Владимир Бабурин: Сегодня в нашей студии заслуженный мастер спорта, двукратный олимпийский чемпион по хоккею Евгений Зимин.
Вопросы будут задавать Роланд Фритше, Второе немецкое телевидение ( CDF ), и Александр Евтушенко, Российское телевидение.
И коротко – биография нашего гостя, которая, думаю, любителям хоккея и без того известна. Евгений Зимин родился в августе 1947 года, 6 августа. Заслуженный мастер спорта. В 1964-65 годах играл за московский «Локомотив». С 1965 по 1974 год – расцвет карьеры – московский «Спартак». И потом уже 1974-76 годы – «Скаймво». И заканчивал картеру в «Крыльях Советов» - 1976-77 год. Что интересно, не играя в московском ЦСКА, имеет два весьма редких для не игроков этой команды титула – чемпион Советского Союза 1967 и 1969 годов. В чемпионатах СССР сыграл 315 матчей, 185 голов. Обладатель кубка Советского Союза 1970-71 года, чемпион мира 1968, 1969, 1971. Чемпион Европы 1968 и 1969 годов. Двукратный олимпийский чемпион – Гренобль-68, Саппара-72. В чемпионатах мира и Олимпиадах – 19 матчей, 7 голов. В 1984-85 старший тренер «Спартака». Тренировал сборную ветеранов. Пробовал себя в качестве комментатора на телевидении, так что можно, наверное, Евгения Владимировича называть коллегой. И, наверное, самое главное – автор первой шайбы, заброшенной советскими хоккеистами в ворота канадских профессионалов в 1972 году в Монреале.
Все правильно, Евгений Владимирович?
Евгений Зимин: Да, абсолютно все правильно, за исключением одного: я еще единственный из спартаковцев (подчеркиваю – единственный), который в составе команды «Крылья Советов» стал обладателем Кубка европейских чемпионов.
Владимир Бабурин: Важное дополнение. Я думаю, что мы вряд ли будем подводить итоги сезона, неделю назад это сделали уже коллеги из « Прессинг а», хотя, по-моему, сезон-то не кончился, сейчас самое интересное – финалы конференций в НХЛ, а скоро начнется финал Кубка Стэнли. Может быть, об этом тоже поговорим. А вопрос у меня первый к вам такой. На этой неделе газета « Спорт -Экспресс» организовала опрос для читателей: «Кто дожжен возглавить сборную России по хоккею?» Ответили почти 14 тысяч человек – это достаточно репрезентативная выборка. Удивил меня один ответ, я его в самом конце назову. Так вот, 20,5 процента считают, что это должен быть Борис Михайлов, по 20 процентов – Вячеслав Быков и Зинэтулла Биллялетдинов. Дальше несколько отстает Валерий Белоусов – 13,3 процента, 4 процента получил Владимир Юрзинов, причем младший. Дальше – еще одна неожиданность, но не самая главная, в этот список попал Евгений Попихин, хотя не добрал даже и до 1 процента. А больше всего – 21,5 процента почти, то есть больше даже, чем Борис Михайлов, – считают, что сборную России должен возглавить иностранец.
Евгений Зимин: Вы знаете, ответить на этот вопрос разу очень сложно. Я считаю, что у нас еще есть тренерские резервы, которые могли бы возглавить сборную России. И поэтому именно в этом сезоне, то есть на будущий год, я считаю нецелесообразным назначать главным тренером сборной России иностранца. Почему – я даже объясню. Дело в том, что год – это такой короткий промежуток времени для хоккея, и человеку, не знающему менталитета русских людей, не говорящему по-русски, не знающему всех проблем, которые сейчас существуют в российском хоккее, очень и очень сложно будет работать со сборной командой России. И рассчитывать только на какой-то сиюминутный успех или результат, будем так говорить, - я в это сомневаюсь, вряд ли ему это удастся. А если даже удастся, что это не движение вперед, это просто временная какая-то точка, и все, то есть закрыть чемпионат мира в Москве, выиграть чемпионат мира, и все. А задача, на мой взгляд, значительно шире и глобальнее стоит перед российским хоккеем.
Владимир Бабурин: Знаете, меня еще удивило, что большинство, хотя не очень большое, но все-таки большинство опрошенных проголосовали за иностранцев, и достаточно трудно найти свободного тренера-иностранца. Все-таки не секрет, что сильнейшие тренеры работают в Национальной хоккейной лиге. Конечно, там случается, когда «монстр» типа Майка Кинена теряет работу, но ненадолго. И вот найти адекватного сильного тренера достаточно сложно.
Евгений Зимин: Ну, почему, здесь я с вами не согласен. Здесь я вам сразу могут найти тренера – бывший тренер сборной Финляндии, сейчас он тренирует молодежную сборную Финляндии, не помню его фамилию. И он четыре года возглавлял сборную Финляндии довольно успешно. Так что это великолепный тренер, большой специалист. Кстати, человек, умеющий работать как с молодежью, так и со взрослыми. То есть при нем и взрослая сборная Финляндии достигла хороших результатов, и, в том числе, молодежная сборная.
