотовых компаний могут быть как делом рук хакеров, так и мошенничеством самих операторов связи, которые к тому же экономят на качественном программном обеспечении.

Однако пока в Екатеринбурге не один спор с сотовыми компаниями о необоснованном списании денег со счетов абонентов не закончился в пользу потребителя.

Евгения Назарец: Итак, сегодня мы ведем разговор о гарантиях конфиденциальности информации в условиях бурного развития коммуникационных технологий в России.

В связи с этим мы хотим спросить наших радиослушателей: каким образом легче всего узнать информацию о человеке без его ведома?

А пока начнем разговор с гостем Екатеринбургской студии Радио Свобода – это психолог Антон Кузнецов.

Доброе утро, Антон.

Антон Кузнецов: Здравствуйте.

Евгения Назарец: У вас когда-нибудь возникало впечатление, что вы не полностью контролируете информацию о себе самом, что она доступна не только вам, вопреки вашему желанию?

Антон Кузнецов: Несомненно, это действительно так и есть. Информацию контролировать невозможно, которую мы производим. И практически любой человек при определенном желании, наверное, и возможности потратить какие-то средства может получить любую информацию. Другой вопрос, насколько ему это нужно и насколько я способен потерять что-то, если эта информация выйдет за пределы моего круга.

Евгения Назарец: На самом деле неприятно даже, если кто-то просто узнал что-то на всякий случай, из любопытства. Любопытных людей предостаточно, я думаю. Вы подтвердите мою догадку?

Антон Кузнецов: В моей практике чаще всего (если говорить о сотовых компаниях) есть такой действительно распространенный случай, когда супруга или супруг узнают не информацию, сам разговор, о чем говорится, но куда звонили, сколько звонков и так далее. И это обычно, чаще всего прослеживает именно супруг, и это действительно легко сделать. И вот таким образом утечка происходит. Многие считают, что даже не стоит телефон записывать на свое имя, например.

Евгения Назарец: Скажите, с появлением новых коммуникационных технологий, таких как интернет и мобильные телефоны, уже упомянутые нами неоднократно сегодня, так вот, в связи с появлением этих технологий контроль самого человека над информацией о себе стал слабее? Они действительно так серьезно влияют на это?

Антон Кузнецов: Я так не думаю. Я думаю, что это достаточно безобидно, с этой точки зрения, с точки зрения технологий. Информацию человек способен получать, и для этого все равно ему нужно проявить определенные усилия. Сама по себе информация о нем никуда вытекать не будет. И как человек может получить информацию? Ее никто не навязывает. Всегда можно выключить телефон и можно не подключаться к интернету, можно выключить телевизор и так далее.

Евгения Назарец: Все-таки многих людей очень беспокоит, я бы сказала, слишком беспокоит их собственная информационная безопасность. Часто это принимает даже некие патологические формы. Что именно дает для этого больше оснований – средства массовой информации, технический прогресс или, может быть, наличие уже теперь легальных сыскных агентств, вот эта вся информация о том, как действуют спецслужбы? Что именно из этого вызывает наибольшее напряжение?

Антон Кузнецов: Я думаю, что, может быть, я отвечу как психолог, что в первую очередь это картина мира, которую человек перед собой видит. Он воспринимает окружающий мир чаще всего враждебно, и у него такое ощущение, что всем есть до него дело, и ощущение, что все к нему неравнодушны, или хорошо относятся, или враждебно, вызывает у него ощущение, что он в центре мира, и все просто хотят выявить всю информацию о нем.

Евгения Назарец: И мы знакомимся с нашим экспертом в студии Омской телерадиокомпании «Антенна-7» - это директор частного детективного агентства «Розыск-центр» Александр Кабанов.

Александр, доброе утро.

Александр Кабанов: Здравствуйте.

Евгения Назарец: Несколько минут назад в нашей беседе с екатеринбургским экспертом прозвучала мысль о том, что не так уж сильно интересна жизнь каждого человека другому человеку. Вы согласны с этим?

Александр Кабанов: Вы знаете, отчасти, может быть, и да. Потому что бывают такие ситуации, что человек, абсолютно не интересующийся жизнью другого человека, вдруг внезапно становится агрессором в плане получения информации об объекте его интереса. Поэтому, на мой взгляд, любой средний человек, который, в общем-то, живет своей жизнью, он особенно не заинтересован в получении информации о ком-либо, то есть специально, если его к этому не подталкивают какие-либо обстоятельства, связанные с объектом его интереса.

