Программу ведет Татьяна Валович. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская. Гость студии – художественный руководитель фестиваля «Сергей Осколков и его друзья» Сергей Осколков.
Татьяна Валович: C 1 по 18 июня в Петербурге пройдет Х международный фестиваль искусств «Сергей Осколков и его друзья», в концертных и выставочных залах Петербурга, Петергофа и Ораниенбаума запланировано 18 концертов, 4 художественные выставки, 2 театральные постановки, 2 киновечера, поэтические чтения, музыкально-художественный перформанс. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская : Этот фестиваль проходит каждое лето во время белых ночей. Его художественный руководитель – композитор и пианист Сергей Осколков. Среди российских музыкантов, участников фестиваля, виолончелист и дирижер Сергей Ролдугин, солистка Мариинского театра Ольга Кондина, пианист Александр Сандлер и другие выдающиеся исполнители. В программе фестиваля есть уникальные проекты, например, восстановленный и оркестрованный Сергеем Осколковым неизвестный шедевр – концерт для фортепиано с оркестром на темы знаменного роспева Максима Бражникова (исследователя музыкальной культуры Древней Руси, который, несмотря на гонения и запреты, еще в сталинское время впервые расшифровал русские знаменные роспевы и собрал их по крупицам в разных уголках страны). Этот концерт ему предлагали посвятить партии и правительству, но ученый отказался, и музыка пролежала в архиве 50 лет.
Другое уникальное событие – программа «Зримая музыка. Световой музыкальный строй». Найти и запатентовать научно обоснованное соотношение звука и цвета, над поисками которого бились Ньютон, Гете, Скрябин, Энштейн, удалось художнику и музыканту Валентину Афанасьеву.
Валентин Афанасьев : Не зря живопись пришла к абстрактной живописи, когда ее уже назвали музыкой красок, но не могли сопоставить отношение цветов по тем музыкальным закономерностям, по которым систематизирован музыкальный строй. Вот мне удалось цвета систематизировать таким образом, что мы не проявляем ту музыку, которая существует, скажем, в пределах трех октав или четырех, а мы пишем партию, играют, допустим, контрабас и туба в очень низком регистре. Если это пикколо, то в очень высоком регистре. А в еще более высоком регистре, партия цвета идет. Но все получается очень хорошо, когда это подчиняется общим законам музыкальной организации. Мне это удалось сопоставить. Все это предназначено, конечно, для композиторов будущего. Конечно, музыки еще для этого светового инструмента не написано. Кому бы пришло в голову писать, скажем, музыку для трубы, когда труба еще не изобретена.
Татьяна Вольтская : В концерте в Смольном соборе примут участие 4 музыканта, играющие на специально спроектированных световых клавиатурах, отвечающих за различные уровни музыкального пространства. Сергей Осколков специально написал произведение, включающее и световую партитуру. 60 прожекторов переведут звучание хора и оркестра в краски.
Татьяна Валович: Сегодня у нас в гостях композитор, художественный руководитель фестиваля искусств «Сергей Осколков и его друзья» и президент одноименного фонда поддержки культуры Сергей Александрович Осколков.
Сергей Александрович, доброе утро.
Сергей Осколков: Доброе утро.
Татьяна Валович: Сергей Александрович, когда проходил первый фестиваль, когда его только организовывали, вы думали, что это будет такой долгосрочный проект?
Сергей Осколков: О долгосрочности, конечно, хочется всегда думать, но Господь Бог нами управляет. Ничего неведомо. Кажется, что мы живем вечно, и все будет всегда. Мне это близко. А первый фестиваль, когда он начинался, был очень маленьким, камерным. Мне хотелось, чтобы он таким и остался, чтобы приезжали только близкие друзья, музыканты, художники, поэты, композиторы и друзья в виде публики. Сейчас, собственно, все тоже самое, только круг расширился, и география, и количество участников.
Татьяна Валович: Вас это беспокоит, что так расширился или радует?
Сергей Осколков: Радует, конечно, хотя и беспокоит.
Татьяна Валович: Беспокоит почему?