Владимир Бабурин: Тем не менее, отметьте, Евгений Владимирович, что даже такой специалист, как вы, не смогли сразу вспомнить его фамилию.
Евгений Зимин: Да, но, знаете, бывает – вы задали вопрос, фамилия где-то в голове, но в этот момент она выскочила у меня просто. Приношу извинения и ему тоже.
Владимир Бабурин: Роланд Фритше, сначала хочу вас поздравить, что сборная вашей страны со следующего сезона опять будет играть на чемпионате мира в компании сильнейших и приедет в Москву. Пожалуйста, ваш вопрос?
Роланд Фритше: Спасибо. Коль скоро мы говорим о чемпионате мира, Евгений Владимирович, ваш прогноз не оправдался, когда вы говорили после Олимпиады в Турине, что считаете, что нынешняя сборная России в состоянии завоевать медаль, в том числе и высшей пробы. Российская сборная, к сожалению, даже очень успешно, я считаю, играла в квалификационных матчах, а уже в решающих как-то дала сбой. В чем вы видите причины?
Евгений Зимин: Да, я с вами согласен. Я почему-то думал, что на чемпионат мира в Ригу поедут игроки, не только выступающие в российском чемпионате, но и играющие в Национальной хоккейной лиге. И исходя из этого я считал, что наша сборная сможет завоевать в Риге золотые медали. Когда я увидел состав нашей команды на чемпионат мира в Ригу, понял, что я тогда сказал – вряд ли это сбудется, то есть вы не завоюем золотые медали. Вопросов здесь много. Этот чемпионат мира в Риге выявил или показал все сильные и слабые стороны российского хоккея на данный период времени. Но главная проблема заключалась в том, что несбалансированность – я имею в виду очень сильное нападение и средняя защита плюс не очень сильные вратари – это скорее всего не позволило сборной России преодолеть первый тур плэй-офф, обыграть сборную Чехии и продолжить борьбу уже в дальнейшем за золотые медали. И это не случайность, это закономерность, и в общем-то, оно должно было так и случиться.
Владимир Бабурин: Александр Евтушенко, пожалуйста, ваш вопрос.
Александр Евтушенко: Евгений Владимирович, не зря Владимир вспомнил и вашу первую шайбу в той золотой серии игр с канадцами, и те золотые годы, когда блистал советский, российский хоккей, такие имена, как Евгений Зимин, Михайлов, Фирсов, Старшинов, Харламов – их знали все, от мала до велика, от мужчин до женщин. Вас знали все, и вашими фотографии оклеивали комнаты, как фотографиями киноактеров великих. Это все было, и 1993 года, когда мы стали последними золотыми чемпионами, 13 лет уже ничего и никого – ни имен и ни побед. Это что, смерть российского хоккея, его сон летаргический? Что это и почему?
Евгений Зимин: Вы знаете, если отвечать полно, это, конечно, займет много времени, но дело в том, что здесь вспоминал о моей первой шайбе в 1972 году канадским профессионалам, вот с того времени, именно с 1972 года советский хоккей, к сожалению, пошел по совершенно не нужному ему пути. То есть мы стали полностью постепенно подражать канадским профессионалам. А они, наоборот, взяли все лучше, что было у нас, у советских хоккеистов, - это быстрый пас, отличное катание, игра для партнера, на партнера, командная игра – то, чего им не хватало. А мастерства у них всегда хватало. А мы, наоборот, - удары клюшками, зацепы, то есть якобы имитируя канадцев, чего мы, в общем-то, по-настоящему не умели делать. Попросту говоря, появилась хоккейная грязь. За счет этого в детских спортивных школах вместо того, чтобы учить ребят кататься, с них требовали результат. Я, например, сам работал и знаю, как это делалось. Я не буду называть фамилию детского тренера, мы играем двумя командами, я тренировал «Спартак», он – «Динамо», играем, 12 лет мальчишкам – он кричит: «Бей его!» Я подхожу и говорю: «Толик, он же еще кататься не умеет – какое «бей»?» - «Но мне же надо выбить два очка».
Александр Евтушенко: А звучало так, наверное: «Мочи!»
