Надо быть не только знатоком и любителем театра, но и нью-йоркским старожилом, чтобы знать: лучшие спектакли в этом городе показывают не на Бродвее, а за пределами Манхэттана — в БАМе, в Бруклинской академии музыки. Вопреки названию, в этом старинном (и уже потому — обветшалом) зале проходят не только оперы, но и гастрольные спектакли самых знаменитых театров Старого Света, представления авангардных трупп, а иногда здесь устраивают кино-ретроспективы, но только тех фильмов, что поднимаются до уровня высокого театра. Этим летом БАМ почтил таким фестивалем Антониони.
Самое полное собрание его фильмов, когда-либо показанных в Америке, должно представить итальянского мастера новому поколению зрителей. Обращаясь к ним журнал Time-out пишет: «Чтобы распробовать Антониони, отправляйтесь в кино: дома вам этого никогда не понять».
И действительно, на малом экране эти просторные, малолюдные фильмы сильно проигрывают: одно дело смотреть фреску в церкви, другое судить о ней по почтовой открытке.
Беспрецедентная по охвату и тщательности подготовки (все фильмы заново отреставрированы) Бруклинская ретроспектива предоставила ньюйоркцам редкий шанс совершить паломничество к работам самого большого мастера поэтического кинематографа. Как все мэтры своего искусства, Антониони решал на экране только метафизические задачи, это всегда фильмы о смысле жизни. Но если в картинах Кислевского жизнь полна непонятого смысла, если у Феллини смысл решили не искать, если у Бергмана смысл строят, а у Тарковского открывают, то Антониони отказывает жизни в смысле, заменяя его капризом. Полвека назад, войдя на вершину кинематографа, он раз и навсегда объяснил центральный принцип своего кино:
Меня интересует не история моих героев, а их поведение, не логика повествования, а верность истине, не цель жизни, а ее ритм.
О Бруклинском фестивале фильмов Антониони мы беседуем кинокритиком Андреем Загданским.
— Андрей, давайте попробуем разобраться в двух вопросах. Почему Антониони, и почему сейчас? Почему к нему возрождается интерес, которого не было 30 лет?
— Действительно, Антониони принадлежит к числу подзабытых классиков итальянского кино. Как-то его переиграли и Феллини, и Пазоллини, а об Антонини говорили гораздо меньше. Хотя, мне кажется, что конце в 1960-70-х годов Антониони был, наверное, самым влиятельным кинорежиссером в мире. Его стилистические находки, его стилистическое влияние были абсолютно уникальны и влияли на то, как работали люди и в Англии, и в России, и в Америке. Его знаменитое молчание, недоговоренность, отсутствие музыки, внимание к шумам, его недосказанные драмы так похожи на настоящую жизнь, в которой драма не проиграна, а, как правило, недосказана, оказали, как мне кажется, очень большое влияние на многих и, признаюсь, мне самому очень нравится.
— От Антониони не так просто идти. И мне кажется, что у него не так много последователей. Из недавних впечатлений у меня «Возвращение» Звягинцева. Но это, скорее, эпигон, чем последователь.
— Я бы не сказал, что за большим художником вообще кто-то идет. Моя личная концепция заключается в том, что большие художники не столько открывают какое-либо направление, сколько закрывают его. Антониони свою территорию отработал полностью, в ней уже нельзя сделать открытие.
— А какой ваш любимый фильм Антониони?
— Пожалуй, «Профессия репортер» в русском переводе. Эту картину я увидел впервые в 1975 году совсем мальчишкой и абсолютно влюбился. Я впервые почувствовал, что такое искусство кино. Помимо того, что это очень экзотический и красивый фильм, но тайна человеческого существования, тайна замкнутости нашего я в это конкретное тело и желание человека вырваться из него, прожить другую, экзотическую, непонятную, чужую жизнь. Она была совершенно магическая для меня. Я помню, я был бесконечно впечатлен этой картиной, совсем недавно я водил студентов смотреть этот фильм заново и мне было очень приятно, что фильм работает, что фильм действует, что я по-прежнему очарован этой картиной. Хотя, к сожалению, какие-то вещи стареют неизбежно.
— Мне кажется, что в этом можно найти ответ на тот вопрос, который я задал в самом начале: почему сейчас? Вот эта вот нелинейная наррация, вот этот разрыв сюжетов, он на новом витке развития кинематографа приобретает особое значение. Мне кажется, что мы пытаемся выйти за пределы привычного сюжетного и, в общем-то, устаревшего и избитого рассказа. Мне приходит в голову фильм «Мементо» — это такая классика молодежного кино, где уж точно нельзя сказать, что сюжет довлеет над картиной. Роль пейзажа у Антониони — вот о чем бы я хотел с вами поговорить.
— Антониони во всех своих интервью подчеркивал, что он очень любит пустыни, много в них снимал — пустыня в «Забрийски поинт», пустыня в «Профессии репортер», море в «Приключении» — это еще одна пустыня. У Антониони был проект, который он собирался снимать в Средней Азии. Это тоже была пустыня. Он любит это.
— Критики говорят, что даже в городе у него всегда пустынно. Там, где Антониони снимает, всегда мало людей.
— И у него есть замечательная фраза. Когда-то, в одном из интервью, он говорил: «Актер для меня всего лишь часть кадра и далеко не всегда самая главная». Вот это есть его вписывание нас в природу, в пейзаж, как мы интегральная часть куда более сложного мира. Если вспомнить другую картину Антониони «Фотоувеличение» (я ее тоже смотрел совсем недавно), то, к сожалению, актерские сцены очень многие устарели. Главный герой выглядит искусственным. Многое в картине выглядит искусственным. Но вещи, связанные с пейзажем, герой-фотограф в парке, герой-фотограф играющий в теннисной игре с невидимым шариком, вот эти все вещи остаются. Они оказываются куда более защищенными от времени, от проходящей тенденции моды, чем персонажи и вещи сиюминутно социально острые, те, которые были так актуальны для фильма в конце 1960-х, когда он вышел в прокат, когда Лондон был столицей мира, и все новые молодежные движения так захватывали город. Эти вещи сегодня не интересы. А герой — большая среда, природа гораздо интереснее на сегодняшний день.
— Андрей, ретроспектива Антониони в Нью-Йорке подводит итог творчества величайшего мастера теологического кино, если угодно. Интересно, что его отношения с Америкой складывались весьма интенсивно, в отличие от Феллини или Бергмана, которые никогда не работали в Америке. Что можно сказать на эту тему — Антониони и Америка?
— Антониони во второй половине своей творческой карьеры стал мировым режиссером. В отличие от Феллини, который всегда оставался итальянцем, Антониони имел широкий интерес ко всему миру. Он сделал документальную картину о Китае, он сделал «Фотоувеличение» — фильм об Англии, «Забрийски поинт» — фильм об Америке, «Профессия репортер» — фильм мирового звучания о журналисте, который путешествует по всему миру и стремится охватить своим пониманием весь мир. Вот этот мировой статус транснационального кинематографа мне кажется одним из достижений Антониони. Он был человеком мира.