Евгения Назарец: А какие это бывают обстоятельства?

Александр Кабанов: Ну, можно привести самый элементарный пример. Достаточно благополучная семья. Никогда не возникает вопросов друг к другу у супругов. Вдруг, внезапно, как уже, в общем-то, в качестве примера приводил ваш собеседник в Екатеринбургской студии, заинтересовывается личной жизнью либо супруга, либо супруги. То есть из человека, не интересующегося ничем, он становится, скажем так, заинтересованным в получении информации о своем близком. Что фактически, в общем-то, является вмешательством в личную жизнь второй своей половины. Естественно, он изыскивает способы для получения этой информации. И вот, пожалуйста, он трансформируется уже из человека, не интересующегося ничем, в человека, заинтересованного в получении информации в данном случае о своем близком человеке.

Евгения Назарец: Когда к вам приходят клиенты, вы все равно, наверное, опытным взглядом видите, какую природу имеет его заинтересованность в информации. То ли это просто болезненные подозрения, которые человек хочет либо подтвердить, либо развенчать, то ли, может быть, у него есть какие-то рациональные поводы для того, чтобы интересоваться. Вам в данном случае безразлично, работаете ли вы на человека, который просто озабочен, или на человека, которому действительно что-то может угрожать?

Александр Кабанов: Вы знаете, в своей деятельности мы, в общем-то, стараемся не заниматься работой, именно связанной с выслеживанием неверных супругов или проверкой, скажем так, потенциальных женихов и невест. Хотя такие предложения у нас, конечно, встречаются.

Евгения Назарец: А с чем, как правило, работаете?

Александр Кабанов: Естественно, что при беседе с клиентом мы стараемся выяснить причину интереса клиента о том или ином человеке. И если мы подозреваем, что наша информация может пойти во вред объекту нашей работы и объекту интереса нашего клиента, мы стараемся, конечно, отказываться от этого. Потому что, в общем-то, этого требует и закон о частной детективной охранной деятельности, которым мы руководствуемся в своей работе.

Евгения Назарец: Александр, скажите, пожалуйста, насколько легко технически обеспечить получение информации о каком-то человеке? То есть установить какие-то специальные устройства. И какую роль в этом играют те самые новые средства коммуникации общедоступные, вроде интернета или мобильных телефонов?

Александр Кабанов: Ну, установка подобных средств извлечения информации, скажем так, она, в общем-то, является незаконной. Согласно закону об оперативно-розыскной деятельности, использовать подобные средства имеет право, ну, строго ограниченный круг подразделений. Думаю, вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Это органы внутренних дел, это оперативные подразделения ФСБ и другие, скажем так, силовые структуры, которые связаны с применением оперативно-розыскных мероприятий в соответствии с законом. Поэтому использование подобных средств даже детективными предприятиями, в общем-то, является уже незаконным действием.

Теперь о сложности получения данной техники и ее применении. С учетом того, что, скажем, техническая мысль на месте не стоит, и вы прекрасно видите, как развиваются средства радио-, видеосвязи, естественно, все это появляется на рынке. Были бы только деньги, а приобрести аппаратуру подобного класса, в общем-то, не очень сложно. Можно даже, скажем так, получить информацию с сотового телефона, используя обычный сканер. Хотя на телефон и предусмотрена защита от сканирования, но, тем не менее, есть такие сканеры, которые в определенные, скажем так, системы телефонной сотовой связи могут входить и считывать информацию с этих телефонов.

Евгения Назарец: Антон, что вы, в принципе, думаете о психологическом состоянии людей, которые решаются обратиться в детективное или сыскное агентство?

Антон Кузнецов: Ну, наверное, люди, которые обращаются в такие сыскные агентства, имеют разные мотивы. И одним из мотивов, я думаю, прежде всего является экономика. То есть, как всегда, надо рассматривать вопрос денег. То есть человек хочет либо нажиться на этом, то есть получить какие-то деньги, либо сохранить собственные, несомненно. В этом случае вот эта информация, которой владеет человек, или хочет ее приобрести, для него является очень и очень существенной. Это действительно так. Когда человек занимает какой-то крупный пост в какой-то структуре, то любая информация, в том числе и личная, может иметь значение для того, чтобы понять, какие решения он принимает и так далее. В этом случае, я думаю, как раз человек часто становится незащищенным. С другой стороны, насколько это для него опасно. Это для него опасно только с точки зрения его бизнеса, и это, наверное, самое главное.