Евгений Зимин: Нет, «бей в него». Ну, как можно бить, силовые приемы применять? Сначала надо научить кататься ребенка, владеть клюшкой, умению бросать и так далее, и тому подобное. Вот с этого все началось, но тогда за счет тех побед и успехов, нашей первой сборной, которые продолжались, тем не менее, нужно было огромное количество талантливых людей, которые все равно выигрывали чемпионаты и так далее, но никто не это не обращал внимания, к сожалению. И потом уже, когда началась так называемая перестройка, когда появилась свобода выбора у игроков – играть не только в России, но и в той Национальной хоккейной лиге, уезжать из страны совершенно свободно, многие ведущие игроки, не для кого не сектет. Лучшая по тем временем пятерка – Ларионов, Крутов, Макаров, Фетисов и Касатонов – уехала. И Быков потом с Хомутовым уехали. И, в общем-то, мы остались ни с чем. И вместо того, чтобы возродить, как это, кстати, сделали чехи, даже не возродить, а продолжить обучение, то есть сказать: ребята, стоп, давайте вспомним, с чего мы начали, - с отличного катания…
Чем мы превосходили соперника: отличным катанием, великолепным владением клюшкой, игрой в пас, коллективизм, то есть действительно один за всех и все за одного. Не показать, что «я забью 15 голов, я лучший», нет. Как Валерка Харламов, он мог бы забить и 500, а если взять статистику, он забил, может быть, 200-300, не больше, зато еще 300 он сделал передач голевых Петрову и Михайлову, которые забивали шайбы. Вот с этого надо было начинать – категорически запретить в детских спортивных школах… А тогда была такая возможность, тогда был спорткомитет – единый орган, который контролировал и руководил хоккеем, было управление, и в то время, на мой взгляд, это было сделать очень просто. Просто-напросто сказать всем директорам детских юношеских спортивных школ, ввести правило, что до 15 лет силовых приемы запрещаются. Одним словом, продолжать то, с чего начинался советский хоккей. И все, и сейчас бы мы не пожинали плоды того, что произошло тогда.
Владимир Бабурин: У меня к вам такой вопрос. Простите, он будет достаточно тяжелый. В этом году исполнилось 50 лет со дня первой олимпийской победы советской сборной, и событие это практически никак отмечено не было. По крайней мере, достойно отмечено не было. Вот я вспомнил, что четыре года назад в Канаде, причем именно в Канаде отмечали юбилей той самой супер-серии 1972 года, причем отмечали действительно как праздник. Хотя, подумаешь – канадцы выиграли серию товарищеских матчей 30 лет назад, тоже мне событие. Тем не менее, огромное количество канадских журналистов приезжало в Москву, встречалось с участниками той супер-серии, чтобы узнать, как они живут сейчас – те великие люди, которых в Канаде помнят до сих пор – 30 лет прошло. И вот одну публикацию я выбрал, ее написал Гэрри Мейсон из Ванкувера, газеты «Ванкувер Сан», в ноябре он напечатал ее. Встречался он со многими участниками, и вот самые, пожалуй, страшные слова сказал ему Евгений Мишаков. А сказал он: «Мы забыты. Мы забыты нашим народом и нашим правительством. Они оставили нас ни с чем. Это позор – то, что происходит с нашими ветеранами хоккея. Можете рассказать там у себя, в Северной Америке, как мы живем». «И когда заходит речь о супер-серии, большинство игроков считает, что это интересует только канадцев. В этом отношении слова Евгения Мишакова, - написал Гэрри Мейсон, - говорят за многих из тех, кто играл тогда, в 1972 году. «А ведь мы открыли всему миру советский хоккей, - сказал Мишаков, - мы проложили путь в НХЛ российским игрокам, та серия сделала это. До этого никто не знал, насколько хороши мы были. Сейчас это ничего не значит ни для правительства, ни для людей, ни для российских хоккеистов в НХЛ». И самое последнее. «Канадцы победили в 1972 году, - сказал Евгений Мишаков, - и канадцы все еще побеждают нас сегодня. Такова история этой серии».
Вот вы – человек, забивший первый гол в ворота Кеннеда Райдена, – вы со своим тогдашним партнером по команде согласны?
Евгений Зимин: Да, только, единственное, забыты мы не народом. Народ нас помнит. И народ нас прекрасно везде встречает, где бы мы ни были. Я имею в виду ветеранские команды, когда приезжают в другие города, особенно в Сибири, да и здесь тоже, в Москве только, может быть, несколько… да и то не холодное отношение, нас помнят, но народу меньше собирается. А так нас народ помнит. Здесь я народ не могу ни в чем упрекнуть. Народ есть, и он действительно, тем более старое поколение болельщиков, нас помнит. Но в остальном Женя практически во всем прав. И самое страшное, что мы, перефразируя слова Жени Мишакова, сами относимся к себе без всякого уважения, я имею в виду наши руководители. Мы забываем историю, а без истории не может быть будущего. Любое историческое событие, а тем более такое, как в Канаде произошло и в Советском Союзе, вот эта серия матчей, она должна, так сказать, постоянно напоминать молодежи, как средство пропаганды: играйте в хоккей, давайте играть в хоккей. А мы только декларируем: давайте играть в хоккей, а под этой декларацией – они голые слова. А наглядной агитации никакой нет. Канадцы же неспроста это делают. Не просто так помнят ту серию, нет, именно на той серии они еще привлекают мальчишек, чтобы они шли играть в хоккей, заниматься хоккеем, становиться теми же Грецке, выдающимися хоккеистами. И это действует.