Сергей Осколков: Беспокоит, потому что, к сожалению, теряется камерность происходящего. Если на первых фестивалях мы ограничивались географически замечательным парком-заповедником Ораниенбаум (там все это начиналось), то сейчас и количество участников не позволяет нам вот так локализовать это событие.
Татьяна Валович: А что мешает вам? В вашей же власти ограничить все это. Пусть бы он оставался таким. Или это уже то, что требует публика, которая привыкла к вам приходить? Или это требуют те люди, которые поняли, что ваш фестиваль это некая такая своеобразная площадка, где они могут заявить о себе?
Сергей Осколков: И первое, и второе, и третье. Все вместе. Скажем, есть требования наших помощников, партнеров, которые помогают нам и финансово, и морально. Им интереснее, конечно, на более широких площадках представится. Также концертные залы, которые существуют в Петербурге. Когда выходные дни, можно поехать за город – в Петергоф, в Ораниенбаум. А в будние дни ближе публике добираться в городе. Поэтому разные причины – почему мы расширяем географию.
Первым шагом, так сказать, моего падения был перенос части мероприятия в Петергоф. Я живу в Петергофе. Мне сказали – как же так, ты живешь в Петергофе и не проводишь концерты?! И вот на третьем фестивале мы часть концертов провели в Петергофе. С этого и началось – потом Стрельна, потом Петербург, Дом композиторов, Шереметьевский дворец, Константиновский дворец и так далее.
Татьяна Валович: В этом году не помешает проведению фестиваля то, что, скажем, в Ораниенбауме производятся реставрационные работы?
Сергей Осколков: Я думаю, что реставрационные работы никак не помешают. Более того, скажем, фонд поддержки Ораниенбаума в этом году помогает нам в проведении фестиваля. Чему мы очень благодарны. Другое дело, что предстоящий саммит. Здесь никто не знает, как будет. Перекроют дорогу 3 июня или другого июня в Петергоф.
Татьяна Валович: Но саммит-то будет в июле.
Сергей Осколков: Да, саммит будет в июле, но уже в июне встречаются разные министры.
Татьяна Валович: Кстати, 3 числа как раз в Ораниенбаум приезжает Герман Греф открывать Катальную горку. А торжественное открытие фестиваля тоже на это число приходится.
Сергей Осколков: Германа Оскаровича мы тоже приглашали на фестиваль. Мы с ним в переписке состоим. Министр культуры Соколов должен приехать на закрытие фестиваля. Бог даст, приедут. Не знаю, не знаю.
Татьяна Валович: Для вас присутствие таких первых лиц, можно сказать, имеет какое-то значение?
Сергей Осколков: Первые лица для нас всегда имеют значение. Хотя музыканты, да и художники, не говоря уже о поэтах, народ своеобразный, вольный народ.
Татьяна Валович: Вот именно эта камерность не разрушается даже этим?
Сергей Осколков: Разрушается. Я стараюсь удержаться в этих рамках, чтобы все было по-домашнему. По-домашнему на стадионе невозможно расположиться. Поэтому не знаю, как будет.
Татьяна Валович: Как вы считаете, все-таки фестиваль, который вы проводите, для узкого круга публики, может быть, для подготовленной публики, или он все-таки рассчитан на достаточно широкий круг?
Сергей Осколков: Он рассчитан на достаточно широкий узкий круг.
Татьяна Валович: Интересная формулировка.
Сергей Осколков: Да, подготовленная публика к тому, что искусство и культура (имеется в виду как искусство, как наше поведение в жизни) требуют приложения усилий, нравственных усилий, духовных усилий. Для того чтобы воспринимать искусство, нужно трудиться, а не просто купить плеер.
Татьяна Валович: Прийти развлекаться.
Сергей Осколков: Да, это не развлечение. Безусловно, есть элементы развлечения, но это не только развлечение.
