Александр Генис: Биржевой индекс Доу, перевалив за 10 тысяч, вернул себе часть утраченных позиций, и Уолл-Стрит вздохнула свободнее. Но, пока безработица не отступила, остальным от этого не легче и любви к банкирам в Америке не прибавилось. Об этом немало говорилось в Университете Рочестера, где проходил международный съезд ассоциации по изучению наследия Робина Гуда. Наш корреспондент Ирина Савинова связалась с одним из организаторов конференции, профессором Томасом Ханом (Thomas Hahn), чтобы поговорить о его герое - и нашем времени.
Ирина Савинова: Томас, расскажите, пожалуйста, подробнее о конференции.
Томас Хан: Университет Рочестера располагает обширными архивами. Часть университета – музыкальный факультет Джорджа Истмана, имеющий в распоряжении сотни имиджей, на которых запечатлены съемки фильма “Робин Гуд” с Дугласом Фербенксом, в 1922 году. Этот материал и составил костяк изобразительной части конференции. Но у нас также есть и полностью реставрированная копия этого фильма, выпущенная факультетом Истмана с помощью Музея современного искусства в Нью-Йорке. Копия идеальная. Мы показали участникам фильм в сопровождении музыки, исполненной нашим оркестром. То есть, воссоздали атмосферу, в которой фильм был показан более 80 лет назад.
Мы показали обширную коллекцию книг и сувениров из частных коллекций. Профессионализм профессоров нашего университета по Cредневековью помог сделать выставку исторически убедительной. На конференцию собралось много участников: и канадцев, и американцев, и англичан. В ней участвовали главные специалисты по Робину Гуду, такие как Стивен Найт, Хелен Филлипс и другие, приехавшие из Великобритании.
Ирина Савинова: Робин Гуд – англичанин. Были ли в других культурах аналогичные герои, вроде русского Дубровского?
Томас Хан: Конечно, в разные исторические эпохи встречаются разбойники такого типа. Панчо Вилья в Мексике и многие другие, так называемые “благородные бандиты”. Они вовсе не обязательно следовали схеме “отнять у богатых и отдать бедным”, но выступали против классовой несправедливости и защищали угнетенных. Отличие Робина Гуда от других разбойников в том, что его команда действовала неорганизованно, спонтанно, реагируя на определенные события. Часто их акции носили характер проказ. В отличие от организованных преступных групп, вроде сицилийской мафии, для которых цель – надолго укрепить позиции, у Робина Гуда не было никакой политической программы и стремления к расширению своей власти и богатства. Другими словами, Робин Гуд не намеревался оставаться в этом “бизнесе”.
Ирина Савинова: А в американской культуре есть герой такого типа?
Томас Хан: Я думаю, что нет, и, наверное, поэтому в начале 19-го века американские писатели и композиторы и позднее люди кино были вынуждены “украсть” чужого героя. Следуя той же модели, “отнять у богатых и отдать бедным”, американские средства массовой информации отняли Робина Гуда у Англии и передали его международной массовой культуре. Выход в свет в 1883 году книги Хауарда Пайла “Веселые приключения Робина Гуда” ознаменовал утверждение в мировой поп-культуре стандартизированной истории нашего разбойника. Чуть позднее появился первый мюзикл о нем. Голливуд также первым в мире начал популяризацию Робина Гуда и заработал себе на этом прочную позицию мирового лидера кинопромышленности. Фильм с Дугласом Фербенксом поставил рекорд по стоимости, по масштабу декораций, по числу участников съемок – 10 тысяч человек. Фербенкс превратил фильм в глобальный блокбастер, познакомив с Робином Гудом в 1922 году больше людей, чем его знали за все предыдущие 500 лет вместе взятые. Этим фильмом Голливуд установил стандарт образа Робина Гуда и приобрел себе славу источника мировой поп-культуры. В 1960-70-е годы Европа стала восстанавливать статус-кво: фильмы о Робине Гуде снимали и в Испании, и в Италии, и в Голландии, и конечно в Англии. Робина Гуда так сказать заново европеизировали.
Ирина Савинова: В сегодняшних экономических условиях Робину Гуду, наверное, место на Уолл-Стрите?
Томас Хан: Я думаю, его можно найти везде, где его могут искать. Он – антрепренер, создавший собственный бизнес, борец за свободу личности, способный к выживанию в тяжелых условиях, считающий, что человек должен забирать все заработанные деньги и не платить государству налогов, он - сторонник свободы воли. Да, такого можно найти на Уолл-Стрит. С другой стороны, он – социалист, верящий в перераспределение богатств. Таким его воспринимают многие в последние 150 лет, и это тоже очень американский образ. В 1950-х годах был опубликован труд одного историка, из которого следовало, что Робин Гуд – лидер определенного класса людей, противостоявших засилью землевладельческой аристократии. В современных условиях он стал бы типичным террористом. То есть, ясно, что из него можно лепить какой угодно образ. Он даже может быть “зеленым” – Робин Гуд не только одевается в зеленое, но живет в лесу, и из всех героев меньше других загрязняет окружающую среду.
Ирина Савинова: На конференции была показана и ваша коллекция. Расскажите о ней.
Томас Хан: Моей коллекции 15 лет. Я собираю все, что связано с Робином Гудом. Труднее всего доставать изданные давно книги. И не только потому, что трудно найти экземпляры, которые не разваливались бы от частого чтения (этого героя любят до смерти книги) и от качества дешевой бумаги. Обычно эти книжки выбрасывали по прочтении, потому до нас дошло очень небольшое количество. Они крайне редкие. Как волнует прикосновение к страницам, когда знаешь, с какой любовью к ним прикасались до нас. Сам запах бумаги чего стоит. Мы хотели, чтобы посетитель выставки напрямую приобщился к популярности Робина Гуда, почувствовал ее материальность.
Ирина Савинова: Какой вопрос вы задали бы Робину Гуду, если бы его встретили?
Томас Хан: Трудно сказать. Я считаю, что, наверное, такой герой действительно существовал - хотя бы потому, что историки нашли подтверждения этому. Но, скорее всего, прототипов было несколько, потому что об одном герое не могло быть создано такое множество легенд. Тем не менее, сам герой не так важен, как легенды, которыми он оброс. Меня интересует тот факт, что Робином Гудом так интересовались и обращались к нему на самых разных уровнях культур. Ведь это и “Айвенго” Вальтера Скотта, и Робин Гуд массовой культуры. Поскольку их было несколько, и они все время переодевались, то каждому пришлось бы задать свой вопрос.
