Программу ведет Татьяна Канахина. В программе принимает участие Николай Воронов, директор екатеринбургской компании «Висконти».

Татьяна Канахина: На Урале появилось специальное агентство по исследованию и составлению родословных. То, что раньше было хобби или предметом научного интереса немногих, становится услугой или товаром. Родословные на Среднем Урале все чаще составляют и заказывают в подарок своим родственникам или друзьям. Порой этот фундаментальный труд, исполненный профессионалами, может обойтись заказчику в сотни долларов. Это мизерная цена за ту информацию, которое несет генеалогическое древо, считают авторы молодой науки родонимики. Тему продолжает екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Ирина Мурашова.

Ирина Мурашова: Третьеклассница Маша из Екатеринбурга подарила бабушке на юбилей изготовленное собственными руками генеалогическое древо до четвертого поколения своих старших родственников. Это занятие есть в дополнительной образовательной программе школы, где учится девочка. Педагоги сочли, что такие исследования будут полезны для духовного развития детей. Родители тоже не против, им даже приятно. Ведь так человек ощущает себя попавшим в историю – объясняет заместитель председателя Уральского историко-родословного общества Михаил Елькин.

Михаил Елькин: Привлекает-то как раз любителей эта наука тем, что помогает человеку оценить себя в этом мире по сравнению со своими родственниками, по сравнению с не родственниками, то есть представителями других семей. Свое положение в обществе человека и интересует прежде всего.

Ирина Мурашова: Омский единомышленник Михаила Елькина Константин Захаров основал общество «Сибирский Родослов». Иногда увлечение составлением родословных для него перестает быть просто увлечением и становится работой, которая, правда, приносит очень небольшие деньги.

Константин Захаров: Обращаются часто из чисто практических соображений. Например, национальность подтвердить для эмиграции, для выезда. Дело в том, что, допустим, в той же Польше по законодательству лица польской национальности, даже пожилые, допустим, получают большую пенсию, большие социальные выплаты. Поэтому кому-то нужно польскую национальность подтвердить. Или немецкую, еврейскую. Разумеется, для эмиграции.

Ирина Мурашова: Практический смысл владения информацией об истории рода приобрел совершенно другой масштаб, став основой очень молодой науки - родономика. Ее автор, екатеринбургский философ и психолог Лариса Докучаева утверждает, что каждый человек несет на себе печать своих дальних предков не только физически, но и в моделях поведения.

Лариса Докучаева: Мы можем повторять не только особенности характера, могут повторяться какие-то ситуации кризисные в судьбе в определенное время. Например, дед ушел на фронт и погиб – и вдруг почему-то в этом же возрасте с внуком начинают происходить странные вещи. Не обязательно, что он тоже погибает. Но запускается некая модель ухода у внука, и почему-то именно в этот период, именно в этом возрасте.

Ирина Мурашова: Историки и разработчики родономики рассматривают генеалогические древа каждый со своей точки зрения, но они едины в одном: большинство информации об истории родов происходит из общедоступных архивов, значит, ни один человек не может считать себя единоличным хозяином своей родословной. Например, о родословной нынешнего президента генеалоги уже знают больше него самого, и Владимир Путин не в состоянии помешать распространению такой информации, даже если не в восторге от собственных предков.

Татьяна Канахина: Напомню, новый вид бизнеса появился на Урале – составление родословных. Уникальную услугу предлагают в Екатеринбурге. Несмотря на высокую ее стоимость, желающих узнать своих предков немало. Родословная за большие деньги – дань моде или стремление россиян восстановить потерянные культурные и исторические связи с прошлым?

Сегодня гость Екатеринбургской студии Радио Свобода - директор компании «Висконти» Николай Воронов.

Доброе утро, Николай Михайлович.

Николай Воронов: Доброе утро.

Татьяна Канахина: Я приглашаю также слушателей присоединиться к нашей беседе. Что для вас важнее – знать, кем были ваши далекие предки или кто сосед по дому? И сколько денег вы готовы потратить на восстановление своей родословной?

Николай Иванович, как, в принципе, пришла идея открыть компанию, которая занимается восстановлением родословия? Что этому предшествовало?

Николай Воронов: Этому предшествовало исследование моего личного родословия. Когда я обнаружил ту уникальность информации, которая содержалась в моем роду, и то, как она изменила мое отношение вообще к жизни, я понял, что это очень важный аспект для каждого из нас. И наличие в Екатеринбурге уникальной команды профессионалов, которую удалось объединить под эгидой компании, вот это как раз и предшествовало появлению нас на рынке таких услуг.

Татьяна Канахина: Сколько профессионалов работает в вашей компании?