Татьяна Валович: Как вы оцениваете, как композитор, как пианист, концертирующий, говорят все время о том, что идет такое снижение планки публики, что российская публика, которая была раньше, скажем, 20-30 лет назад, была думающей, была готова воспринимать что-то. Сейчас этого нет. Потому что разорвана какая-то связь поколений. Как вы бы оценили. Действительно, это так, или это просто каждый век приходит своя публика, новая и, естественно, идут изменения?
Сергей Осколков: Я думаю, что это не только в России, но это и общемировая такая тенденция снижения вот этой планки культурной, этической, эстетической. Соответственно, это не может не повлиять на публику концерта вообще. Но слушатели, которые приходят на концерт в филармонию, в большинстве своем, исключая тех, кто приходит, потому что это модно, потому что президент приходит, в большинстве своем – планка та же. Мы иногда недооцениваем нашу публику. Ей нужно верить, любить нужно публику.
Татьяна Валович: Обратная связь существует? Когда вы проводите свои концерты, понимаете, а может быть, это нужно было сделать по-другому, потому что публика не так реагирует?
Сергей Осколков: Это очень тонкий, очень сложный вопрос контакта с публикой. Я очень люблю выступать в концертах, потому что есть взаимный ток. Если он присутствует в концерте, все получается. Даже могут быть какие-то промахи в исполнении, могут быть какие-то неполадки, но если публика реагирует, то получается событие. Если же публика остается холодной… Но в Петербурге публика довольно чопорно-холодная. Чтобы ее разогреть (многие артисты знают это и, думаю, согласятся со мной), приходится очень трудно. Но если уж ее разогреешь, то этот ток – самое приятное ощущение выхода на эстраду.
Татьяна Валович: Многие ваши программы сделаны очень интересно, и достаточно неординарно представляют проекты. Каким образом происходит формирование, насыщение фестиваля какими-то событиями?
Сергей Осколков: Я каждый раз размышляю о предстоящем через год фестивале. Первая мысль такая, что надо прекратить вообще эту деятельность, потому что невозможно. Я человек, к сожалению, очень неорганизованный. В жизни происходит многое спонтанно. Тем не менее, как лепится скульптура, или как создается произведение? Я говорю только о себе. Я ощущаю вот этот образ, надо отсекать ненужное. Отсечь мне, к сожалению, не удается то, что, может быть, надо было бы.
Многие хотят участвовать в фестивале. Круг друзей музыкантов, художников расширяется. Среди них есть, действительно, очень хорошие. Я думаю, что все замечательные. Знаете, как Горький, всегда плакал, когда ему кто-то читал новую книжку. Ему очень нравилось, что, в принципе, кто-то пишет. Но мы стараемся держать высокий профессиональный тонус этой планки в этих искусствах.
Выстраивается, с одной стороны, спонтанно. Мне предлагают – а давай, я сыграю это или это? Сначала я набираю количество, а потом я пытаюсь сформировать из этого программы. Знаете, получается довольно стройно.
Татьяна Валович: Сергей Александрович, наверное, самое интересное, во всяком случае, мне так показалось, может быть и самое неординарное - это проект цветомузыки. Действительно, сколько себя помню, сколько изучали и теорию музыки, и пытались люди как-то соединить цвет и музыку. Почему такое непреодолимое желание соединить?
Сергей Осколков: Я говорил как-то о том, что все сочетается со всем. Это такой странный лозунг, утверждение, спорное, со мной могут не согласиться. Я считаю, что в искусстве нет хронологии, не важно, написана картина Леонардо Да Винчи 300 лет назад или сейчас кто-то из художников написал другую картину, музыка написана в эпоху Возрождения или современный композитор. Если сейчас мы воспринимаем искусство, оно современно, соединимо.
Что касается проекта. Валентин Афанасьев возражает против определения "цветомузыка", то есть это цветовой музыкальный строй, это функциональное соответствие музыки и цвета. И здесь, конечно, Валентин Владимирович и вчера на пресс-конференции, и всегда говорит очень ясно и точно о своем открытии в этой области. Безусловно, это интересно. Я перед нашей встречей еще раз пытался обозреть программу фестиваля, в этом году это очень насыщенная и большая по количеству мероприятий программа. На каждом из событий мне хотелось бы остановиться. Я понимаю, что это невозможно в рамках нашего разговора.
