Президент США Барак Обама предложил Конгрессу учредить новый орган контроля за финансовыми рынками. Он считает, что это необходимый шаг к оздоровлению финансовой системы страны. Однако его оппоненты предупреждают, что чрезмерный контроль может привести к удушению предпринимательской инициативы.
В США хватает надзорных инстанций в кредитно-финансовой области. Тем не менее, ни одна из них оказалась неспособна предупредить надвигающуюся угрозу кризиса ликвидности, который стал причиной полномасштабного экономического спада. Президент и его экономические советники считают, что пришло время пересмотреть существующие правила.
- C тех пор, как я вступил в должность, моя администрация создала то, что, как я думаю, должно быть признано экстраординарным ответом на экономический кризис исторических масштабов, - заявил Барак Обама. - Но в то время, когда мы предпринимаем решительные шаги, чтобы компенсировать ущерб, нанесенный нашей экономике, мы упорно трудимся над тем, чтобы заложить новый фундамент продолжительного экономического роста. Это будет нелегко. Мы знаем, что этот спад - результат не одного провала, а многих. И многие из самых сложных проблем, с которыми мы сталкиваемся, являются продуктом целой череды ошибок и упуущенных возможностей, имевших место в течение десятилетий. Этой новой основе требуются сильные, живые финансовые рынки, работающие по прозрачным, честно соблюдаемым правилам дорожного движения. Правилам, которые защищают потребителей Америки и нашу экономику от разрушительных встрясок, какие мы наблюдали в последние годы.
* * *
Принято считать, что своей экономической мощью Америка обязана свободе предпринимательства и что свобода эта долгое время ничем не ограничивалась. На самом деле у государственного руля друг друга сменяли сторонники и противники государственного регулирования. Среди отцов-основателей были и те, и другие. Многие из них пришли в политику, будучи крупными землевладельцами - на собственном опыте знающими, что такое колониальная администрация с ее мелочными правилами. Томас Джефферсон говорил: "Получай мы указания из Вашингтона, когда сеять, а когда собирать урожай, - мы, пожалуй, остались бы без хлеба". Первый министр финансов США Александер Гамильтон, наоборот, считал, что "ничем не ограниченный дух предпринимательства" способен привести Америку "к пагубным последствиям"; присущую американцам деловую хватку следует направлять "в нужное русло", полагал Гамильтон.
По мере становления государства и усложнения структуры экономики совершенствовались и инструменты регулирования. Стремление к усилению контроля обычно возникало сразу после очередного кризиса: американцы верили, что правильно устроенная система избавит их от этого бедствия. Наиболее радикальные меры регулирования в целях вывода страны из Великой Депрессии предложил Франклин Рузвельт, кандидат демократов на президентских выборах 1932 года. Его соперник, действующий президент Герберт Гувер яростно критиковал эти планы - противоречащие, по его мнению, самим основам американской государственности:
- Оппозиция говорит нам, что нам необходимы перемены, необходим новый курс. Это не те перемены, которые становятся следствием нормального развития жизни нации. Это предложение изменить все основы, на которых зиждется жизнь нашей нации, которая была создана поколениями в испытаниях и борьбе, - и принципы, на которых построено государство...
Гувер проиграл выборы - и Рузвельт провел свои реформы, об эффективности которых до сих пор спорят экономисты. Во всяком случае, застраховать американскую экономику от кризисов они не смогли. В 1979 году в США разразился энергетический кризис. Президент Джимми Картер обратился к нации с посланием, в котором говорил о кризисе доверия к правительству:
- Мы помним, когда выражение “твердый, как доллар” было синонимом абсолютной надежности – до тех пор, пока десять лет инфляции не заставили наш доллар дешеветь, а наши сбережения - сокращаться. Мы полагали, что наши национальные ресурсы безграничны, пока в 1973 году мы не столкнулись с растущей зависимостью от иностранной нефти. В поисках выхода из кризиса люди обратили взоры к федеральному правительству - и обнаружили, что оно утратило связь с жизнью страны. Вашингтон превратился в остров. Никогда прежде пропасть между нашими гражданами и нашим правительством не была такой широкой.