Николай Воронов: На сегодняшний день из числа постоянных специалистов около 10 человек.

Татьяна Канахина: Какого уровня это специалисты?

Николай Воронов: В среднем это люди, имеющие стаж не менее 15-20 лет работы в генеалогии.

Татьяна Канахина: Много ли, в принципе, сохранилось в Екатеринбурге, на Урале, в Свердловской области таких экспертов высокого уровня?

Николай Воронов: Надо сказать честно, что таких экспертов высокого уровня даже в Екатеринбурге, в принципе, единицы.

Татьяна Канахина: А с чем это связано? Не развивается эта наука?

Николай Воронов: Это связано с тем, что сама по себе генеалогия, как наука, она еще до сих пор не признана. То есть это, как правило, люди, которые занимались этим, в большей степени, что ли как увлечением личного характера, которое уже в течение многих лет перерастало в профессионализм. И, как правило, эти люди были объединены в какие-то общественные организации.

Татьяна Канахина: Николай Михайлович, к слову о деньгах. Дорогое ли это удовольствие, узнать, кем были ваши предки?

Николай Воронов: Надо сказать, что здесь все относительно. В принципе, на этот вопрос можно ответить просто, и зависит он, прежде всего, конечно, от трех аспектов. Это конфигурация родословия, которую мы делаем заказчику, а их бывает три разновидности, естественно, от самой простой до самой сложной. Самая сложная – это восходящее, смешанное родословие, когда заказчик просит исследовать обе линии – мужскую и женскую - до бесконечности, пока есть материал. Скажем, такое восходящее родословие может стоить от 3 до 5 тысяч долларов, но опять же в зависимости от географии поиска. Если это область, то это один аспект. Если страна – другой. И если мы ищем по всему миру, то, естественно, это третий аспект.

Татьяна Канахина: А сложно ли искать по всему миру? Есть, скажем, какая-то связь с коллегами за рубежом у вашей компании?

Николай Воронов: Да, у компании есть такие связи. Порядка 10 стран, с которыми мы поддерживаем контакты, где есть наши представительства. И это позволяет нам достаточно быстро и эффективно решать вопросы, связанные с исследованиями.

Татьяна Канахина: Вы назвали цифру в 5 тысяч долларов – достаточно большая сумма, и по карману она далеко не каждому россиянину. Хотелось бы узнать, кто в основном заказывает восстановление своего родословия? Только ли богатые люди?

Николай Воронов: Конечно, нет. К нам обращаются люди, и достаточно часто, среднего класса. И что касается 5 тысяч долларов, то это, конечно, максимальная цена. А минимальная цена начинается с 10 тысяч рублей. Поэтому сложно классифицировать наших заказчиков. Тем более что многие аспекты отношений с заказчиком у нас сугубо конфиденциальные. Мы не спрашиваем человека о том, где он работает, сколько он получает.

Татьяна Канахина: И откуда у него эти деньги.

Николай Воронов: Да, откуда у него эти деньги. Это в компании не принято.

Татьяна Канахина: Вы же не налоговая инспекция, в конце концов.

Николай Воронов: Да, совершенно верно.

Татьяна Канахина: Николай Михайлович, какие мотивы, в принципе, движут людьми, когда они обращаются в вашу компанию?

Николай Воронов: Мотивы эти иногда звучат, а иногда они нам не известны. Но, как правило, люди хотят все-таки установить свое историческое прошлое, хотят найти родственников, ныне живущих, скажем, в каких-то других городах, регионах и даже странах. Ну и часть из них понимают важность духовно-нравственного и культурно-исторического аспекта того, что человек, не имеющий корней, в сущности, это достаточно безликая личность.

Татьяна Канахина: То есть все-таки вы считаете, что высокие цели в данном случае преобладают, когда человек заказывает родословие?

Николай Воронов: Да. Буквально вчера был очень интересный разговор с заказчиком, который минут 10-15 как раз говорил о том, что он глубоко понимает важность этого аспекта. И как раз деньги для него в данном случае не имеют значения.

Татьяна Канахина: Интересно. Но, насколько мне известно, есть и такие клиенты, которые впоследствии, уже получив родословие, заказывают его в очень пафосном оформлении, то есть с золотым теснением книги, с гербами. Вот это элемент чего? Все-таки это желание, скажем, выделиться и подчеркнуть свою состоятельность, некая дань моде? Ведь какая разница, как оформлено родословие – в черно-белом варианте или в книге с золотом. Ведь если человек преследует чисто духовно-нравственные цели, то оформление не так уж и важно.