Татьяна Валович: Для вас, например, выступление какого-либо участника или, может быть, какой перформанс вы сами ждете с очень большим нетерпением, с любопытством. Потому что, с одной стороны, знаете, что будет, а с другой стороны, ожидаете какого-то сюрприза.
Сергей Осколков: Сюрпризы нас поджидают на каждом шагу. Так что я с любопытством думаю, чем все это закончится. Не могу отдать предпочтение ни одному из событий фестиваля, которое бы я выделил.
Татьяна Валович: Политкорректно.
Сергей Осколков: Это действительно так. Другое дело, что есть концерты, в которых я сам участвую как пианист или как композитор, они просто более волнительны для меня, как для музыканта. Но мне интересна та же программа "Зримая музыка" в Смольном соборе, масса технических проблем и вопросов. Мы не знаем, удастся ли затемнить купол Смольного собора, чтобы свет хорошо воспринимался. Может быть, не надо. Если не надо, то, может быть, солнце помешает или, наоборот, поможет.
Татьяна Валович: Произведение, которые вы будете исполнять, оно же написано вами именно для этого проекта. Я понимаю, что вы еще и художник, вы пишите картины. Совсем по-особому, наверное, чувствуете цвет. И все-таки, создавать для этого вида искусства трудно было?
Сергей Осколков: Было здесь не совсем так, потому что произведение создается. То, что я буду показывать на этом концерте 18-го числа, это будет некий фрагмент. Это не будет произведение для хора и оркестра, как вся остальная программа. Там будут шедевры оперные, будут хоровые фрагменты из Верди и так далее. Но мы решили не торопиться и не предварять то, что мы делаем с Валентином, потому что это совместное наше творчество. Я пишу сочинения, которые невозможно сейчас поторопить. Можно было бы показать уже сейчас, но рано. Я буду играть на специальном электронном инструменте, который специальной программой соединен с прожекторами, это будет видно.
Татьяна Валович: Когда-то, когда возникла только нотная грамота, она совсем была не такая, как ныне мы привыкли видеть, совсем по-иному записывались значки. Как записываете тогда свои произведения вы, чтобы передать именно тот колорит, который вы видите? Я имею в виду цвет. Или так же, как сделал когда-то Вивальди, когда писал "Времена года", он первый, по-моему, в партитуре начал писать какие-то подстрочные рекомендации для исполнителя.
Сергей Осколков: Подстрочные рекомендации, безусловно, существуют. Но сама запись абсолютно традиционна. Если, скажем, взять книгу Афанасьева об этой его теории, то 85 процентов этой книги содержат формулы математические, доказательства правоты его теории, никакой художественности. Музыканты народ вообще очень прагматичный в плане того, что нужно сыграть. Был хороший очень анекдот про дирижера, который пришел в оркестр и сказал: "Вот здесь дуновение ветерка, здесь немножко шум волн вы слышите, а здесь аромат цветов". А первый скрипач тихонечко говорит: "Так, в конце смычка". Одно указание - и все становится так, как хотел бы дирижер этими образами. То есть образность достигается профессионализмом и точностью записи. А нотная запись именно светового, может быть, потом это будет как-то трансформироваться. На сегодняшний день эта нотная запись именно нотная партитура, на пяти строчках.
Татьяна Валович: У нас есть вопрос от слушателя. Пожалуйста.
Слушатель: Доброе утро. Вообще цвет и музыка, об этом давно уже рассуждали, потому что семь нот, семь цветов, как бы совместимо это все. Но никак никто не может совместить, очень трудно оказалось. А вообще это здорово, что вы, художники и музыканты, все это объединяете.
Помогает ли вам государство? Ведь министр культуры - это музыкант, начальник консерватории, но в последнее время все чаще мы наблюдаем, как музыканты между собой не ладят, как издеваются над Ростроповичем...