Народ ждет не легких, а честных ответов; ясного руководства, а не ложных утверждений и уклончивости, свойственных политике. В Вашингтоне и по всей стране вы видите систему управления, которая представляется неспособной к действию. Вы видите Конгресс, раздираемый в разные стороны сотнями хорошо оплачиваемых и могучих представителей групповых интересов. Вы видите, как эти группы защищают свои противоположные позиции чуть ли не до последнего дыхания. Вы часто видите уравновешенный и справедливый подход, который требует от каждого пожертвовать лишь малым, - но этот подход прозябает, как сирота, без поддержки. Вы видите паралич, застой и дрейф. Вам это не нравится, и мне тоже.
У Рональда Рейгана, который победил Картера на выборах 1980 года, был свой рецепт выхода из кризиса:
- Десятилетиями мы громоздили дефицит на дефицит, отдавая в заклад свое будущее и будущее наших детей ради временного удобства в настоящем. Продолжать в том же духе - значит, гарантировать огромные социальные, культурные, политические и экономические потрясения. Вы и я, как частные лица, можем жить в долг, не по средствам - но только в течение ограниченного промежутка времени. Почему же тогда мы думаем, что все вместе, как нация, мы не связаны тем же самым ограничением? Мы должны действовать сегодня, чтобы сохранить наше завтра. Мы начинаем действовать прямо сегодня. Экономические недуги, которыми мы страдаем, поразили нас несколько десятилетий назад. Они не уйдут в считанные дни, недели или месяцы, - но они уйдут. Они уйдут, потому что мы, американцы, способны теперь, как были способны в прошлом, сделать все необходимое для того, чтобы сохранить этот последний и величайший бастион свободы. В этом нынешнем кризисе правительство - не решение нашей проблемы. Правительство - само проблема.
В чем видит причины нынешних бед Барак Обама? "Главная улица", о которой он говорит, – это рядовые американцы:
- Бесспорный факт состоит в том, что одной из самых существенных причин нашего экономического спада было переплетение основных финансовых институтов и нехватка соответствующих регулирующих учреждений, предназначенных для предотвращения злоупотреблений и эксцессов. Культура безответственности пустила корни повсюду - от Уолл-Стрит и Вашингтона до "Главной улицы". И регулирующий режим, созданный в основном вслед за экономическим кризисом XX столетия, Великой Депрессией, не в состоянии угнаться за скоростью, масштабами и изощренностью мировой экономики XXI века.
В последние годы финансовые новаторы в поисках дополнительных рыночных возможностей изобрели огромное разнообразие новых и сложных финансовых инструментов. Эти продукты - такие, как обеспеченные активами ценные бумаги - были придуманы для того, чтобы распределить риски. Но, к сожалению, получилось так, что они эти риски аккумулировали. Долговые обязательства продавались банкам; банки превращали эти долги в ценные бумаги; инвесторы покупали эти ценные бумаги - зачастую не сознавая, каким рискам они себя подвергают. Это были шальные деньги. Но эти схемы строились на песке. А поскольку аппетит к этим продуктам рос, кредиторы снижали стандарты, чтобы привлечь новых заемщиков. Многие американцы покупали дома и брали займы, не отдавая себе отчет, на каких условиях они получают кредиты, и часто не принимая на себя ответственность.
Президент предлагает дать волю позитивной инициативе и взять под контроль негативную стихию рынка:
- У финансовых институтов есть обязательство перед самими собой и перед обществом: управлять рисками осторожно. Как президент, я отвечаю за то, чтобы наша финансовая система работала на экономику в целом. Всегда существовали трения между теми, кто верит в невидимую руку рынка, и теми, кто больше доверяет руководящей руке правительства. В этих трениях нет ничего плохого. Они стимулируют полезную дискуссию, создают динамизм, благодаря которому мы приспосабливаемся и растем. Потому что мы знаем, что рынок – это нейтральная сила, которая не бывает только злом или только благом.
