Ключевое слово текущей недели – "стена". В понедельник в Германии отпраздновали 20-летие со дня падения Берлинской стены, и это событие широко освещалось во всем мире.

Ряд трудов заместителя директора Института языкознания РАН Валерия Демьянкова посвящен философии языка. Потому обратимся к нему с таким вопросом:

- Когда говорят о разрушении Берлинской стены, имеют в виду не только это конкретное событие, произошедшее в конкретный день, но и конец коммунистических режимов в европейских странах. Мы можем привести еще немало примеров, когда названия и устойчивые выражения, в которые входит слово "стена", просто перенасыщены дополнительными смыслами. Случайно ли это?

- Это не случайно. Русское слово "стена" этимологи, например, Макс Фаснер, считают родственным германским основам, означающим "камень", древнеиндийской основе со значением "затвердевать". Соответственно, современное немецкое stein и английское stone являются этимологически родственными этому слову. В русском языке есть выражение "как за каменной стеной". Оно с этой точки зрения избыточно, аналогично выражениям "масло масляное" и "мокрая вода", поскольку "каменная стена" - это и есть, грубо говоря, каменный камень.

- Это если иметь в виду то значение индоевропейской основы, о которой вы только что сказали. Потому что в современном языке при существительном "стена" могут быть и другие прилагательные. Деревянная стена, к примеру.

- Это верно, но куда важнее другое. В немецком и в некоторых других западноевропейских языках есть как минимум две лексемы вместо одной русской - и обе они связаны с идеей стены. Так, например, Берлинскую стену немцы всегда называли "Mauer". Это немецкое слово заимствовано из латыни – murus. Так же, как, кстати, и в русском языке слово "замуровать". "Mauer" по-немецки – это стена, окружающая какое-то ограниченное пространство. Именно поэтому Берлинская стена и называется "mauer", а не другим немецким же словом "wand". Слово "wand" переводится на русский тоже как "стена", но закреплено это слово за значением "стена как внешняя или внутренняя часть дома, перегородка в комнате" и т. д.

В немецком языке с этой идеей замурованности связана идея отгороженности, вакуума. Вспомним в связи с этим крик отчаяния в фильме Гайдая "Замуровали!" То есть "О, горе!". Быть замурованным – это, конечно, ужасно. Образы, в которых по-русски в XVIII веке, например, особенно часто использовалось слово "стена", были связаны с идеей бездушного, бесстрастного собеседника. Сегодня так это слово не употребляют. Например, у нашего знаменитого поэта Александра Петровича Сумарокова в 1774 году в трагедии "Мстислав" мы читаем: "Я был нечувственной сей каменной стеною,//И гасли солнечны лучи передо мною". "Бесчувственная каменная стена" - такое словосочетание очень напоминает оборот в английском языке – it’s like talking with to a breake wall. То есть это как если бы говорить с кирпичной стеной.

- Но в русском языке есть близкое по смыслу выражение – "как об стенку горох".

- Да, есть, но при этом образ здесь - не то, что мы говорим с ним, а как будто мы бросаем горох об эту стенку, а он от нее отлетает, поскольку стенка эта абсолютно непроницаемая. В английском языке, опять-таки, есть употребление этого слова, напоминающее наш старый образ, но в ХХ веке этот образ не эксплуатируется по-русски. А именно: по-английски даже есть глагол to stonewall в одно слово, "каменностенить", то есть устраивать обструкцию в парламенте, делать вид, будто бы ничего не понимаешь из того, что тебе говорят. Так вот, сегодня этот образ в русском языке угас и не используется.

А большая часть фразеологических сочетаний и образных употреблений слова "стена" связаны с тем, где по-немецки мы употребили бы слово "wand", то есть не окружающая стена, не трагическая стена, которая вызывает чувство клаустрофобии. Например, когда мы говорим "сплошная стена людей или деревьев", речь идет не о том, что нас окружает, это просто какая-то загородка, плотность строя отдельных предметов, которые трудно преодолеть. Интересно, что русскому выражению "глухая стена", то есть стена без окон, соответствует немецкая "слепая стена", то есть не видящая – "blinde mauer". Немецкое выражение "головой разбежаться на стенку" является прозрачным соответствием русских выражений типа "на стенку лезть" и "пытаться пробить лбом стену". В немецком языке идея "идти стеной" или "идти стенка на стенку" реализует выражение "надвигаться, как стена без просветов", где упоминается именно эта зловещая "mauer", а не безобидная "wand".

Мой тезис в этой связи таков, что, когда по-русски говорят и употребляют "стена", имеют в виду, как правило, совсем не эту немецкую "mauer", хотя тоже такое бывает, а гораздо чаще имеют в виду именно безобидную стену.

И вот есть у слова "стена" по-русски, да и по-немецки тоже, следующие три типа контекстов, когда говорят о преграде. Во-первых, это защита от внешнего вреда или от внешнего врага.

- К примеру, Китайская стена, если иметь в виду ее изначальное, а не нынешнее туристическое предназначение.

- Да, Китайская стена или "стоять стеной за кого-либо", или "как за каменной стеной". И даже когда мы говорим "и стены в доме помогают", подразумевают защиту от внешнего мира, внешнего врага или внешнего вреда. Иногда даже о домоседе говорят, как о добровольном затворнике, защищающемся от внешнего зла. Например – "засел в четырех стенах". По-немецки здесь тоже употребляется слово "стена", но именно "wand" - blieb in den vier Wänden, то есть не в зловещих стенах. В частности, у Ивана Александровича Гончарова по-русски мы читаем: "Сравните японское воспитание с китайским. Оно одинаково: и те, и другие подозрительные, недоверчивые, спасаются от опасности за системой замкнутости, как за каменной стеной". Это во "Фрегате "Паллада", 1858 год. Итак, первая группа употребления связана со стеной как защитой от внешнего врага.

Вторая группа – это защита от внутреннего врага, скажем, от плохого самочувствия. Например, "идти по стеночке", то есть пользоваться стеной, как опорой для прямохождения, быть дисциплинированным. Вспомним очень полезный и, я бы сказал, задушевный совет Владимира Ивановича Даля: "Пьян – так пробирайся по стенке". Интересно, что в сибирских говорах зафиксировано словосочетание "стенная девка" в значении "плотная, здоровая женщина". В этом словосочетании имеются в виду оба предназначения стены - как подруга жизни, защищающая от внешних врагов, так и позволяющая добрести до дома…

- …опираясь на нее?

- …опираясь на нее, с дружеской вечеринки.

Наконец, в третьем типе контекстов, в последнем типе контекстов слово "стена" употребляется со значением "оболочка жилища". Когда мы говорим "у него в квартире голые стены", имеем в виду пустую, необжитую квартиру.

И вот вырисовывается следующая картина. Те, кто создавал стену между двумя частями Берлина, наивно полагали (такое бывает, даже среди исторических злодеев бывают люди наивные), что эта стена будет защищать наш мир от чужого, от врага. А вот для немцев ассоциация была не с этой защитой, не со стеной, как защитницей. Она была связана именно с непреодолимой враждебной оградой, вызывающей клаустрофобию, боязнь этого закрытого пространства. Это для немцев не идея "wand". Недаром они не это слово употребляют: не нейтральная оболочка дома, а идея непреодолимой глухой (по-немецки говорят "слепой") и бездушной стены. Именно с этой "mauer", с которой ни о чем договориться невозможно.

Я могу только констатировать: как хорошо, что этой стены больше нет - ни в прямом, ни в переносном смысле слова.