Евгения Назарец: Александр, вы согласны с таким мнением, что на самом деле человека подвигает к сыскной деятельности, к обращению в сыскные агентства материальный интерес в основном?

Александр Кабанов: В общем-то, конечно, да. Тем более что у меня есть тому достаточно примеров. Мы работаем с рядом предприятий, которые именно заинтересованы, скажем, в защите своих интересов вот таким образом. Они обращаются к нам для проверки персонала, который они принимают на работу. Как правило, это люди, которые несут материальную ответственность за вверенное им имущество. Естественно, собственник, принимая на работу работника, старается обезопасить себя в том плане, чтобы этот работник был добросовестным и, скажем так, не присвоил то, что будет ему вверено в связи с его исполнением функциональных обязанностей по работе.

Далее. Второй аспект, с которым приходится нам сталкиваться при работе с крупными предприятиями, да и с любыми, в общем-то. Это добросовестное партнерство. Не секрет, что существует много фирм-однодневок, которые поднимают определенную сумму и разваливаются, и от них не остается даже следа. Естественно, предприниматель, заключая с кем-то договор, он желает иметь какую-то информацию о своем партнере. С этими вопросами они к нам и обращаются. И мы стараемся наводить информацию об этих предприятиях, или о людях, которые устраиваются на работу, и предоставлять ее в том объеме, который необходим клиенту.

Евгения Назарец: Кстати, об объемах хотела спросить. Если вы ведете разведку, назовем это так, о том, что за человек, которого собираются нанять на работу, попутно, помимо информации, которая непосредственно касается его будущей работы, вы узнаете что-то другое. То есть такой осадок, который, в общем, напрямую к этому не относится, но тоже информация довольно конфиденциальная и любопытная. Кто берет на себя ответственность за то, чтобы эта информация не оказалась разглашенной?

Александр Кабанов: В соответствии с требованиями закона о частной детективной деятельности, сбор подобной информации осуществляется с согласия того человека, на которого мы ее собираем. То есть если брать конкретное лицо, предположим, принимаемое на работу, при сборе информации об этом человеке, естественно, мы ее храним до определенного момента у себя. Заказчику мы выдаем что-то вроде рекомендации, либо принять этого человека, либо его не принимать по таким-то и таким причинам. Все остальное остается у нас и впоследствии уничтожается. Дальше эта информация никуда не уходит.

Евгения Назарец: Александр, в начале нашей беседы вы отметили, что, в общем-то, использование прослушивающих устройств и каких-то специальных средств, оно регламентировано законом и, как правило, для частных детективных агентств запрещено. В таком случае, что оказывается в вашем арсенале? И действительно, работаете ли вы с такими источниками, как интернет? Ищите ли вы там следы, скажем так, человека, о котором собираете информацию? И насколько эффективно можно воспользоваться этим средством?

Александр Кабанов: Я думаю, получение информации через интернет, оно не является, скажем так, вторжением в личную жизнь. Если появилась информация о человеке в интернете, значит, либо он этого хотел и знает об этом, либо он сам внес ее туда. Поэтому получение информации из этого источника, в общем-то, оно, я считаю, не является незаконным. Естественно, мы пользуемся. Но вот в каком виде. Например, объявление на сайте «Знакомства», вот там можно получить информацию. Объявления о продаже чего-либо или о покупке. Если человек достаточно интенсивно работает с интернетом, он и старается помещать, например, те же объявления о продаже чего-либо или о покупке, или какие-то иные предложения об оказании услуг в интернете. И, естественно, делая выборку по тому или иному человеку, эта вся информация о нем потихонечку вылезает. Ну а дальше уже идет аналитическая работа, которая, скажем так, что-то может дать о материальном благосостоянии человека, его наклонностях, интересах, о роде его занятий. Это вот в качестве небольшого примера.