Во многих отношениях финансовая система – отражение нас самих. В совокупности бесчисленного множества независимых решений есть потенциал и для творчества, и для злоупотреблений. Мы видим, как в одних случаях новаторство укрепляет нашу экономику, а в других – пользуется ее слабыми местами. Мы призваны осуществить реформы, которые позволят расцвести лучшим устремлениям и возьмут на контроль худшие. Нам следует признать, что свободный рынок – самая могучая созидательная сила на нашем пути к процветанию. Однако это не бесплатная лицензия, позволяющая игнорировать последствия наших действий.
Министр финансов Тимоти Гайтнер на слушании в Сенате разъяснял инициативу президента:
- Прежде всего, если этот кризис чему-нибудь нас научил, так это тому, что риск, угрожающий нашей системе, может возникнуть практически откуда угодно. Мы должны уметь смотреть по сторонам и заглядывать за горизонт в поисках опасностей. Наша система не умела этого. Многие компании и рынки, оказавшиеся в центре кризиса, в той или иной форме контролировались федеральным правительством, однако этот надзор не предотвратил высокую концентрацию рисков. Путаница в сферах ответственности контрольных органов; лазейки, позволяющие некоторым институтам пользоваться слабостями этих инстанций; возникновение и расцвет новых институтов и инструментов, практически полностью находящихся вне зоны действия регулирующих инстанций, - все это не позволило разглядеть надвигающуюся опасность.
Вот почему мы предлагаем учредить Совет по надзору за финансовыми учреждениями, чтобы собрать в нем глав всех ключевых федеральных ведомств, занимающихся регулированием финансовых рынков. Этот совет поможет нам ликвидировать бреши в структуре контрольных органов, как уже существующие, так и способные появиться. Он улучшит координацию политики и поможет нам разрешать межведомственные споры. А самое главное – он получит полномочия собирать информацию о любой компании и любом рынке, чтобы находить соответствующий ответ на возникающие риски.
У президентской инициативы сразу же появились оппоненты. Один из них – сенатор-республиканец Джадд Грегг, которому Обама предлагал пост министра торговли, но он, после некоторого раздумья, отказался, заявив, что не разделяет экономических взглядов президента:
- Думаю, здесь целый ряд рисков. Во-первых, это всегдашняя реакция бюрократии: когда она видит кризис в зеркале заднего обзора, она решает добавить бюрократических структур. И это - реальная проблема. Мы можем создать много проблем одной лишь зарегулированностью. Мы должны действовать очень осторожно - ведь, удушив риски, можно удушить и источники формирования капитала.
Во-вторых, мы должны осторожно подходить к расширению полномочий Федерального резерва. Не потому, что Федеральный резерв не умеет обращаться с пролномочиями, а потому, что вместе с доволнительными полномочиями возникает и вмешательство Конгресса в его деятельность. Последнее, в чем мы нуждаемся – это в том, чтобы Конгресс Соединенных Штатов начал вмешиваться в монетарную политику. Мы не лучшим образом справляемся и с бюджетной политикой. У нас бюджетный дефицит триллион долларов в год, у нас долг через пять лет удвоится, а через 10 утроится. Мы определенно не хотим, чтобы межпартийная борьба влияла на денежную политику. Таким образом, Федеральный резерв широко открывает дверь надзорным органам Конгресса, и я думаю, двигаться в том направлении представляет серьезный риск.
* * *
Идея президента подлежит утверждению в Конгрессе. Хотя в обеих палатах большинство составляют демократы, дебаты будут острыми: американцы с подозрением относятся к любым попыткам бюрократического регулирования рынка.