Мы, к сожалению, да, забыты. Особенно обидно то, что все наши руководители (сейчас их, конечно, уже нет), они об этом не помнят, и тогда уже складывалось такое впечатление, что им не до этого. Главное – медаль, и все. А через две недели тебя забыли, ты никому не нужен. То есть как, знаете, отработанный материал: отработал – и до свидания. Я даже больше вам скажу, за последние два года меня никуда не приглашали, ни на один олимпийский праздник, который устраивает Национальный Олимпийский комитет по поводу Олимпийских игр. Ни на один! Я двукратный олимпийский чемпион. Единственное, что я хочу сказать спасибо единственному человеку – Вячеславу Фетисову, который сделал, в общем-то, не знаю как, но когда он стал, образно говоря, министром спорта, он сделал нам президентские стипендии. И нам сейчас государство выплачивает эти стипендии, они довольно-таки приличные, на которые можно жить. А все остальные ребята просто… Иногда я встречаю Женьку Паладина, очень редко он приезжает на «Спартак» - ну, просто мне жалко человека. Человек столько сделал для хоккея, а он, образно говоря, бомж. Это, конечно, безобразие!
Роланд Фритше: У меня такой вопрос. На этой неделе после 24 мая сложилась довольно странная ситуация. После Чемпионата мира в Риге Владислав Третьяк заявил, что надо заниматься вопросом «отказников», потому что как-то подспудно стало понятно, что ему не понравился, допустим, Зиновьев или Алексей Морозов, они отказывались играть за сборную. Но, с другой стороны, они были 24 мая награждены чуть ли не лучшими игроками профессиональной хоккейной лиги. Как вы оцениваете эту ситуацию? С одной стороны, новый президент Федерации хоккея России негласно как-то осуждает такие поступки, а с другой стороны, их чествуют, «отказников» - это не лицемерно выглядит все? Или все-таки будут какие-то дисциплинарные взыскания, какие-то другие меры?
Евгений Зимин: Ну, я считаю, что, во-первых, наказывать и наказание вообще по таким моментам – это совершенно неправильное решение, и этого делать никогда нельзя. Тем более, человек получает деньги в клубе у себя, это его работа, он отработал, заработал то, что ему положено, и все, после этого он свободный человек. Как можно свободного человека заставить играть за сборную команду России, да за любую сборную? Я знаю массу примеров: в Ригу не поехало много канадцев, много не поехало американцев, много не поехало чехов, финнов, да и шведов тоже – и никаких эпитетов таких, как «отказник», а раньше было еще «изменник», к ним не применяется, они такие же уважаемые люди. Потому что у каждого человека существует своя личная жизнь. Я, например, знаю, почему не поехал Морозов, хотя он с Крикуновым, в принципе, договорился, и, кстати, была недавно статья – как бы его оправдание. И он все объяснил, как все получилось, и уже прочитав эту статью, стало ясно, что вот это - правда.
Владимир Бабурин: Я хотел бы вот о чем напомнить. Причем я думал, что это легенда, но мне подтвердили, что это правда. Когда Тарасову задали вопрос – хотел бы он, чтобы в команде СССР играл Грецке, Тарасов сказал: «Нет!» - «Почему?» - «Он не комсомолец», - сказал Тарасов. Я, честное слово, думал, что это - легенда, но ребята из сборной Советского Союза, вот Слава Анисимов, в частности, в этой студии подтвердил, что это правда. Это весьма любопытно – насколько это важно, насколько это могло бы помочь.
Евгений Владимирович, давайте вернемся к тому, о чем говорили – что свободного человека нельзя что-то заставлять делать. Вот раньше была дисциплина, чуть что – на собрание. Помните великого хоккеиста Александра Мальцева – даже через газету «Комсомольская правда» прорабатывали его, в итоге – больше всех голов забил за сборную Советского Союза.
Евгений Зимин: Я считаю, что каждый человек волне поступать, как он хочет, заставлять никого нельзя. Это спорт, в конце концов, понимаете, и у Алексея Морозова, и у Зиновьева были на то причины, чтобы сказать, что если они будут в хорошей форме, тем более Морозов в это время уезжал в США, если они будут в хорошей форме, то они приедет, а если нет, то он не сможет. И Морозов – я недавно прочитал его интервью – сказал, что «я почувствовал, что я не в тех физических кондициях, для того чтобы в данный момент прилететь в Ригу и помочь сборной России, поэтому я решил, что лучше не ехать». Потому что люди готовились, люди тренировались, люди хотели попасть в сборную, то есть хоккеисты, ребята, которые играют у нас в чемпионате, и просто я не хотел перекрывать кому-то дорогу, потому что я бы сыграл ничуть не лучше. Так что совершенно нормальный человеческий ответ, и я считаю, что вообще ни один руководитель, в том числе наш новый президент, не должен – это просто мой ему совет – методом наказания создавать что-то, я имею в виду команду, или делать что-то такое, что пошло бы на пользу. Потому что когда человек находится под каким-то страхом что ли, под каким-то мечом, когда над ним что-то висит постоянно, это очень дискредитирует его внутреннее и внешне даже, со стороны его семьи, его детей и так далее, и тому подобное. Так что эти советские методы все новые руководители, в том числе Третьяк, должны забыть, выкинуть из головы. Их менталитет должен перестраиваться на современную жизнь, на современные взаимоотношения людей, в том числе людей в хоккее, в спорте.