Сергей Осколков: Что касается помощи государства - это вопрос сложный и не для трех минуты рассуждения на эту тему. Да, некие государственные органы, скажем, отдел культуры Петродворцового района, помогают нам, как могут, муниципальные образования помогают.
Татьяна Валович: Но вы, наверное, не рассчитывали на особую помощь государства, когда начали.
Сергей Осколков: Когда начинали, вообще не рассчитывали. Хотя, знаете, еще советские ощущения о том, что должны. Никто ничего не должен. Те люди и организации, которые помогают - это чистое меценатство. Вчера на пресс-конференции меня спросили, что, собственно, имеют люди, которые нам дают деньги. Денег не так много, к сожалению, но эти люди имеют чисто духовное и моральное удовлетворение. Скажем, замечательная ассоциация "Русская культура" и Дмитрий Ивашенцев, сопредседатель этой ассоциации. Удивительный человек, он поэт, у него горящие глаза, если он имеет возможность помочь финансово, не он лично, а его ассоциация, он просто рад этому. Много удивительных людей. Строительная компания "Ремекс-95"... Ничего, что я говорю в эфире.
Татьяна Валович: По-моему, мы должны знать своих героев. Потому что это одна из тем о том, что меценатство, спонсорство в хорошем смысле слова - это благотворительность. Сейчас в России не знают, как с этим обращаться. С одной стороны, да, помогите. А благодарность то должна быть хотя бы чисто человеческая.
Сергей Осколков: Во-первых, мы благодарны любой помощи. Кто-то может дать автобус для перевозки оркестра, кто-то может афишу бесплатно издать. Спасибо.
Но с государственными органами сложно еще и потому, что... Скажем, маленькие деньги. Но отчетность за эти деньги немыслимая. Я думаю, что мы потеряли момент доверия и любви друг к другу. Притом, что любят меня в отделе культуры, но они вынуждены требовать с меня всех этих отчетов, потому что требуют с них. А когда дают меценаты, они мне верят, они понимают, что я не куплю на эти деньги автомобиль себе другой, а что я потрачу эти деньги на артистов и на музыку.
Татьяна Валович: Сергей Александрович, нет никакого лейтмотива, скажем так, фестиваля или посвящения кому-то или чему-то?
Сергей Осколков: Посвящения бывают. Допустим, фестиваль, который совпал с 200-летием Александра Сергеевича Пушкина, был почти целиком посвящен Пушкину. Сейчас год Моцарта, год Шостаковича, это юбилейные даты и, конечно, ряд мероприятий мы посвящаем.
Татьяна Валович: Как раз о Шостаковиче я очень хотела поговорить. Потому что 250-летие Моцарта отмечал весь мир, а вот 100-летие Шостаковича... Может быть, вы знаете, потому что мне не очень удалось найти. Понятно, что это будет сентябрь, но к этому Большой зал Филармонии уже закроется на реставрацию. Что будет? И почему так широко не вынести такое имя тоже на празднование всего мира?
Сергей Осколков: Я не знаю, что планируется. Какие-то существуют проекты в Союзе композиторов Петербурга о том, чтобы отметить это событие, безусловно. В Петербурге живут еще несколько учеников Дмитрия Дмитриевича, профессора консерватории, которые посвящают свои произведения, скажем, памяти Дмитрия Дмитриевича. Что будет с Филармонией, не знаю. Но дело в том, что здесь имя Дмитрия Дмитриевича Шостаковича почему-то всегда, на протяжении всей его творческой деятельности не было...
Татьяна Валович: С одной стороны, объявлялся гордостью советского народа.
Сергей Осколков: Да, гордость, классик и так далее. Тем не менее, всегда подвергался в той или иной степени гонениям. То есть это фигура, которая, безусловно... Есть какие-то явно признанные государством и публикой личности, которые не вызывают сомнений. Дмитрий Дмитриевич Шостакович, не знаю, почему нельзя широко отпраздновать юбилей этого композитора. Появляются какие-то статьи о том, что пусть будет российская музыка без Шостаковича. Много учеников Шостаковича, это была большая дискуссия (я не буду говорить другое слово) в Союзе композиторов. Я думаю, что те люди, которые любят музыку Шостаковича, они придут на концерты и концерты эти, безусловно, будут. На нашем фестивале это будут отдельные такие вкрапления исполнения музыки Дмитрия Дмитриевича, нет специального концерта, посвященного этой дате. Но дух, так сказать, существует.