Подготовлено по материалам программы "Время и мир".
В США хватает надзорных инстанций в кредитно-финансовой области. Тем не менее, ни одна из них оказалась неспособна предупредить надвигающуюся угрозу кризиса ликвидности, который стал причиной полномасштабного экономического спада. Президент и его экономические советники считают, что пришло время пересмотреть существующие правила.
- C тех пор, как я вступил в должность, моя администрация создала то, что, как я думаю, должно быть признано экстраординарным ответом на экономический кризис исторических масштабов, - заявил Барак Обама. - Но в то время, когда мы предпринимаем решительные шаги, чтобы компенсировать ущерб, нанесенный нашей экономике, мы упорно трудимся над тем, чтобы заложить новый фундамент продолжительного экономического роста. Это будет нелегко. Мы знаем, что этот спад - результат не одного провала, а многих. И многие из самых сложных проблем, с которыми мы сталкиваемся, являются продуктом целой череды ошибок и упуущенных возможностей, имевших место в течение десятилетий. Этой новой основе требуются сильные, живые финансовые рынки, работающие по прозрачным, честно соблюдаемым правилам дорожного движения. Правилам, которые защищают потребителей Америки и нашу экономику от разрушительных встрясок, какие мы наблюдали в последние годы.
* * *
Принято считать, что своей экономической мощью Америка обязана свободе предпринимательства и что свобода эта долгое время ничем не ограничивалась. На самом деле у государственного руля друг друга сменяли сторонники и противники государственного регулирования. Среди отцов-основателей были и те, и другие. Многие из них пришли в политику, будучи крупными землевладельцами - на собственном опыте знающими, что такое колониальная администрация с ее мелочными правилами. Томас Джефферсон говорил: "Получай мы указания из Вашингтона, когда сеять, а когда собирать урожай, - мы, пожалуй, остались бы без хлеба". Первый министр финансов США Александер Гамильтон, наоборот, считал, что "ничем не ограниченный дух предпринимательства" способен привести Америку "к пагубным последствиям"; присущую американцам деловую хватку следует направлять "в нужное русло", полагал Гамильтон.
Стремление к усилению контроля обычно возникало сразу после очередного кризиса: американцы верили, что правильно устроенная система избавит их от этого бедствия
По мере становления государства и усложнения структуры экономики совершенствовались и инструменты регулирования. Стремление к усилению контроля обычно возникало сразу после очередного кризиса: американцы верили, что правильно устроенная система избавит их от этого бедствия. Наиболее радикальные меры регулирования в целях вывода страны из Великой Депрессии предложил Франклин Рузвельт, кандидат демократов на президентских выборах 1932 года. Его соперник, действующий президент Герберт Гувер яростно критиковал эти планы - противоречащие, по его мнению, самим основам американской государственности:
- Оппозиция говорит нам, что нам необходимы перемены, необходим новый курс. Это не те перемены, которые становятся следствием нормального развития жизни нации. Это предложение изменить все основы, на которых зиждется жизнь нашей нации, которая была создана поколениями в испытаниях и борьбе, - и принципы, на которых построено государство...
Гувер проиграл выборы - и Рузвельт провел свои реформы, об эффективности которых до сих пор спорят экономисты. Во всяком случае, застраховать американскую экономику от кризисов они не смогли. В 1979 году в США разразился энергетический кризис. Президент Джимми Картер обратился к нации с посланием, в котором говорил о кризисе доверия к правительству:
- Мы помним, когда выражение “твердый, как доллар” было синонимом абсолютной надежности – до тех пор, пока десять лет инфляции не заставили наш доллар дешеветь, а наши сбережения - сокращаться. Мы полагали, что наши национальные ресурсы безграничны, пока в 1973 году мы не столкнулись с растущей зависимостью от иностранной нефти. В поисках выхода из кризиса люди обратили взоры к федеральному правительству - и обнаружили, что оно утратило связь с жизнью страны. Вашингтон превратился в остров. Никогда прежде пропасть между нашими гражданами и нашим правительством не была такой широкой.