А что касается Тарасова, да, но Тарасов же, помимо того, что он был великий тренер, он был великий актер. Он знал, в какое время живет, знал, как говорить и кому говорить, когда. И комсомол у него был на первом месте, потому что за счет комсомола он знал, что он будет, как мы говорим, непотопляем. И поэтому у него Игорь Рамишевский был комсорг команды, всегда комсорг, комсомол и так далее. И когда приезжали после очередного чемпионата мира, мы ехали в ЦК комсомола доложить первому секретарю о победе. Но это все были, так сказать… Тарасов понимал, что это нужно. Тарасову это было нужно, а нам это было с Женей до глубокой лампочки.
Владимир Бабурин: А вам это ничего не стоило.
Евгений Зимин: Не стоило, да. И вот так он сказал: «Потому что он не комсомолец». Сейчас это шутка.
Владимир Бабурин: Но так как это был ответ частично на вопрос Роланда и частично на мой, дадим слово Александру Евтушенко.
Александр Евтушенко: Ситуация, в общем-то, стандартная и понятная: спорт-бар, чемпионат мира по хоккею в Риге, сидят мужики за пивом. Российская сборная проигрывает в четвертьфинале – и ту же диагнозы сыплются: «Мало платят нашим мужикам!» - «Да, ну, что ты, им платят больше, чем другим». Другая версия: «Просто плохо играют». Третья версия: «Нет национальной идеи – Россия, вперед к победе». На ваш взгляд, что все-таки важнее?
Евгений Зимин: Вы знаете, насчет национальной идеи, я думал над этим вопросом, и все-таки, я считаю, спорт поставить как национальную идею – это было бы неправильно. Национальная идея должна быть другой. Спорт – это как бы какое-то было бы отражение национальной идеи, как, наверное, и в любом другом обществе, которое есть в капиталистических странах и так далее. Потому что все-таки спорт – это прежде всего здоровье нации, то есть физкультура, а вот спорт высших достижений и национальная идея – это как-то несовместимо, понимаете. Я бы не ставил этот вопрос вообще во главу угла и отнес бы его в другую сторону. Национальную идею надо, наверное, искать в другом. В чем – я не знаю, честно скажу.
Александр Евтушенко: Ваш диагноз наших неудач?
Евгений Зимин: Дело в том, что, к сожалению, у нас Федерация хоккея до сегодняшнего дня работала очень и очень плохо. Это, кстати, только слова, а если взять всю структуру федерации, она даже не была выстроена, как любая структура хоккейного клуба или любой организации, где каждый человек знает, за что он отвечает, полную ответственность несет, чем он занимается, а в федерации каждый занимается всем. Был даже такой интересный случай, я сижу два года назад в Праге с президентом нашей федерации господином Стеблиным Александром Яковлевичем, пьем мы с ним пиво. Вдруг подбегает (не буду называть фамилию, а то обидится, они ведь еще работают) один человек и говорит: «Александр Яковлевич! Команду отправить не можем в Россию!» А он на «русском сленге» ему: «Занимайся, это твоя работа! Я тебе это поручил. А я - президент, и это не моя забота – отправлять команду в Россию. Ты должен был уже все заранее сделать: купить билеты, забронировать…» И я действительно подумал, что Стеблин прав. Потом, когда этот человек ушел, я говорю: «Саша, ты абсолютно прав, таки надо». «Ты понимаешь, Женя, устал я, - говорит мне Стеблин. – Им даешь задание – «ты отвечаешь за этот участок», а он приходят ко мне, и я уже делаю какой-то звонок нужный, они сами решить ничего не могут. Я говорю: «Тогда или ты уходи, или их убирай». – «А кого взять? Никто не идет – низкие зарплаты». Вот такая ситуация была.