Евгения Назарец: Понятно. Антон, почему, собственно говоря, люди, которым необходимо обратиться к психологу (я имею в виду личную жизнь), предпочитают обращаться в детективные агентства? Что ими движет? Ведь дешевле, наверное, помощь психолога получить.

Антон Кузнецов: Я думаю, что ими движет ведь возможность не успокоиться, а получить информацию. Во всяком случае, они часто обращаются и к психологу, и в сыскные агентства одновременно. У меня было много людей, именно мужей и жен, в частности, которые просто нашпиговали собственный дом, собственные телефоны подслушивающими устройствами. Но, кстати, чаще всего это и происходит в тех случаях, когда проблема именно находится у человека, который ищет информацию, а супруг даже и не пытается ему изменить. Чаще всего это психологические проблемы самого человека. Ему тяжелее именно обратиться к психологу для того, чтобы от них избавиться и их решить. Ему проще получить информацию, как ему кажется, конечно.

Евгения Назарец: И узнаем, что именно считают конфиденциальной информацией жители Томска. С ними беседовала наш корреспондент Мелани Бачина.

- Это прежде всего личная информация, то есть включая даже дату рождения и какие-то вопросы моей личной жизни, и чем занимается моя семья. То есть все, что касается моей личной жизни в рамках квартиры и доходов.

- То, чем я занимаюсь, чем не занимаюсь. А об этом я никому не скажу. Я лучше сделаю.

- Ну, вообще прежде всего информация о том, где, как и с кем я провожу вечер пятницы – это самая конфиденциальная, на мой взгляд, информация.

- Я бы, наверное, не хотела, чтобы достоянием общественности стала моя личная медицинская книжка. То есть это должны знать, наверное, только я и мой врач. И также, наверное, мои какие-то личные связи, мое личное время и люди, с которыми я провожу время.

- О своей личной жизни – вот это конфиденциальная информация. Хочется личной жизни, хочется, чтобы о ней знали только близкие люди. Естественно не хочется, чтобы твой телефон кто-то знал, чтобы знали какие-то подробности твоей жизни семейной.

Мелани Бачина: Какую информацию о себе вы считаете конфиденциальной?

- Информацию о своих планах на будущее, связанных с одной женщиной. У каждого человека должен быть свой мир, и он должен иметь право выбирать: раскрывать этот мир перед окружающими или держать его в секрете. Мне не нравится, когда ко мне подходят журналисты и начинают расспрашивать меня о личной жизни, и так внимательно смотрят мне в глаза, ожидая, что я начну откровенничать.

- Информацию о моей личной жизни, о моем здоровье, мужа и моих детей. Об этом не должны знать окружающие. Эта проблема касается только меня, и никого больше. Дело в том, что заглянуть в окно соседа, такое желание возникает у всех, хотите вы того или нет.

- В вопросе конфиденциальности важен момент согласия. Если я, допустим, сейчас согласна разгласить какую-то информацию, то пусть она будет общедоступна. Но если какую-то информацию без моего ведома кто-то кому-то рассказывает, то вот это уже нарушение конфиденциальности.

- Мою личную и интимную жизнь. Если я сам про это не расскажу и никого туда не впущу, никто же не узнает.

- О болезнях. Наверное, потому, что много болезней, о которых нежелательно говорить. - Кому-то публичность нужна, а кому-то не нужна. Мне она лично не нужна. И меня вообще всегда поражают какие-то журналистские материалы, которые касаются личной жизни каких-либо людей, будь то знаменитости или просто обыкновенные люди, которые говорят о каких-то своих интимных вещах. Поражает не столько, что журналист их уговорил, а поражает то, что люди на это соглашаются. Я бы никогда не согласилась.

Евгения Назарец: Только что прозвучали мнения жителей Томска. Я думаю, что все-таки их ответы требуют комментариев психолога, вернее, эти комментарии были бы уместны. Тем более что Антон живо реагировал на то, что слышал.

Антон Кузнецов: Действительно, каждому человеку почему-то кажется, что его интимная и сексуальная жизнь крайне интересна окружающим. Я думаю, что это прежде всего связано с какими-то моральными запретами внутри самого человека. Если он имеет какие-то моральные нормы внутренние, которые он постоянно нарушает, и ему кажется, что это действительно интересно, хотя на самом деле это не так. Вообще психологии известно, что мания величия, она всегда сопровождается манией преследования. И такое ощущение, что за человеком следят, что вообще его жизнь, в том числе и личная, кому-то интересна, а обусловлено это, в общем-то, наоборот, повышенной потребностью человека поделиться своей жизнью. И поэтому, с одной стороны, люди делятся своей интимной жизнью, в том числе и журналистам рассказывают, радуются этому, и другая сторона их возмущения – это, в общем-то, то же самое, они получают как бы огромное удовольствие от ощущения, в том числе и от страха за то, что за ними следят.