Народ ждет не легких, а честных ответов; ясного руководства, а не ложных утверждений и уклончивости, свойственных политике. В Вашингтоне и по всей стране вы видите систему управления, которая представляется неспособной к действию. Вы видите Конгресс, раздираемый в разные стороны сотнями хорошо оплачиваемых и могучих представителей групповых интересов. Вы видите, как эти группы защищают свои противоположные позиции чуть ли не до последнего дыхания. Вы часто видите уравновешенный и справедливый подход, который требует от каждого пожертвовать лишь малым, - но этот подход прозябает, как сирота, без поддержки. Вы видите паралич, застой и дрейф. Вам это не нравится, и мне тоже.
У Рональда Рейгана, который победил Картера на выборах 1980 года, был свой рецепт выхода из кризиса:
- Десятилетиями мы громоздили дефицит на дефицит, отдавая в заклад свое будущее и будущее наших детей ради временного удобства в настоящем. Продолжать в том же духе - значит, гарантировать огромные социальные, культурные, политические и экономические потрясения. Вы и я, как частные лица, можем жить в долг, не по средствам - но только в течение ограниченного промежутка времени. Почему же тогда мы думаем, что все вместе, как нация, мы не связаны тем же самым ограничением? Мы должны действовать сегодня, чтобы сохранить наше завтра. Мы начинаем действовать прямо сегодня. Экономические недуги, которыми мы страдаем, поразили нас несколько десятилетий назад. Они не уйдут в считанные дни, недели или месяцы, - но они уйдут. Они уйдут, потому что мы, американцы, способны теперь, как были способны в прошлом, сделать все необходимое для того, чтобы сохранить этот последний и величайший бастион свободы. В этом нынешнем кризисе правительство - не решение нашей проблемы. Правительство - само проблема.
В чем видит причины нынешних бед Барак Обама? "Главная улица", о которой он говорит, – это рядовые американцы:
- Бесспорный факт состоит в том, что одной из самых существенных причин нашего экономического спада было переплетение основных финансовых институтов и нехватка соответствующих регулирующих учреждений, предназначенных для предотвращения злоупотреблений и эксцессов. Культура безответственности пустила корни повсюду - от Уолл-Стрит и Вашингтона до "Главной улицы". И регулирующий режим, созданный в основном вслед за экономическим кризисом XX столетия, Великой Депрессией, не в состоянии угнаться за скоростью, масштабами и изощренностью мировой экономики XXI века.
В последние годы финансовые новаторы в поисках дополнительных рыночных возможностей изобрели огромное разнообразие новых и сложных финансовых инструментов. Эти продукты - такие, как обеспеченные активами ценные бумаги - были придуманы для того, чтобы распределить риски. Но, к сожалению, получилось так, что они эти риски аккумулировали. Долговые обязательства продавались банкам; банки превращали эти долги в ценные бумаги; инвесторы покупали эти ценные бумаги - зачастую не сознавая, каким рискам они себя подвергают. Это были шальные деньги. Но эти схемы строились на песке. А поскольку аппетит к этим продуктам рос, кредиторы снижали стандарты, чтобы привлечь новых заемщиков. Многие американцы покупали дома и брали займы, не отдавая себе отчет, на каких условиях они получают кредиты, и часто не принимая на себя ответственность.
Президент предлагает дать волю позитивной инициативе и взять под контроль негативную стихию рынка:
- У финансовых институтов есть обязательство перед самими собой и перед обществом: управлять рисками осторожно. Как президент, я отвечаю за то, чтобы наша финансовая система работала на экономику в целом. Всегда существовали трения между теми, кто верит в невидимую руку рынка, и теми, кто больше доверяет руководящей руке правительства. В этих трениях нет ничего плохого. Они стимулируют полезную дискуссию, создают динамизм, благодаря которому мы приспосабливаемся и растем. Потому что мы знаем, что рынок – это нейтральная сила, которая не бывает только злом или только благом.