Николай Воронов: Я думаю, что здесь, на самом деле, присутствуют два аспекта. Один – это тот, который вы сейчас охарактеризовали, и я с ним готов согласиться. С другой стороны, человек, который поднимает историю своих глубинных корней, который посвящает этому, несомненно, большую часть своей жизни и большую часть своих средств, человек, который готов передать этот бесценный как бы клад своим потомкам, как правило, понимает, что это не должна быть какая-то дешевая бумажка или брошюра. Он понимает, что это, может быть, и есть то самое главное, что он оставляет на этой земле после себя. И поэтому я считаю, что когда наш заказчик говорит о том, что это должно выглядеть достойно, для нас это очень приятно.

Татьяна Канахина: Николай Михайлович, расскажите, насколько сложно восстанавливать родословие, с какими проблемами вам приходится сталкиваться?

Николай Воронов: В данном случае проблемы, несомненно, есть, и связаны они с разными аспектами, в том числе, например, с тем, что после революции практика создания архивов была упразднена. И как ни парадоксально, чем глубже мы ищем, тем легче искать. Работа с советским периодом вызывает особые сложности, потому что информация хранится в ЗАГСах, хранится в военкоматах, хранится в милициях.

Татьяна Канахина: Как, кстати, работники правоохранительной системы реагируют на ваши обращения?

Николай Воронов: Надо сказать, что вот эта прежняя практика «не пущать», как это у нас было, не давать людям знать какие-то очень важные для них действительно вещи, аспекты, она до сих пор сказывается, и работать достаточно сложно.

Что касается архивов, то здесь существуют определенные расценки, и они разные.

Татьяна Канахина: У архивистов?

Николай Воронов: Да, у этих организаций. И, в общем, приходится, конечно, налаживать личные контакты, и они у нас есть.

Но хочется сказать для наших потенциальных заказчиков, что не старайтесь, если вы уже решились посвятить себя вот этой очень важной работе, откладывать это в долгий ящик, поскольку родственные связи обрываются, а архивы и документы горят и тонут. Поэтому нам будет легче помочь вам, если вы к нам раньше обратитесь.

Татьяна Канахина: Николай Михайлович, а приходится ли давать, скажем так, некое денежное вознаграждение сотрудникам правоохранительных органов за получение определенной информации?

Николай Воронов: Ну, про сотрудников правоохранительных органов не хотелось бы говорить плохо.

Татьяна Канахина: И не хочется говорить хорошо, да?

Николай Воронов: Да. Но в целом такая тенденция при работе с документами и при их получении, она, естественно, существует.

Татьяна Канахина: И у нас есть звонок. Доброе утро.

Слушатель: Здравствуйте. Алла Алексеевна из Москвы. Я хотела бы узнать вот что. Моя родословная – это итальянская династия. И смогла бы я где-то, может быть, в Москве есть такие организации, которые вам известны... Вот как мне с вами связаться? Потому что это боль в сердце, что мы все брошены как бы в ничто, без рода, без племени. Хотя, в общем-то, я кое-что знаю о своей родне. Но где и как ее искать?..

Татьяна Канахина: Николай Михайлович, в Москве много ли таких компаний, которые занимаются оказанием услуги по восстановлению родословия?

Николай Воронов: В Москве, несомненно, есть такие компании. Точно назвать я их не могу.

Татьяна Канахина: И это было бы рекламой.

Николай Воронов: Да. Но хочу сказать, что моя родословная тоже уходит в итальянские корни. И бабушка, то есть мать моего отца (не такая уж далекая родственница), была последней, кто принадлежал древнему дворянскому итальянскому роду Висконти в России, упоминание о котором известно с 1065 года в Италии.

Поэтому мы готовы помочь всем, кто хочет к нам обратиться. И, пожалуйста, находите нас, и мы будем работать с вами, и помогать, и сделаем для вас все возможное.

Татьяна Канахина: Николай Михайлович, насколько мне известно, вы еще занимаетесь генным анализом. Как он помогает вам в восстановлении родословия?

Николай Воронов: Да, генетический анализ – это одна из новых услуг нашей компании. И здесь надо сказать, что многие не подозревают, что могут воспользоваться этим. Очень интересный аспект этой работы заключается в том, что, например, для того, чтобы установить своего дальнего генетического родственника на сегодняшний день совсем не обязательно вскрывать его захоронение. Существует такая точка зрения, что это достаточно сложный в нравственном аспекте процесс.

Татьяна Канахина: А если не вскрывать, то каким образом?