Владимир Бабурин: Евгений Владимирович, а вот вы не предполагаете, что, может быть, корень лежит еще и в том, что у Советского Союза была великая хоккейная команда, без преувеличения великая, которая могла противостоять любой, в том числе и канадским профессионалам. Пускай даже 1972 год у канадцев, но у них тогда уже не было Бобби Хала, у них уже была не сильнейшая команда, тем не менее, даже если был бы Бобби Хал, даже если бы не было травмы у Бобби Ора,1972 год – серия прошла бы как минимум на равных. Их было 25, может быть, 30 человек действительно высочайшего класса. Дальше следовал достаточно серьезный отрыв. Давайте я попробую пофантазировать, а вы меня поправьте, если я не прав. 1976 год, ЦСКА, усиленное Мальцевым и Васильевым, и «Крылья Советов», усиленными спартаковцами Якушевым, Шадриным и Шалимовым, едут и играют с 8 канадскими командами. Со скрипом, но серию выигрывают, хотя было два очень чувствительных поражения от двух на тот момент сильнейших команд НХЛ – от «Баффоло» и «Филадельфии». Предположим ситуацию наоборот: «Баффоло» и «Филадельфия» приезжают в 1976 году в Советский Союз, причем еще «Филадельфия» усилена несколькими игроками из «Монреаля», ну, условно говоря, Лефлером, Курнуае, Махоличем, Саваром и Робинсоном, а за «Баффоло» будут играть… ну, кого мы отдадим – того же Бэбуара и Фила Эспозит, который тогда из «Бостона» в «Нью-Йорк» ушел. И вот против 8 советских клубов: четыре московских, питерский СКА…
Евгений Зимин: Все игры они выиграли бы. Интересный вопрос задали, и на него я, в принципе, знаю ответ и отвечу. Дело в том, что у нас огромная страна, мы действительно не создали, а с русского так называемого «бэнди» перешли на канадский хоккей в 1946 году, стали играть в канадский хоккей. Но и по тем советским временам мы просто обладали колоссальным людским запасом игроков, ну, не колоссальным, а большим, я бы так сказал, которых собирали в отдельные клубы, а из клубов уже в сборную. И вот эти люди постоянно появлялись: поколение Боброва, потом поколение Майорова, Альметов и так далее. И вот шло, шло и шло это. Но системы не было никакой, системы подготовки. В Канаде же 100 с лишним лет тому назад уже это было, как только они начали играть в хоккей, они начали уже строить структуру, как это делать: юношеский хоккей, как учить кататься, выпускать методические пособия, готовить тренеров и дальше, дальше. И они до сих пор… У них был провал, такой относительный, будем говорить, провал именно в любительском хоккее, в профессиональном практически не было. У них были лучшие команды, худшие команды, но плохих у них никогда не было. За счет чего? За счет того, что у них есть система, система подготовки игроков. А тем более, если учесть Канаду, в Канаде хоккей очень любят, это национальный вид спорта просто, номер 1. И вот эта система постоянно выдает продукт, который потом делает результат для Канады.
Сейчас по этому пути пошли американцы, они создали с помощью правительства США национальную программу развития хоккея в стране. И вы посмотрите, за последние 5 лет еще не на высшем уровне на чемпионатах мира среди взрослых, а на юниорском, на молодежном американцы стали выигрывать чемпионаты мира, 18-летние мальчишки – это о чем-то говорит. Значит, есть программа. Мы же в то время, если точно ответить на этот вопрос, этого не создали. Поэтому у нас получалось так: если из пяти команд собрать сборную, то вот эта сборная сыграет с той командой, о которой вы говорили, с канадской, здесь, и сыграет неплохо. Может проиграть, конечно, и может выиграть, - это спорт. Но она не будет стабильной. А вот если взять уже 8 команд – вот здесь будет уже явное различие. Да что там говорить, если вспоминать то, что было, да, мы говорили – прекрасный советский хоккей, и действительно, он был прекрасный, но вспомните, кто в основном был чемпионом? ЦСКА, иногда - «Спартак», однажды – «Динамо», если я не ошибаюсь, в первый год образования хоккея.
Владимир Бабурин: «Динамо» - дважды. И в конце уже, когда развалился Советский Союз.
Евгений Зимин: И «Крылья». Четыре команды. А все остальные команды – да, там появлялись классные ребята, тот же Сережа Макаров, но их тут же призывали в армию…
Владимир Бабурин: Вот о чем я и хотел спросить, может быть, беда в том, что была такая суперцентрализация: сразу игрока тащили в Москву.
Евгений Зимин: Да конечно!
Владимир Бабурин: На самом деле я знаю единственного, кто отказался от всех предложений, - это был Виктор Коноваленко.
Евгений Зимин: Да, совершенно верно, это единственный человек, который отказался, а остальные… Мальцев откуда?
Владимир Бабурин: Из Кировочепецка.
Евгений Зимин: Гена Цыганков, царство ему небесное, откуда он? Из Хабаровска. Так что здесь нечему удивляться. То есть вся концентрация хоккея была в Москве. Потому что Москва была столица, здесь были лучшие условия для жизни людей и все исходящие из этого веща.
Владимир Бабурин: Когда вы сказали, что сборная из пяти команд, я сначала подумал: ну, как же из пяти, когда их только четыре? Но потом вспомнил Коноваленко и с вами согласился.
Евгений Зимин: Ну, мы из двух собирали сборную. Но вторая команда, если бы она играла против команды из Национальной хоккейной лиги, то ей бы было очень сложно с ними. Они бы, конечно, играли, старались бы, но вряд ли на положительные результаты могли бы рассчитывать.
Владимир Бабурин: Роланд, пожалуйста, ваш вопрос?