Евгения Назарец: Александр, во-первых, что для вас лично является конфиденциальной информацией? И, во-вторых, что такое конфиденциальная информация с точки зрения вашей профессии?

Александр Кабанов: Знаете, я, если честно, не задумывался о том, что для меня является конфиденциальной информацией. Ну а если прокомментировать выступления жителей Томска, то все, что было сказано, оно предусмотрено как раз и Конституцией нашей. Все вот эти сферы личной жизни человека, они закреплены, что информация об этих сферах жизни того или иного гражданина России, она может быть выдана только с его личного согласия. Поэтому то, о чем люди говорили, оно уже предусмотрено Конституцией, и является как раз тем, скажем, личным островком, которым человек распоряжается сам по своему усмотрению.

Евгения Назарец: Где еще, помимо Конституции, есть определение конфиденциальности информации, может быть, юридическое? Вот в законах, которые регулируют деятельность детективных агентств, есть какие-либо определения конфиденциальной информации?

Александр Кабанов: Детективную деятельность, к сожалению, пока регламентирует только один закон – это закон о частной детективной деятельности. Там расшифровка конфиденциальности информации больше относится к расшифровке клиента, то есть того человека, с которым мы работаем.

Евгения Назарец: Скажите, вы некоторое время назад говорили, что... ну и сейчас, в общем-то, мы об этом ведем речь, что существует закон, по которому работают детективные сыскные агентства и подобные предприятия. Но наверняка если есть закон, есть и его нарушители. Как вы оцениваете, насколько часто детективные агентства, и вообще, насколько распространено нарушение этого закона, насколько часто прибегают к установке, например, прослушивающих устройств для добычи информации? Много ли нечестных у вас коллег?

Александр Кабанов: Я не сомневаюсь в том, что подобные устройства используются. Тем более что в качестве подслушивающего устройства может использоваться обычный цифровой диктофон, который работает в «режиме ожидания». Оставить его в каком-либо помещении, и при возникновении какого-либо шума в этом помещении, он начинает работать. Вот вам, пожалуйста, элементарное подслушивающее устройство, которое еще и сохраняет полученную информацию.

Но, вы знаете, как я уже говорил ранее, что, в общем-то, вопросы, которые ставят клиенты перед детективным предприятием, бывают достаточно специфичными и требуют глубокой работы и сбора информации. Поэтому, естественно, я не исключаю возможности, что аппаратура подобного рода используется, тем более что набор ее в настоящее время достаточно широк. Можно снимать информацию даже с водопроводных труб, с труб отопления, с электрической сети, то есть отовсюду. И аппаратура, имеющаяся сейчас в арсенале, скажем, специальных подразделений, она позволяет это делать.

Но мне хочется сказать и о другом, что ведь есть и аппаратура, которая не дает снимать эту информацию.

Евгения Назарец: Ну, это получится «гонка вооружений».

Александр Кабанов: Есть аппаратура, которая подавляет аудиозапись, подавляет все те, скажем, так называемые «жучки», установленные в помещении. Поэтому если человек беспокоится о своей безопасности, о конфиденциальности информации, делового ли она характера или личного, он просто-напросто может защитить себя от ее утечки именно техническими способами.

Евгения Назарец: Спасибо.

Антон, вот мы прослушали опрос, проведенный среди жителей Томска, о том, что такое конфиденциальная информация, и очень многие упоминали журналистов, как разгласителей конфиденциальной информации. В то же время наш собеседник в Омске дал нам понять, что средств-то гораздо больше как раз у тех людей, кто профессионально этим занимается. А почему все-таки наибольшие опасения вызывают журналисты, а не профессионалы?