Татьяна Валович: Одним из друзей вашего фестиваля был и Андрей Петров, ушедший из жизни. Будет ли что-то посвящено его памяти?
Сергей Осколков: Андрей Павлович был членом попечительского совета фонда. Да, будет исполняться несколько его произведений в детском концерте, который будет 4 июня, также будет еще одно сочинение Петрова исполняться, но небольшое, это из песенного репертуара.
Татьяна Валович: У нас есть вопрос от слушателя. Пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Я всерьез могу вас слегка развеселить. В блокаду я, конечно, был моложе Шостаковича, но нам передали его родственники с Дмитровского переулка большой пакет его белья. Я, как шутил еще в школе, я ходил в обносках Шостаковича. Спасибо.
Татьяна Валович: Вот такая ремарка нашего слушателя. Я думаю, что, конечно, в ленинградцы очень хорошо знают, любят и помнят Шостаковича в отличие от тех политических ныне деятелей, которые не хотят широко отметить его 100-летие.
Наверное, самое главное, как попасть на фестиваль. Продаются билеты, продаются ли они в любой театральной кассе или это нужно куда-то приходить специально?
Сергей Осколков: В театральных кассах продаются билеты на несколько мероприятий, на концерт закрытия в Смольный собор 18 июня и на концерты в Ораньенбауме 4 и 11 июня билеты можно купить в театральных кассах. На концерты в Белом зале в Петергофе, нужно приехать и купить уже непосредственно перед концертом билеты. Я думаю, что попасть на концерт можно, хотя там залы небольшие. Кроме того, существуют наши сайты, на которых можно узнать информацию: www . fandartspb . ru и www . newfest . ru . Там есть программа и наши координаторы.
Татьяна Валович: Еще есть вопрос от слушателя. Пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Как раз сейчас в вас тема о Дмитрии Дмитриевиче Шостаковиче. Я сам работают в Московском камерном музыкальном театре. Хотел бы предложить тему о Шостаковиче, о возрождении его спектакля "Нос". Он не шел в России, в Советском Союзе 44 года, потом был возрожден у нас в Москве, но об этом очень мало говорят.
Татьяна Валович: Просто, видимо, слушатель, когда услышал имя Шостаковича, зацепился за эту фамилию.
Сергей Осколков: "Нос" был возрожден еще, насколько мне помнится, в Мариинском театре, в Кировском театре шел спектакль "Нос". Это уже, очевидно, начало 80-х годов.
Татьяна Валович: Мне тоже так кажется.
Сергей Осколков: К сожалению, силами фестиваля, который мы сейчас начинаем, мы не сможем поставить спектакль "Нос". Если это камерный театр "Геликон", то хорошо, чтобы Дима Бертман смог бы этот спектакль поставить, я был бы очень рад.
Татьяна Валович: А потом привезти в Петербург.
Сергей Осколков: А потом привезти в Петербург на фестиваль в следующем году.
Татьяна Валович: Сергей Александрович, существует еще и фонд поддержки искусств "Сергей Осколков и его друзья". Деятельность фонда, кроме того, что вы организуете фестиваль, еще какие-то есть программы специальные?
Сергей Осколков: Фестиваль является такой квинтэссенцией деятельности фонда. Каждый год это кульминация наших усилий. Но в течение сезона с разной степенью интенсивности, в некоторые сезоны более активны, в некоторые менее активны, мы проводим поэтические чтения, выставки художников, пытаемся найти деньги. То есть мы не располагаем, мы не богатые люди, мы ищем эти деньги, чтобы как-то их отдать, на наш взгляд, на нужное и интересное дело. Мы в развитии и в поисках. Основная, конечно, мысль - это наш фестиваль.
