Александр Генис: Прошлым летом, когда бензин стоил почти пять долларов за галлон, многие американцы открыли радости отпуска дома. И придумали для него новое слово: стейкейшн. Я сам себе однажды устроил такой отпуск: вместо заграничных путешествий ходил в экзотические рестораны, вместо дальних автомобильных поездок - велосипедные экскурсии, вместо Бродвейского шоу – “Король Лир” по телевизору…
Этим летом бензин вдвое дешевле, но из-за рецессии еще больше американцев не решаются отправиться в отпуск, а если все же отдыхают, то не совсем, ибо берут с собой работу. Для этого “полуотпуска” социолог Далтон Конли (Dalton Conley) придумал особе слово. О том, что оно значит и зачем нужно сегодняшнего гостя “Американского часа” расспрашивает наш корреспондент Ирина Савинова.


Ирина Савинова: Вам принадлежит авторство на слово “weisure”, по-русски этот неологизм можно перевести как “трудосуг”. Расскажите подробнее, что значит “weisure”. Это следующая ступень развития отношений между работой и свободным временем?


Далтон Конли: “Wisure” – новое явление. Старое понятие “работа”, четко определявшее ее как что-то отличное от досуга, в новом экономическом и социальном ландшафте более не применимо, потому что мы все больше времени занимаемся деятельностью, которая включает и работу, и досуг. Они слились и образовали что-то новое.
Мы все чаще приглашаем на обед не только друзей, но и людей, которые могут стать нашими клиентами или коллегами, кого-то из своих руководителей. Тут домашняя сфера и рабочая сливаются. Это только один пример. Есть много других.

Ирина Савинова: История досуга в Америке и в других странах. Есть отличия?

Далтон Конли: Конечно. Интересно, что в первой половине 20-го столетия, точнее, первые две его трети, число рабочих часов в Америке сокращалось. Это значит, что в 1963 году Америка работала меньше часов и имели более длинные отпуска, чем основные европейские страны: меньше часов, чем Германия, меньше часов, чем Великобритания. Это еще можно объяснить: они отстраивали свои страны после разрушений Второй мировой войны. Но мы работали меньше, чем и итальянцы, и французы, и испанцы. Перед лицом сегодняшней экономической ситуации в такое даже трудно поверить. Зато теперь французы работают на восемь недель меньше, чем мы. Это радикальное изменение тенденции.
Интересно и другое: изменение соотношения числа рабочих часов и доходов. Раньше, чем больше человек зарабатывал, тем больше у него было досуга. Сегодня наоборот: чем выше человек стоит на лестнице доходов, тем дольше он работает. Служащие с солидной зарплатой зачастую работают более 50 часов в неделю. Те, кто получает поменьше, гораздо реже работают столько часов.


Ирина Савинова: Считается, что американцы – трудоголики. Как Вы считаете: это миф или реальность?


Далтон Конли: Это без сомнения так. Но, как я сказал, 40 лет назад все было наоборот. И не то, чтобы у нас в генах было нечто особенное. Это – следствие перемен на рынке труда. Возьмите Францию: у них все определено законодательством: сколько часов можно работать, сколько брать отпускных дней. Если вы образовали свою компанию, придет государственный чиновник, чтобы проверить, как долго вы заставляете ваших рабочих работать. Это абсолютно другая политика отношений, чем на американском рынке труда.
Дело в том, что в 60-е годы Америка еще шире, чем раньше, открыла двери иммиграции. Население сильно выросло, скоропалительно было создано большое число рабочих мест. Вот тут рынок рабочей силы вышел из-под контроля.
Исторически стимулом к работе было желание преуспеть и жить не хуже соседей или коллег. Сегодня уже не беспокоятся, сколько и как зарабатывают соседи и коллеги – люди боятся потерять, что имеют. В предыдущие рецессии число рабочих часов или увеличивалось или уменьшалось. Сегодня – только увеличивается. Статистических данных по текущей рецессии еще нет, но могу предположить, что те, у кого есть работа, работают больше часов, чем раньше. Это происходит по нескольким причинам. Прежде всего, эта рецессия тяжелее всех послевоенных, и к ней более серьезное отношение. Во-вторых, работая больше часов, вы убеждаете начальство, что вы – ценный сотрудник. В-третьих, на этот раз людям нужно больше денег из-за долгов по кредитным картам и закладным на недвижимость. Рынок труда стал напоминать старую долговую тюрьму, где все должны работать, чтобы выплатить свои долги. Потому замедлить темп работы удастся еще нескоро.


Ирина Савинова: Вернемся к “трудосугу”. Кто, как и почему берет работу на дом и в отпуск?

Далтон Конли: Смешно, что мы говорим об отпусках, а обсуждаем работу. Как только рубеж между работой и досугом стирается, людям приходится самим определять, где эти границы проходят. Раньше, например, считалось неэтичным входить в деловые отношения с друзьями. Сегодня наоборот: интернетский сайт “Фейсбук” помогает заводить деловые отношения с друзьями. И электронная почта находит нас в любое время суток: и в обед, и поздно ночью. Сегодня постоянно видишь людей в горах или на пляже с “Блэкберри” в руках.
Сегодня людям нужно быть в постоянной связи с другими.


Ирина Савинова: Собственно - почему? Что изменилось?

Далтон Конли: Значительный сектор американской экономики больше не работает с материальными вещами. С каждым годом доля этого сектора растет. Занятые в нем люди имеют дело с текстами, имиджами и тому подобным. Такую работу можно делать дома или на досуге. Этот класс любит свою работу так сильно, что они готовы работать все время. Отключиться им очень трудно – они хотят быть в контакте с коллегами и друзьями все время. Это, как раз, отнюдь не плохо, скорее - это положительное явление.


Ирина Савинова: Да, наша частная жизнь подвергается все большему вторжению. Как Вы думаете, куда нас приведет эта тенденция работать больше и больше?

Далтон Конли: Посмотрите на это явление с другой стороны. 20 лет назад, получив на работе телефонный звонок из дома, вы спрашивали “что случилось? пожар, наводнение, у кого-то сердечный приступ?”. Если нет, вы отвечали “поговорим вечером дома”. Личные звонки на работе не приветствовались. Нельзя было посреди дня уйти на время, чтобы отвести ребенка к врачу. Но сегодня все чаще высокооплачиваемые профессионалы впускают личную жизнь в рабочую, сливая их в одну. Возьмем компанию “Гугл” – на рабочем месте у сотрудников есть химчистка, парикмахерская, кафе, даже можно получить шведский массаж. Компания делает все, чтобы вам было приятно работать и чтобы вы оставались на работе подольше. Офис становится похож на дом. Зачем, собственно, вообще идти домой? Уставшая жена вряд ли сделает вам шведский массаж…

Ирина Савинова: Далтон, Вы проверяете электронную почту во время отпуска?

Далтон Конли: Я просто не беру отпуска. И у меня нет босса как такового. В моей работе всегда много проектов, которые нужно сделать к какому-то определенному сроку. На прошлой неделе я вздохнул с облегчением – можно убрать один уже законченный проект и освободить место для 20 других.
Когда мы путешествуем с детьми, я иногда выбираю минуту, чтобы заглянуть в электронную почту, но тогда они на меня страшно кричат…