О недавнем выступлении Гавриила Попова говорят меньше, чем он, видимо, ожидал, а ведь это не совсем рядовое событие. В публичной лекции он призвал всех противников режима сообща добиваться немедленной отставки правительства и досрочных думских выборов. Это очень трудно, но возможно, сказал он. Он также предложил "раскулачивать" первые десятки хозяев и управляющих прогоревших банков и только потом смотреть, какому из них помочь остаться на плаву. Кто помнит почерк Попова как идеолога и практика демократизации России, не станет сомневаться, что следующими в его списке окажутся госслужащие из ближайшего окружения Путина. Обогащение Сечиных не может быть оправдано никакими законами и подзаконными актами – вся эта часть кремлёвского законотворчества незаконна по определению. Попов такие вещи чувствует и формулирует, когда захочет, уверенно и чётко. А он таки захочет - уже, считай, захотел.

Учёный-экономист Попов был первым мэром послесоветской Москвы, и настолько успешным, что мог бы оставаться им до сих пор (нет оснований думать, что в таком случае его супруга была бы менее крупной предпринимательницей, чем г-жа Батурина). Он вернулся к своим университетским занятиям, когда увидел, что Россия выбрала, по его словам, "путь бюрократического развития, на котором её ожидают неисчислимые бедствия". Свернуть её с этого пути ему было не по силам, а оставаться в кресле мэра, чтобы делить городское имущество (он, кажется, употребил слово "прачечные") и загибаться от скуки, показалось профессору не лучшим времяпровождением. Честолюбие таких людей удовлетворяется не служебной лестницей, не прямым влиянием на ход общих дел, а косвенным - производством и провозглашением идей и программ, выработкой способов, приёмов и форм.

Почему Попов выступил только сейчас, а не, скажем, пять лет назад, когда серьёзное отечественное обществоведение, поставив вопрос: "Куда пришла Россия?" (название памятного симпозиума Т. Заславской 2003 г.), сделало вывод, что пришла она к бюрократическому авторитаризму, маскирующемуся под демократию? Дело, наверное, в том, что раньше Попов не видел ни общественных сил, которые могли его услышать, ни условий, при которых очередной демократический подъём имел бы хоть какие-то шансы на успех. Наш профессор – человек, безусловно, смелый, но при этом проницательный и практичный. В советское время он целеустремлённо делал университетскую карьеру, не помышляя о заметных ступенях ни в номенклатуре, ни в диссиденстве. Только когда стало очевидно, что появилась реальная историческая возможность покончить с "административно-командной системой" (его термин), он вошёл в команду академика Сахарова и занял в ней виднейшее место. Этот человек едва ли не лучше всех в сегодняшней России знает технологию ускорения процессов распада таких систем на последних стадиях.

Посему-то нынешнее выступление Гавриила Попова – сигнал. Не стоит гадать, по этому ли сигналу Михаил Горбачёв обрушился на "Единую Россию", заявив, что она, под прямым кремлёвским управлением, превратилась во что-то худшее, чем даже КПСС. Но то, что бывший её Генеральный секретарь оживился после Попова (и тоже - в публичной лекции) должно быть отмечено. Этих мужиков никто не назовёт ни демшизой, ни маргиналами, ни миноритариями – разве что стариками, отчего, конечно, они и не стали героями дня: другие есть призванья, другие вызваны вперёд. Есть ли они на самом деле, эти другие, вызваны ли они, увидим в ближайшее время. Но ошибётся тот из нынешнего "Политбюро", кто не усмотрит здесь ничего, кроме сварливого старческого задора.

В пятницу, 27 февраля, Гавриил Попов был гостем программы Михаила Соколова.