Татьяна Валович: В течение проходящего фестиваля рождаются какие-то новые или конкурсы, или представления, или что-то, чтобы было интересно для многих? По-моему, объявлен конкурс на лучшую фотографию с фестиваля.
Сергей Осколков: Да, фестиваль все время привлекает молодых ребят к участию, к организации. Скажем, первый фестиваль организовали мои бывшие студенты по гуманитарному университету профсоюзов, сейчас это уже серьезные менеджеры, которые работают в Москве, а тогда они только учились, те девчонки, которые бегали радостно, учились.
Татьяна Валович: А что же они в Москву уехали, а вам не помогают?
Сергей Осколков: Не знаю. Более того, они говорят: "Сергей Александрович, переезжайте в Москву, здесь так интересно".
Татьяна Валович: Всегда говорят, что Москва - это единственный город в России, где крутятся все деньги и там возможно реализовать любые идеи.
Сергей Осколков: Конкурс фотографии - это идея моих новых помощников. Надо сказать спасибо моим помощникам, которые существуют, я не буду перечислять их всех, потому что я кого-нибудь обязательно обижу, если не вспомню. Это была идея молодых организаторов провести такой конкурс. Это, скорее всего, будет конкурс на сайте. Я не знаю, хорошо это или плохо, много фотографий, у нас, может быть, тысяча фотографий есть, очень хороший фотограф, который на всех фестивалях делает снимки. Если кто-то из публики сделает интересные снимки, мы будем очень рады этому.
Рождаются ли новые какие-то идеи? Да, бесконечно. Идей много. Как вчера сказал Дмитрий Александрович Ивашенцев, были бы деньги. А идей много. Мы можем очень много интересного сделать.
Татьяна Валович: Все ли упирается в деньги? Что-то можно сделать, понятно, собравшись в кругу друзей. Но чтобы это, то, что родилось, так камерно представить и показать, что вот оно есть новое, что-то интересное.
Сергей Осколков: Знаете, как в советские времена говорили, "ты что, ради денег работаешь". Был один очень смешной случай на одном из концертов, меня познакомили с одной дамой, сказали, очень богатая дама, с ней познакомься. Она сказала: "Как здорово, мне так понравился концерт". Я говорю: "Да, это все мы стараемся сделать. Бывают и сложности". "А какие у вас сложности?" "Деньги нужны". "А зачем вам деньги?" "Артистам нужно заплатить". "Зачем? Разве им нужно платить? Они выходят с такие удовольствием, улыбаются, поют, играют". То есть это наша работа и за работу нужно получать деньги, зарплату. Мы не только святым духом живем. Поэтому без стеснения нужно говорить, что да, искусство нужно финансировать. Более того, очень ясная и простая мысль, академическое искусство не может быть самоокупаемым, на рынке мы не можем торговать собой, как в шоу-бизнесе, это не приносит прибыли. Только меценатские вклады и если государство еще озаботится, чтобы принять закон о поддержке спонсорства и меценатства. Тогда станет несколько проще. А то, что это важнейшая тема в нашей жизни в принципе, не только в России, но и в мире, в мире как-то решается, в России пока не очень. Скажем, нет закона о творческих союзах. Например, девушка на улице меня просит оставить подпись в поддержку. Документ есть? Есть. Показываю удостоверение. Она смотрит, Союз композиторов России. Говорит: "Нет, это не документ, сейчас таких союзов очень много".
А их немного, он один, Союз композиторов.
Татьяна Валович: Как вы считаете, почему одни фестивали поживут 2-3 года и уходят со сцены, а другие продолжают существовать, привлекать, интересовать, возбуждать? В чем секрет?
Сергей Осколков: Во-первых, опять же, господь Бог ведет нас тем или иным путем. Кому-то суждено прожить столько-то, а кому-то нет. Очевидно, есть секрет, кто руководит, как руководит. Я, например, совсем не умею руководить. Но мне говорят, если ты провел девять фестивалей (сейчас будет десятый), никто тебе не поверит, что ты не можешь организовать. Это дается большими усилиями.
Татьяна Валович: Спасибо, Сергей Александрович.
