Александр Генис: Сегодня Марина Ефимова представит слушателям “Американского часа” новую книгу в стремительно пополняющейся библиотеке, посвященной истории Холодной войны.
Nicholas Thompson. The Hawk and the Dove.
Paul Nitze, George Kennan and the History of the Cold War.
Николас Томпсон. “Ястреб и голубь.
Пол Нитце, Джордж Кеннан и история Холодной войны”.
Марина Ефимова: Из двух героев книги “Ястреб и голубь”, второй - Джордж Кеннан – мировая знаменитость: один из ведущих дипломатов 20-го века, определивший западную политику Холодной войны, американский посол в Советском Союзе и в Югославии, известный историк, лауреат Пулитцеровской премии. Первый герой – Пол Нитце – не известен никому, кроме американских законодателей (если его не путают с Фридрихом Ницше). Между тем, помимо нескольких министерских постов, Нитце занимал и пост главного советника по вопросам внешней политики при всех американских президентах от Франклина Рузвельта до Буша Старшего. Оба героя книги родились в начале 20-го века и умерли в начале 21-го – ровесники века.
Диктор: “Известность Джорджа Кеннана началась в 1946 году, когда президент Трумэн попросил американское посольство в Москве объяснить и прокомментировать враждебность сталинского правительства к Америке. И Кеннан, тогда старший дипломатический сотрудник посольства, послал президенту телеграмму – самую длинную и самую знаменитую в истории американской дипломатии. В ней был дан убедительный, всеобъемлющий и красочный обзор природы советской внешней политики. “Советская воинственность, - писал он, - это смесь марксистской идеологии с традиционной и старомодной борьбой за расширение сфер власти. Мои рекомендации: НЕ входить в прямую конфронтацию с Москвой, но решительно преграждать ей любые пути экспансии за пределы ее государственных границ. При такой политике рано или поздно советский режим себя исчерпает, ослабнет и падет сам собой”.
Марина Ефимова: Так родилась “политика сдерживания”, принятая Трумэном и ставшая краеугольным камнем политики Соединенных Штатов в период Холодной войны. Кеннан стал главой Отдела политического планирования Госдепартамента. Однако после его ухода из Госдепа, “политика сдерживания” пошла совершенно не в том направлении, которое он имел в виду.
Диктор: “Кеннан постоянно подчеркивал, что советский режим, каким бы чудовищным он ни был, не представляет реальной военной угрозы Западу. И поэтому, - считал он, - сопротивляясь советской экспансии, Соединенные Штаты должны, в основном, пользоваться методами экономического и политического давления, а не военного”.
Марина Ефимова: Но другие влиятельные политики, во главе с Полом Нитце (сменившим Кеннана на посту главы Отдела политического планирования), действовали гораздо радикальнее – особенно с началом Корейской войны в 1950 году. Видя намерения сталинского и даже послесталинского правительства в гораздо более мрачном свете, чем Кеннан, Нитце без устали требовал наращивания военного потенциала.
Диктор: “Нитце стал чем-то вроде тренера спортсменов, чья гонка никогда не кончается, потому что даже поставив рекорд, они немедленно должны сами его и побить”.
Марина Ефимова: В начале 50-х это было изготовление водородной бомбы. В 60-х (до краев забитых разного рода кризисами) это было наращивание арсенала наперегонки с Советским Союзом. А после Вьетнамской войны это была перманентная тревога по поводу пассивности американского общества и попытки бить в набат. Любопытно, что Томпсон объясняет разницу подходов Кеннана и Нитце их характерами и даже биографиями (тяжелое детство Кеннана и безоблачное – Нитце).
Диктор: “Страх Кеннана перед военными мерами вырос из его сильного сомнения в том, что технический прогресс способен решать человеческие проблемы. К тому же он вовсе не был уверен, что его соотечественники будут всегда мудро пользоваться своим военным могуществом. Нитце с гораздо меньшим скепсисом смотрел на Америку. В нем жила безграничная вера в материальный прогресс и в то, что американцы способны разумно повлиять на социальные и политические перемены в других странах”.
Марина Ефимова: Томпсон назвал свой двойной портрет “Ястреб и голубь”. Неточное название. Действительно, Кеннан был категорически против наращивания атомного потенциала, но “голубем” его никак не назовешь, если вспомнить, что именно он был инициатором политики твердого противостояния Советскому Союзу. С другой стороны, и Нитце не всегда был ястребом. Он, например, был против военного вмешательства во Вьетнаме. В 1982 году он шокировал коллег, согласившись на предложение своего советского “визави” уничтожить целую категорию атомного оружия. Это предложение было уж настолько «голубиным», что его отвергли и Москва, и Вашингтон. Рецензент книги Марк Лоуренс считает, что было бы точней назвать книгу “Реалист и либеральный интернационалист”. И далее рецензент пишет:
Диктор: “Трудно принять утверждение автора книги, что и Кеннан, и Нитце (которые редко соглашались друг с другом), оба активно способствовали окончанию Холодной войны. Нитце – помогая принимать тактические решения, Кеннан – формируя стратегию внешней политики. Но, конечно, это утверждение автора книги нельзя проверить, не зная точно, какими были реакции лидеров Кремля времен Холодной войны. Сдерживала их милитаризация Запада (как считал Нитце) или провоцировала (как боялся Кеннан)?”
Марина Ефимова: Мне кажется, что и автор книги, и рецензент сами делают одну общую ошибку: они рассматривают позиции обоих политиков стационарно – так, словно ни Кеннан, ни Нитце не должны были маневрировать применительно к меняющимся обстоятельствам. То же самое относится и к череде советских лидеров, которые, начиная с 1953 года, сменяли друг друга и тоже находились в разных обстоятельствах.
В 1989 году, после развала коммунистического блока, и Кеннан, и Нитце коротко прокомментировали это эпохальное событие. Нитце сказал не без хвастовства: “Похоже, мы чертовски хорошо с этим справились”. (“МЫ”, - сказал он, явно не учитывая те силы, которые разваливали этот блок изнутри). А Кеннан, глядя, как немцы крушат Берлинскую стену, сказал: “Это могло бы случиться раньше, если бы мы не настаивали на милитаризации своих противников”. Трудно сказать, могло ли бы это случиться раньше, но ясно, что хаос развала, раскола и перестройки усугубился тем, что это был развал, раскол и перестройка державы, вооруженной до зубов. И в этом смысле тревога Кеннана была вполне оправдана.
К истории противоборства и сотрудничества Джорджа Кеннана и Пола Нитце стоит добавить, что они всю жизнь были и до конца остались друзьями! Оба умерли с разницей в один год, и оставили: Кеннан – 8 внуков, а Нитце – 11. Один из них, Николас Томпсон, и написал книгу “Ястреб и голубь”.