Роланд Фритше: Перед сегодняшней встречей я как-то изучал вашу биографию и нашел довольно любопытный отзыв о вашей игре. И, я думаю, там, может быть, тоже кроется причина, почему российская сборная после 1993 года больше не стала чемпионом мира. Один из ваших поклонников, болельщиков писал, что вы проповедовали красивый хоккей, и он выразил это такими словами: «У него нет ни одного повтора в обводке, шайба – как привязанная. И в хоккей играет в удовольствие». И дальше он пишет: «У него не было таких приемов, как, например, у Михайлова – где-то клюшку подставить, где-то коньком подправить, почти все было на загляденье». У меня такое ощущение, что у вас был интеллигентный хоккей, не только красивый, но и интеллигентный. Может быть, нынешнему поколению игроков не хватает интеллекта, чтобы красиво и умно играть?
Евгений Зимин: Вы знаете, это спорный, конечно, вопрос, все зависит от человека. Я, например, с уважением отношусь к нынешним игрокам – к Малкину, к Овечкину – действительно очень талантливые ребята. Но вот глядя на игру Овечкина, Овечкин любит забивать, Малкин – пока я его психологическую характеристику не могу дать. Он плеймейкер, естественно, он распасовщик, он умеет и забивать, но вот точную характеристику я не могу дать. Что касается меня, я считал, моя философия жизненная – я делал и до сих пор делаю все для людей. И в Советском Союзе то было, поверьте мне, очень сложно. То есть на льду это можно было делать, тебе никто этого не мог запретить, и люди почему, наверное, уважали и любили, и до сих пор меня знают, и просто получали удовольствие (это я тоже знаю, массу автографов даю), и не только меня, Валерий Харламов то же самое практически делал, мы с ним в этом плане похожи, Саша Мальцев тоже, - мы играли для красот хоккея. И не только мы. Была тройка – Альметов, Александров, Локтев – они то же самое делали: не просто забить гол, а забить так, чтобы люди встали, раскрыли рты и сказали «да, вот это гол, это шедевр». То есть как великий художник какой-то мазок сделал, что другой уже не сможет его повторить, - то же самое старались мы делать.
Сейчас молодежь более запрограммированная все-таки, мне так кажется. У нас всегда был на первом месте хоккей. Да, мы выросли, мы женились, у нас появились семьи – и нам тоже нужны были деньги, получать зарплату. Но то, что мы получали, это было как бы второстепенно. Сначала – хоккей, а потом уже зарплата. Сейчас, как я считаю, может быть, в меньшей степени это касается Овечкина, но все-таки эти огромные суммы, которые платятся игрокам, они заставляют… даже, наверное, неправильное слово – «заставляют», скорее всего, портят что ли молодых ребят, и они начинают больше думать о деньгах, куда ему поехать, где больше заплатят, как лучше ему сделать не один финт, а несколько финтов, и все разные. Вот так, наверное, можно ответить на ваш вопрос.
Александр Евтушенко: Евгений Владимирович, а могли бы вы назвать пятерку нынешних игроков, с которой сейчас, сегодня с уверенностью, с удовольствием вышли бы на лед?
Евгений Зимин: Знаете, я вам больше отвечу, я сейчас, в данный момент даже не уверен, если мне предложат быть старшим тренером Суперлиги – у нас там 16 команд, – я не соглашусь с большей частью команд работать. Не потому, что я не хочу деньги зарабатывать, не поэтому. Я не соглашусь, потому что там для людей, о чем я сказал, важны только деньги, деньги, деньги. Там нет хоккея, там только работают, понимаете. А уж если говорить о пятерках, то я бы согласился играть с братьями Корешковыми, которые уже, к сожалению, играют за Казахстан против нас, они уже ветераны. Вот они, действительно, последние ребята, которые играли в советский хоккей. Они играли ради удовольствия. Я видел их глаза, хотя я старше значительно, чем они, и какую радость они получали, когда у них эти комбинации в касание, все наши комбинации проходили, и они забивали шайбы. Это для них был восторг. А другие – я вряд ли с кем-то стал играть.
Александр Евтушенко: А пятерку условно больших политиков, с которыми согласились бы пойти играть?
Евгений Зимин: Я даже не хочу о политике говорить. Политика – это настолько не мое дело!
Владимир Бабурин: Хочется Руслана Имрановича Хасбулатова процитировать – «грязное дело».
Евгений Зимин: Да.
Александр Евтушенко: А если уж играть, то с Лукашенко.
Евгений Зимин: Ну, вот с Лукашенко еще можно было бы поиграть, все-таки он фанатик этого дела. А если человек – фанатик, все-таки с ним приятно, чему-то его научить.
Владимир Бабурин: Евгений Владимирович, позвольте вопрос достаточно личного плана. Вот свою судьбу вы считаете достаточно счастливой? Смотрите, в 1968 году вы попали в сборную, поехали на Олимпиаду в Гренобль, были запасным. Получает травму Вениамин Александров…
Евгений Зимин: Извините, здесь я поправлю вас, я не был запасным, я был основным, но уже в кавычках я был запасным, потому что я знал, что поставят Александрова, стоит мне похуже сыграть – и меня посадят на лавочку.