Антон Кузнецов: Я думаю, что журналисты вызывают опасения потому, что они высказывают эту информацию, они не только ее знают, но и могут рассказать всему городу или всей стране. Это прежде всего беспокоит человека, что его репутация будет под угрозой. Наверное, человек больше всего боится именно того, что всю информацию о нем не просто какой-то человек конкретный узнает, Вася или Петя, а узнают все люди, в том числе, действительно, и люди с разными взглядами, с разными предубеждениями. И они будут по-разному относиться к этой информации. Для кого-то она не является компрометирующей, а другой человек, несомненно, изменит отношение в худшую сторону об этом человеке.

Евгения Назарец: В связи с деятельностью журналистов у меня есть вопрос и к Александру. Скажите, вам когда-нибудь попадались на глаза действительно качественные, с точки зрения профессионального детектива, журналистские расследования? Или это все-таки в большей степени имитация и сборники сплетен?

Александр Кабанов: Вы знаете, я, если честно, не проверял, скажем, ту информацию, которую получал из газет о каком-либо журналистском расследовании. Но, по крайней мере, по тому, как это все преподносится, и по той информации, которая там содержится, можно сделать вывод, что, в общем-то, достаточно профессионально работал журналист.

Евгения Назарец: Такие вот оценки работы журналистов и отношение к ним остается все-таки настороженным, к тому, что публикуют журналисты.

Но вот одни люди считают, например, что с развитием интернета и мобильной телефонии все мы «под колпаком». Других это беспокоит настолько мало, что они готовы доверить самое сокровенное случайным людям в той же всемирной сети. И эту тему продолжит журналист Омской телерадиокомпании «Антенна-7» Вячеслав Суриков.

Вячеслав Суриков: Сотрудник одного из омских рекламных агентств Евгения ведет он-лайновый дневник около трех месяцев. Свои записи Евгения предваряет девизом «Есть люди, которые и внутренне одеваются по моде». Их можно прочитать на сайте «Живой журнал», он предоставляет возможность всем, имеющим доступ в интернет, бесплатно завести свой собственный сайт-дневник. Его принято именовать англоязычным словом «блог». Евгения говорит, что пишет дневник прежде всего для себя. Но у нее уже есть свой круг постоянных читателей. Они тоже авторы «блогов».

Евгения: Бывает же, что всякие мысли возникают в голове. И, как правило, если у нас возникают какие-то нестандартные мысли, нам иногда кажется, что они возникают только у нас. Хотя мы через какое-то время можем то же самое обнаружить у других людей, удивиться: «Вау! Я тоже так думал. Я думал, что я один так думаю». При личном общении, да, мы получаем оценку от людей, то есть они ее делают на основе наших внешних данных. Здесь ты, не выкладывая свои фотографии, получаешь обратную связь от людей – обратную связь именно того аспекта, который ты вкладываешь, как правило, своего внутреннего мира.

Вячеслав Суриков: Автор сам выбирает, насколько он хочет быть откровенным в своем дневнике. За ним же остается выбор, каким именем он будет подписывать свои записи и комментарии. В большинстве случаев «блоггеры» пользуются псевдонимами. Евгения использует сетевое имя «хозяйка», оно позволяет ей более свободно чувствовать себя в интернет-пространстве. Но и здесь ей приходится встречать людей, с которыми она сталкивается в повседневной жизни.

Евгения: Есть несколько человек в моих контактах с друзьями, которые знают меня лично и которые меня могли найти – город маленький достаточно, хоть я не ограничиваюсь городом, но которые могли меня найти по некоторым определениям, признакам, которых я знаю лично, и оценки которых я не хочу. Я не хочу, чтобы обо мне знали. Но я считаю, что люди не знакомы, и ты действительно можешь писать все, что угодно.

Вячеслав Суриков: Часто на сайтах могут появляться дневники виртуальных персонажей. Они существуют только в пределах сети интернет. Между этими персонажами и их создателями есть четкая граница. В дневнике Евгении речь идет о реальном человеке, то есть о ней самой.

Евгения: Я не просто выкладываю сводку: в 9 утра проснулась, умылась, позавтракала, села в «маршрутку», доехала до работы, - нет. Персонаж реальный, и я пишу какие-то реальные вещи. У меня возникает идея, на самом деле, создать виртуальный «ник» и писать то, что диктует мне мое воображение.

