В Синцзян-Уйгурском автономном районе Китая вспыхнули массовые волнения, переросшие в погромы. По официальным данным, погибло 140 человек, более 800 ранено.
О том, что произошло в Китае, размышляют обозреватели Радио Свобода Кирилл Кобрин и Андрей Шароградский.
Кирилл Кобрин: Эти волнения в провинции, населенной уйгурами, говорят о том, что проблема мусульманского уйгурского населения в Китае до сих пор далека от разрешения?
Андрей Шароградский: Конечно. Если предположить, что Китай как единое государство развалится, то причиной этого развала, скорее всего, может стать именно ситуация в Синьцзян-Уйгурском районе, населенном преимущественно - пока преимущественно - мусульманами. Вообще, очень интересно сравнить эту ситуацию с тем, что происходит в других, как считается, сепаратистски настроенных регионах. Например, в Тибете. За день в Урумчи погибло более ста сорока человек. Ожесточенность выступлений говорит о том, что проблема существует. Не говоря о том, что толчком к погромам стали события на противоположном конце страны, в провинции Гуандун - там работница фабрики, по национальности хань, обвинила уйгура в сексуальных домогательствах, и все это привело к таким чудовищным последствиям в Синцзяне. Но именно там происходят чаще всего террористические акты. А если они происходят в других районах, прежде всего, в центральных, то чаще всего обвиняются уйгурские сепаратистские организации, имеющие корни в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, и организации, которые выступают за создание независимого государства под условным названием Восточный Туркестан.
Кирилл Кобрин: Как соотнести этнический сепаратизм уйгуров и исламский радикализм? Что в данном случае сильнее? Известно, что уйгуры сражаются в отрядах "Аль-Каиды", они есть среди талибов. Они вообще довольно заметны в том, что называют исламским интернационалом.
Андрей Шароградский: Конечно, исламский радикализм. Я не думаю, что национализм сейчас может играть какую-то решающую роль, поднять народ на выступления и поставить вопрос о независимости, как он звучит по поводу Тибета. С долей условности, конечно. С одной стороны, Далай-лама вроде не говорит сейчас о том, что Тибет должен быть независимым, он просто просит сохранить культуру, обычаи тибетского народа. С другой стороны, есть те, кто считает, что Тибет должен быть независимым и что он был аннексирован Китайской Народной Республикой. В Синьцзян-Уйгурском районе сейчас такого не слышно. Во многом это связано с тем, что центральные китайские власти осуществляют политику переселения ханьцев в эти районы, чтобы ханьцы составляли большинство. В общем, в этом смысле достигнуты довольно большие успехи: ханьцев сейчас там практически половина.
Кирилл Кобрин: Давайте посмотрим на то, как это видится снаружи, прежде всего на Западе. Вот два случая сепаратизма, о которых мы говорим - уйгурский и тибетский. Тибетский на Западе на 99 процентов воспринимается положительно. С уйгурским сложнее. В любом случае, если бы события такого масштаба произошли в Тибете, то международный резонанс был бы гораздо сильнее. С чем это связано? Это связано с тем, что Тибет ассоциируется с Далай-ламой. Далай-лама - популярнейший на Западе лидер, и сама религия - буддизм тибетского образца - невероятно популярна сейчас на Западе. Уйгуры - мусульмане; имидж ислама сейчас на Западе не очень положительный. Можно сказать, что международная реакция связана с отношением Запада к двум этим религиям?
Андрей Шароградский: Я думаю, да. Действительно, Далай-лама очень популярен, он говорит о том, что все проблемы должны решаться исключительно ненасильственными методами, беспорядки, которые вспыхивали в Лхасе, несравнимы по своим масштабам с тем, что сейчас происходит в Урумчи. И, конечно, все, что связано с международным терроризмом, увязывается с радикальным исламизмом. Все это не добавляет популярности сепаратистским движениям, в том числе, и уйгурским. Тибет, даже если бы он стал независимым - это горный район с особой культурой и относительно немногочисленным народом. А вот нестабильный Синьцзян-Уйгурский район - учитывая, какие страны и территории к нему прилегают, - является взрывоопасной материей. И вряд ли кто-то заинтересован в нестабильности в этом районе. Как в Китае, так и на Западе.
"Уйгурская война китайским небоскребам"; комментарий Вадима Дубнова.