Владимир Бабурин: Самый молодой игрок. И вот Александров получает травму, вы выходите в матче против чехов. Да, проигрыш, но, тем не менее, олимпийский чемпион. На следующий год приходит целая плеяда - Михайлов, Петров, Харламов, Мальцев, - у которой была очень долгая жизнь в хоккее, в отличие от вас. 1972 год – вы забиваете первую шайбу, и это помнят все, и далеко не все помнят, что вы забили еще одну очень важную шайбу. При счете 5:3 за 5,5 минут, когда все было не очень-то ясно, 5:3 – с канадцами, вы забиваете шестую. 6:3 – тут уже все ясно, Якушев еще через пару минут забивает седьмую, и все, разгром. Потом вы выходите на лед в Торонто, делаете голевую передачу и больше в этой серии не участвуете. И, насколько я помню, больше в официальных играх сборной Советского Союза не участвует. В 1973 году знаменитый чемпионат мира, когда 100 голов забила сборная Советского Союза, прошел уже без вас. То есть всего 19 матчей, и при этом 7 голов – не так мало. Вы не считаете, что вам все-таки не дали?
Евгений Зимин: Ну, если говорить про серию 1972 года, почему я не играл в оставшихся играх, дело в том, что у меня был аппендицит, и меня оперировали, я просто физически не смог играть. А эту серию я бы наверняка доиграл, потому что когда забиваешь – а я любил против канадцев, кстати, играть – и когда у тебя идет игра, ты в отличной форме, это приятно всегда. А вот что касается 1973, 1974 годов, знаете, у Высоцкого есть такая песня: «Выше гор могут быть только горы». И наверное, я достиг какой-то определенной точки, Эверест покорил, в том числе канадских, НХЛовский Эверест. И внутреннее я чувствовал сам, что у меня не горели глаза, чтобы во что бы то ни стало попасть в сборную, опять стать чемпионом мира. Потому что я это уже сделал, я уже был. У меня был один прекрасный друг, он и есть – Володя Тихонов, физик по образованию, и он мне сказал: «Женя, давай заканчивай с хоккеем, ты прекрасно учился в школе (мы вместе с ним в школе учились), займись лучшей наукой, литературой, чем угодно. А хоккей – это, во-первых, скоротечно все, и во-вторых, найди себе в жизни профессию другую». Он мне так посоветовал, хотя это, в общем-то, не было в контексте. Я любил хоккей, но, наверное, уже в то время я себя больше представлял и хотел (скорее всего подсознательно) быть уже не игроком, а тренером, хотя было еще рановато. А потом сложилось так… Ну, говорить о судьбе, что она не сложилась, сложилась плохо или хорошо, я бы не стал. Я считаю, что я, в общем-то, один из немногих людей на земном шаре, у которого сложилась судьба очень хорошо.
Владимир Бабурин: И теперь, по традиции этой программы, мы почти час слушали Евгения Зимина, попросим у него несколько минут, чтобы он послушал нас. Пожалуйста, Роланд Фритше, что было самым главным?
Роланд Фритше: Евгений Владимирович, мое представление о вас в принципе оправдалось, потому что вас описывали в разных публикациях «малогабаритным», и это на самом деле так, вы небольшого роста (чтобы наши слушатели тоже имели представление о вас), но при этом вы такой живчик, что просто не верится, что вы пенсионер, как вы тоже однажды признались. Я желаю вам, чтобы вы были больше востребованным в будущем, тем более, в следующем году будет чемпионат мира по хоккею именно в России, в Москве и Санкт-Петербурге. И надеюсь, что и новый президент Федерации хоккея Третьяк как-то, чтобы тоже вас привлекал. Потому что есть как раз в плане хоккея в России, мне кажется, непочатый край, чтобы наконец-то сборная России более удачно выступила.
Александр Евтушенко: Спасибо большое, Евгений Владимирович. И я тоже подумал, что правильно вы сказали, что это скорее не мода, это образ жизни и образ мысли. «Если мода на детей совсем пройдет, что же будет на земле?» - песенка такая помнится. И национальная идея появилась – исправление демографической ситуации. И если бы задались целью исправить ситуацию в хоккее, то это снова стало бы популярным, модным даже, если этот термин употреблять, и, наверное, лучшим. Спасибо вам за то, что вы делали для страны. Спасибо за массу удовольствия, доставленного мне, еще совсем маленьким когда я был, болел за вас. И спасибо за то, что вы нам уделили время.
Владимир Бабурин: Я отчасти продолжу то, что сказал Саша. Спасибо вам за возвращение в детство, я почти физически пережил ту 12-ую минуту трансляции с монреальского форума, когда вы забили первый гол канадцам, одно из самых ярких воспоминания детства, это правда. Второе, спасибо, что вы действительно очень современный человек, очень трезво мыслящий, и, как мне показалось, на первое место ставящий свободу. Что особенно приятно, что эти слова ваши прозвучали на нашем радио с именно таким названием.