Во многих отношениях финансовая система – отражение нас самих. В совокупности бесчисленного множества независимых решений есть потенциал и для творчества, и для злоупотреблений. Мы видим, как в одних случаях новаторство укрепляет нашу экономику, а в других – пользуется ее слабыми местами. Мы призваны осуществить реформы, которые позволят расцвести лучшим устремлениям и возьмут на контроль худшие. Нам следует признать, что свободный рынок – самая могучая созидательная сила на нашем пути к процветанию. Однако это не бесплатная лицензия, позволяющая игнорировать последствия наших действий.
Министр финансов Тимоти Гайтнер на слушании в Сенате разъяснял инициативу президента:
- Прежде всего, если этот кризис чему-нибудь нас научил, так это тому, что риск, угрожающий нашей системе, может возникнуть практически откуда угодно. Мы должны уметь смотреть по сторонам и заглядывать за горизонт в поисках опасностей. Наша система не умела этого. Многие компании и рынки, оказавшиеся в центре кризиса, в той или иной форме контролировались федеральным правительством, однако этот надзор не предотвратил высокую концентрацию рисков. Путаница в сферах ответственности контрольных органов; лазейки, позволяющие некоторым институтам пользоваться слабостями этих инстанций; возникновение и расцвет новых институтов и инструментов, практически полностью находящихся вне зоны действия регулирующих инстанций, - все это не позволило разглядеть надвигающуюся опасность.
Вот почему мы предлагаем учредить Совет по надзору за финансовыми учреждениями, чтобы собрать в нем глав всех ключевых федеральных ведомств, занимающихся регулированием финансовых рынков. Этот совет поможет нам ликвидировать бреши в структуре контрольных органов, как уже существующие, так и способные появиться. Он улучшит координацию политики и поможет нам разрешать межведомственные споры. А самое главное – он получит полномочия собирать информацию о любой компании и любом рынке, чтобы находить соответствующий ответ на возникающие риски.
У президентской инициативы сразу же появились оппоненты. Один из них – сенатор-республиканец Джадд Грегг, которому Обама предлагал пост министра торговли, но он, после некоторого раздумья, отказался, заявив, что не разделяет экономических взглядов президента:
- Думаю, здесь целый ряд рисков. Во-первых, это всегдашняя реакция бюрократии: когда она видит кризис в зеркале заднего обзора, она решает добавить бюрократических структур. И это - реальная проблема. Мы можем создать много проблем одной лишь зарегулированностью. Мы должны действовать очень осторожно - ведь, удушив риски, можно удушить и источники формирования капитала.
Во-вторых, мы должны осторожно подходить к расширению полномочий Федерального резерва. Не потому, что Федеральный резерв не умеет обращаться с пролномочиями, а потому, что вместе с доволнительными полномочиями возникает и вмешательство Конгресса в его деятельность. Последнее, в чем мы нуждаемся – это в том, чтобы Конгресс Соединенных Штатов начал вмешиваться в монетарную политику. Мы не лучшим образом справляемся и с бюджетной политикой. У нас бюджетный дефицит триллион долларов в год, у нас долг через пять лет удвоится, а через 10 утроится. Мы определенно не хотим, чтобы межпартийная борьба влияла на денежную политику. Таким образом, Федеральный резерв широко открывает дверь надзорным органам Конгресса, и я думаю, двигаться в том направлении представляет серьезный риск.
* * *
Идея президента подлежит утверждению в Конгрессе. Хотя в обеих палатах большинство составляют демократы, дебаты будут острыми: американцы с подозрением относятся к любым попыткам бюрократического регулирования рынка.
Подготовлено по материалам программы "Время и мир".
