Программу ведет Надежда Перцева. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Елена Файналова.
Надежда Перцева: В галерее Зураба Церетели при поддержке Академии художеств открыта выставка живописи и графики к 90-летию со дня рождения художника Бориса Отарова. Начало его творчества пришлось на времена «хрущевской оттепели», а в 60-70-е годы художник примыкал к кругу московской "неофициальной" живописи. На вернисаже побывала Елена Фанайлова.
Елена Фанайлова: По ретроспективе Бориса Отарова можно изучать историю искусств второй половины XX века, как она делалась в России, в мастерских неофициальных художников, которые в обычном мире работали преподавателями и иллюстраторами, а для себя создавали экспериментальную живопись. Работы Отарова невероятно, по-восточному красочны, но его палитра так же культурна, как темпераментна. Говорит Нина Габриэлян, художник, ученица Бориса Отарова.
Нина Габриэлян: Тесно было краскам на его полотнах, они толпились, они перебивали друг друга, они затевали друг с другом сложные отношения. И тогда в ход, помимо собственно краски, шли другие материалы: смолы, камни, посыпки. Его было настолько много, что он все время норовил вырваться за пределы самого себя. Может быть, потому он так любил писать парусники. Вот здесь огромная серия парусников. Посмотрите, они все - в штиль, в бурю, утром, вечером - все они мчатся куда-то за пределы полотен.
Елена Фанайлова: Отаров был не только преподавателем, он был теоретиком искусства. В его мастерской до сих пор хранятся все западные книги по теории восприятия, которые можно было найти в России. Вспоминает художник Юрий Александров, директор одного из подмосковных историко-художественных музеев.
Юрий Александров: Первое, что он мне сказал, я помню: "Юрочка, вам надо промыть глаза". И вот он поставил совершенно жуткий натюрморт для меня: 17 белых предметов, абсолютно белых, без рисунка, на белом фоне, нижнем и на белом фоне сзади, там была кафельная плитка, книга с белым переплетом, - и вот это надо было написать. И никаких точек опоры. Потом уже разговоры пошли о конструктивном наполнении цвета, до тех проблем, что называются русским структурализмом. Он эту школу, кстати сказать, знал в совершенстве. Обычно, когда говорят об этом направлении, вспоминают Владимира Вейсберга, но мало кто знает, что с Вейсбергом 10 лет работал Отаров, и они, по сути дела, теорию этой всей системы создавали вместе.
Елена Фанайлова:C Борисом Отаровым был знаком Михаил Рогинский, классик советского нон-конформизма. О его реакции на работы Отарова рассказывает Лидия Отарова.
Лидия Отарова: Он спокойно посмотрел фактурные работы, ассамбляжи, даже парусники. Когда дошла очередь до цветов, он сказал: "Что вы, вот цветы - это вершина творчества. Это такая свобода и в то же время такая тонкая организация, не просто стихия".
Елена Фанайлова: Серию гуашей "Цветы" можно увидеть вместе с остальными работами Бориса Отарова до середины февраля.
