3 ноября Александру Градскому исполнилось 60 лет. 9 ноября он выйдет на сцену Концертного зала имени Чайковского с программой, которая называется "60 лет и три часа живой музыки". К юбилею он преподнес сам себе бесценный подарок ― рок-оперу "Мастер и Маргарита", над которой работал почти тридцать лет.

― Вся штука в том, что это слишком любимый сюжет, отсюда ― он долго, больше 30 лет, лежал и около семи лет записывался. Тяжелый сюжет, и надо иметь абсолютную уверенность в том, что ты имеешь право об этом говорить любым языком, даже музыкальным, ― рассказал Александр Градский корреспонденту Радио Свобода в день премьеры. ― Была пьеса, написанная замечательным поэтом, переводчиком, интеллектуалом Павлом Грушко. Он ее принес очень многим авторам, по-моему, девяти или десяти. И сказал: ребята, вот у кого получится... "кто первый встал, того и тапки". Эта пьеса мне очень понравилась. Но она была своеобразна в том смысле, что это как бы его взгляд на Булгакова ― это не был такой Булгаков, как я его понимаю. Мы не то чтобы не совпали ― там были потрясающие вещи, они, собственно, и остались. Грубо говоря, работа эта была задумана как драматический спектакль с музыкой. Поэтому там было много всевозможных отвлечений, которые немножко уводили в сторону. Я начал это делать как оперу, потому что мне неинтересно было делать музыку к драматическому спектаклю. Паша за это время успел уехать в США. Я предложил ему вместе продолжить работу над либретто уже оперы, но Паша сказал: нет, если ты делаешь оперу, делай сам либретто. И мы договорились, что я могу использовать его стихи. В результате литературных источников три: фрагменты его пьесы, мои стихи и, естественно, литературный текст Булгакова, которого просто не хватало в той пьесе. Здесь практически все идет по сюжету книжки, с очень маленькими отклонениями. Некоторых персонажей просто нет, потому что невозможно было уместить их всех в музыкальном произведении. Опера и так идет больше трех часов, слушать довольно тяжело. Иногда просто поется литературный текст, проза. Эта штука оформлена, как книга. Это и есть книга. И она рассчитана на то, что необязательно ее слушать подряд. Почитал ― поставил на полку, на следующий день взял и дальше послушал, потом вернулся к началу…

Александр Градский создавал оперу без спонсоров, за свой счет. Все вокалисты, а их было задействовано более полусотни, хор ансамбля имени Александрова, детский хор "Мандрагора" из города Клин и многие оркестранты работали без всякой оплаты. В числе музыкантов-инструменталистов, участвовавших в создании произведения, ― Игорь Бутман, Дживан Гаспарян, Андрей Гончаров, Эркен Юсупов.

― 200 музыкантов, около 180 человек хора, инструменталисты, ― перечисляет автор. ― Там все первые номера нашей инструментальной музыки. И очень много замечательных драматических артистов, которые, как выяснилось, и поют, и ритмически могут сделать это все блестяще. Коля Фоменко, например, который совершенно блестяще поет Коровьева ― он давно как певец не работает, занимается несколько другой деятельностью, ведет программы. А он замечательно спел (…) Вокальная запись шла всего около четырех месяцев. Красота заключается в том, что на очень маленькие роли, на несколько слов пришли очень большие артисты. Каждый голос ― легендарный и узнаваемый, и характер самого артиста добавляется к тому, что мы знаем о персонаже. Вот это ценно.

Роль Мастера, а также Иешуа, Воланда и Кота Бегемота исполняет сам Александр Градский. Маргарита ― Елена Минина, Каифа ― Иосиф Кобзон, Афраний ― Владимир Маторин, супруга Николая Ивановича ― Любовь Казарновская, буфетчик Соков ― Андрей Макаревич, доктор Стравинский ― Александр Розенбаум, Никанор Иванович Босой ― Валерий Золотухин…

Александр Градский, основатель одной из первых советских рок-групп "Славяне" (1965 год), популярным стал в составе другой группы ― "Скоморохи". Он исполнял и писал самые разные песни, от комсомольских до романтических. Он же ― автор одной из первых советских рок-опер "Стадион", памяти чилийского певца Виктора Хары. О музыкальном феномене Александра Градского рассуждает рок-критик Андрей Бурлака:

― Начинал Градский, собственно говоря, как и все тогдашние музыканты, с имитации, с попыток как-то воспроизвести то, что мы слышали на пластинках, в радиоэфире и так далее. Что его выделяло на фоне многих других ― это, конечно, его безусловная музыкальность. Он ― музыкант с совершенно исключительными вокальными возможностями. Хотя, с одной стороны, это его достоинство в каком-то смысле стало и камнем на его шее. Проблема вокалиста всегда в том, что вокал немножко довлеет над другими возможностями. Я нередко читал и слышал из уст даже самого Александра Борисовича, что Градский ― это такой дедушка русского рока. Но я бы сказал, что он не дедушка и не отец. Саша Градский, с моей точки зрения ― это такой респектабельный, солидный дядюшка русского рока. Поскольку, будем говорить откровенно, в отличие от Макаревича, Гребенщикова, Науменко, Градский не создал школы. Он не создал традиции. Он не создал последователей. Он всегда был яркой, колоритной, но абсолютно уникальной, отдельно стоящей фигурой во всей этой культуре. И в большей степени он не автор, а исполнитель. Он остается в памяти большинства людей песнями, которые не только он написал ― "Как молоды мы были", "Ленточка моя финишная". Это все-таки песни несколько из другой культурной парадигмы. Сам по себе, как фигура, он, безусловно, значителен и убедителен. Он абсолютно самоценен. Я как-то слышал и читал интервью, где он говорит ― вот я общался с тем музыкантом, с этим, мы поговорили и поняли друг друга с полуслова. Это прекрасно! Но слабый гитарист Джон Леннон дал намного больше рок-музыке, чем сильный гитарист Эрик Клэптон, при огромном уважении к обоим. Боб Дилан, который ни петь не умеет, как Градский, ни играть на гитаре не умеет, как Эрик Клэптон, тем не менее, ценен. Градский ― человек вне жанров, вне стилей, вне направлений, вне коалиций, вне каких-то движений. Это человек, который создал некий жанр, который только им одним и представлен.