Николай Воронов: Существуют специальные технологии, которые позволяют сделать это гораздо проще. То есть выделяются точные генетические родственники, они исследуются. И уже по отношению к ним определяется этот человек, заказчик. И, таким образом, мы можем с точностью до 99,99 процента сказать о том, принадлежит тот или иной человек генетически к данному лицу или нет.

Татьяна Канахина: У нас есть звонок. Доброе утро.

Слушатель: Доброе утро. Вас беспокоят из Санкт-Петербурга. Бунин Виталий Давыдович. Я родился в 1945 году. С 1946 года я об отце ничего не знаю, хотя делал запрос в Минусинск, откуда он призывался на Ленинградский фронт. И где-то лет 20 назад я отца встретил, будучи на срочной службе на советском флоте. И хотелось бы спросить вашего гостя, есть ли в Петербурге такие агентства, которые могут помочь мне в этом вопросе?

Татьяна Канахина: Николай Михайлович, в Санкт-Петербурге есть такие агентства?

Николай Воронов: Ну, опять же что касается санкт-петербургских организаций, то я их рекламировать не буду.

Татьяна Канахина: Но есть такие компании?

Николай Воронов: Да, безусловно. Но я хочу сказать, что в данном случае наша компания может оказать услуги человеку, живущему в любой точке планеты. Для нас география не имеет значения.

Татьяна Канахина: Мы начали говорить о генном анализе. Много ли людей при восстановлении родословия уже сегодня прибегают к нему?

Николай Воронов: Нет.

Татьяна Канахина: Почему? Из-за высокой стоимости, или из-за незнания, или из-за боязни?

Николай Воронов: Скорее всего, из-за незнания и из-за боязни, которая возникает опять же из первого следствия. Потому что человек, например, не представляет сложность взятия генетического материала.

Татьяна Канахина: То есть люди думают, что это крайне сложно?

Николай Воронов: Да, думают, что это связано с какими-то уколами, возможным заражением СПИДом, надрезами, какими-то сложными хирургическими приемами. А на самом деле для того, чтобы взять генетический материал, достаточно иметь палочку с ватными тампонами, которыми мы прикасаемся к внутренней части щеки, делаем несколько вращательных движений, что не разбудит даже спящего младенца, - и материал взят. Все.

Татьяна Канахина: Вот так мы развенчали мифы и легенды генных анализов.

Николай Михайлович, хотелось бы узнать, в принципе, много ли людей, скажем, в месяц к вам обращаются?

Николай Воронов: Надо сказать, что, конечно, мы не хлебом торгуем и очереди у нас нет. Но тенденция как бы к увеличению на сегодняшний день наблюдается. И очень радует то, что люди понимают важность того, за что они берутся. И особенно приятно, когда в процессе исследования человек, наконец, прекращает поднимать постоянные финансовые вопросы и говорит: «Я понял. И для меня, в принципе, деньги уже сейчас значения не имеют, потому что я понимаю, насколько это важно для меня, что я смогу действительно что-то оставить своим детям».

Татьяна Канахина: Часто ли при вашей работе обнаруживаются интересные и неожиданные родственные связи? Кроме вашего примера, можете ли вы, не называя имен своих клиентов, рассказать какой-то интересный случай?

Николай Воронов: Конечно, я не могу этого сделать, потому что все равно это привязано к конкретной личности. Хочу сказать, что на самом деле люди даже не представляют, насколько интересными могут быть вот те тайны и их фамильные легенды, которые существовали, насколько они глубоки по своему смыслу, насколько они важны для истории России. И когда вот эти информационные тайны всплывают, человек просто меняется в лице.

Татьяна Канахина: В шоке или в восторге?

Николай Воронов: Вы знаете, как правило, он в таком восторге, в таком возвышенном состоянии, что он говорит: «Ну надо же, я даже себе представить не мог, что он так много сделал».

Татьяна Канахина: А есть ли, Николай Михайлович, такие люди, которые к вам обращаются и говорят: «Хочу быть родственником принца, короля. Не можете ли вы написать мне такую родословную?»?

Николай Воронов: Ну, надо сказать, что у нас в Екатеринбурге подобная практика несколько лет назад существовала, как изначально задуманная. Мы категорически этим не занимаемся. Я хочу успокоить всех наших заказчиков в том смысле, что вся информация, предоставленная компанией «Висконти», имеет обязательные ссылки на официальные документы.

Татьяна Канахина: А проверить ее достоверность возможно?

Николай Воронов: Безусловно. Если она имеет ссылку на официальный документ, проверить ее достаточно легко. Кроме того, если человек настаивает на этом, то мы ему предоставляем персонального эксперта компании либо называем независимые организации, которые могут проверить нашу работу.

Татьяна Канахина: Спасибо за участие в программе.