О том, что произошло в Китае, размышляют обозреватели Радио Свобода Кирилл Кобрин и Андрей Шароградский.
Кирилл Кобрин: Эти волнения в провинции, населенной уйгурами, говорят о том, что проблема мусульманского уйгурского населения в Китае до сих пор далека от разрешения?
Если предположить, что Китай как единое государство развалится, то причиной этого развала, скорее всего, может стать именно ситуация в Синьцзян-Уйгурском районе
Андрей Шароградский: Конечно. Если предположить, что Китай как единое государство развалится, то причиной этого развала, скорее всего, может стать именно ситуация в Синьцзян-Уйгурском районе, населенном преимущественно - пока преимущественно - мусульманами. Вообще, очень интересно сравнить эту ситуацию с тем, что происходит в других, как считается, сепаратистски настроенных регионах. Например, в Тибете. За день в Урумчи погибло более ста сорока человек. Ожесточенность выступлений говорит о том, что проблема существует. Не говоря о том, что толчком к погромам стали события на противоположном конце страны, в провинции Гуандун - там работница фабрики, по национальности хань, обвинила уйгура в сексуальных домогательствах, и все это привело к таким чудовищным последствиям в Синцзяне. Но именно там происходят чаще всего террористические акты. А если они происходят в других районах, прежде всего, в центральных, то чаще всего обвиняются уйгурские сепаратистские организации, имеющие корни в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, и организации, которые выступают за создание независимого государства под условным названием Восточный Туркестан.
Кирилл Кобрин: Как соотнести этнический сепаратизм уйгуров и исламский радикализм? Что в данном случае сильнее? Известно, что уйгуры сражаются в отрядах "Аль-Каиды", они есть среди талибов. Они вообще довольно заметны в том, что называют исламским интернационалом.
Андрей Шароградский: Конечно, исламский радикализм. Я не думаю, что национализм сейчас может играть какую-то решающую роль, поднять народ на выступления и поставить вопрос о независимости, как он звучит по поводу Тибета. С долей условности, конечно. С одной стороны, Далай-лама вроде не говорит сейчас о том, что Тибет должен быть независимым, он просто просит сохранить культуру, обычаи тибетского народа. С другой стороны, есть те, кто считает, что Тибет должен быть независимым и что он был аннексирован Китайской Народной Республикой. В Синьцзян-Уйгурском районе сейчас такого не слышно. Во многом это связано с тем, что центральные китайские власти осуществляют политику переселения ханьцев в эти районы, чтобы ханьцы составляли большинство. В общем, в этом смысле достигнуты довольно большие успехи: ханьцев сейчас там практически половина.
Кирилл Кобрин: Давайте посмотрим на то, как это видится снаружи, прежде всего на Западе. Вот два случая сепаратизма, о которых мы говорим - уйгурский и тибетский. Тибетский на Западе на 99 процентов воспринимается положительно. С уйгурским сложнее. В любом случае, если бы события такого масштаба произошли в Тибете, то международный резонанс был бы гораздо сильнее. С чем это связано? Это связано с тем, что Тибет ассоциируется с Далай-ламой. Далай-лама - популярнейший на Западе лидер, и сама религия - буддизм тибетского образца - невероятно популярна сейчас на Западе. Уйгуры - мусульмане; имидж ислама сейчас на Западе не очень положительный. Можно сказать, что международная реакция связана с отношением Запада к двум этим религиям?
Андрей Шароградский: Я думаю, да. Действительно, Далай-лама очень популярен, он говорит о том, что все проблемы должны решаться исключительно ненасильственными методами, беспорядки, которые вспыхивали в Лхасе, несравнимы по своим масштабам с тем, что сейчас происходит в Урумчи. И, конечно, все, что связано с международным терроризмом, увязывается с радикальным исламизмом. Все это не добавляет популярности сепаратистским движениям, в том числе, и уйгурским. Тибет, даже если бы он стал независимым - это горный район с особой культурой и относительно немногочисленным народом. А вот нестабильный Синьцзян-Уйгурский район - учитывая, какие страны и территории к нему прилегают, - является взрывоопасной материей. И вряд ли кто-то заинтересован в нестабильности в этом районе. Как в Китае, так и на Западе.
"Уйгурская война китайским небоскребам"; комментарий Вадима Дубнова.