Вячеслав Суриков: Только на сайте «Живой журнал» насчитывается более 120 тысяч русскоязычных дневников. «Блоги» - это не только тексты, которые все чаще цитируют печатные средства массовой информации, это сообщество людей. Именно здесь они находят друг друга и высказывают то, что считают нужным высказать.

Евгения Назарец: В связи с прозвучавшим рассказом об омской девушке, которая ведет собственный дневник в интернете, правда, под псевдонимом, у меня есть два вопроса к нашим экспертам.

Антон, чем можно объяснить то, что, с одной стороны, вот такие люди хотят говорить о себе откровенно, с другой стороны, закрываются псевдонимом?

Антон Кузнецов: Я думаю, что это все-таки не дневник в полном смысле этого слова. Это, скорее, такое литературное творчество. И любой человек, в том числе, хочет творить, и вот девушка нашла себя в роли такой писательницы. Может быть, написать какое-то серьезное литературное произведение человек не способен, скажем, или нет способностей, или нет желания, а вот в такой форме это просто литературное творчество, как любой писатель, даже журналист, он свою личную жизнь, свои взгляды привносит в свое произведение.

Евгения Назарец: Совершенно другого плана вопрос. Александр, вы можете посоветовать россиянам, что не стоит слишком откровенничать в интернете, даже под псевдонимом, или болтать слишком много и слишком откровенно по мобильному телефону? Ваш детективный опыт не подсказываем вам необходимость подобного поведения?

Александр Кабанов: Я думаю, что не стоит. Можно просто привести пример одного конкретного города. Это город Омск. 1 миллион 300 – население, примерно так. Для того чтобы получить информацию о каждом человеке, вы представляете, какой объем аппаратуры нужно задействовать. Это первый момент. Второй момент. Где хранить эту информацию? И третий. Вот эта разовая информация, она ведь ничего не дает абсолютно. Поэтому если человек, скажем, ведет добропорядочный образ жизни, как говорится, не прячется от налогов, не ворует на предприятии, дружная семья, ему, в общем-то, и бояться-то нечего того, что кто-то будет за ним следить, кто-то будет пытаться навести о нем какие-то справки. Конечно, если же человек чувствует за собой какой-то грех, он и считает, что за ним следят, потому что этот грешок и не дает ему покоя. Поэтому я считаю, что прятаться в какую-то оболочку, которая полностью защитит того или иного человека от того, что к нему кто-то в его личную жизнь ворвется, я думаю, смысла нет.

Евгения Назарец: Насколько вы сами пользуетесь сотовым телефоном, интернетом? Лично для вас это нормальное, доступное средство, да?

Александр Кабанов: Да, вполне. Я не пытаюсь скрывать ни своих переговоров, если я с кем-то разговариваю, даже и на личные темы, потому что я не считаю, что я кому-то нужен, чтобы набирать обо мне какую-то информацию. Если я это почувствую, конечно, я буду ограничивать либо переговоры, либо каким-то другим способом пытаться защититься. В данной ситуации у меня такой необходимости не возникает.

Евгения Назарец: Спасибо, Александр.

И все-таки не удержусь и задам тот же самый вопрос Антону. Какие у вас взаимоотношения с интернетом, мобильными телефонами? И можете ли вы сказать людям, что с этим стоит быть осторожнее?

Антон Кузнецов: Ну, я всем пользуюсь, хотя я, в общем-то, не фанат интернета. Потому что, на мой взгляд, там все-таки далеко не та информация, которая необходима. Я, наоборот, сторонник полной открытости. Я думаю, что как раз если бы совесть человека видеокамерой заменить, то жизнь стала бы гораздо лучше, с точки зрения и личной жизни, и бытовой жизни. Я думаю, если видеокамеры в подъездах будут, в подъездах будет чисто. С точки зрения и экономической, думаю, что это будет более прозрачная экономика и решения будут приниматься более здравые. Поэтому я, с одной стороны, сторонник того, чтобы и людям не бояться, в общем-то, никому они не нужны, и с другой стороны, чем больше все за всеми будут следить, тем легче станет жить.

Евгения Назарец: Что ж, спасибо.

Сегодня мы выясняли, насколько беспокоит россиян, как много знают и могут узнать о них посторонние люди. Бурное развитие коммуникационных технологий заставляет многих беспокоиться за свою частную жизнь, но многое зависит и от того, какую информацию о себе человек считает конфиденциальной.