В Москве прекращает свое существование Центр патронатного воспитания - детский дом №19, еще недавно гордившийся тем, что всех своих воспитанников пристраивал в семьи. Детдом превращают в обычное сиротское учреждение, а его многолетний директор Мария Терновская сложила с себя полномочия. Как утверждает член Общественной палаты Борис Альтшулер, её вынудили к этому под угрозой уголовного преследования. В Общественной палате приняты обращения к мэру Москвы Юрию Лужкову и спикеру Госдумы Борису Грызлову с требованием разобраться в ситуации и пересмотреть закон об опеке и попечительстве от 2008 года, упразднивший патронат.
Много лет детский дом №19 занимался социально-психологическим сопровождением детей-сирот, устроенных в семьи. Опытные педагоги, медики, психологи, юристы помогали детям привыкать к необычным для них условиям, а взрослым - правильно растить и воспитывать новых маленьких членов семьи, решать возникающие проблемы. В итоге более девяноста процентов воспитанников детдома успешно адаптировались к нормальной, несиротской жизни. Подробнее о работе патронатного центра недавно в интервью Радио Свобода рассказывала директор учреждения Мария Терновская. В патронатном центре существовала специальная служба, строго отбиравшая семьи, желающие усыновить ребенка: из десяти претендентов обычно оставалась одна семья. Психологи отсеивали людей, склонных к педофилии, просто психологически не готовых к усыновлению и т.д. После того как ребенок попадал в семью, патронатное сопровождение продолжалось.
После принятия поправок в закон об опеке и попечительстве, отменивших патронат как юридическое понятие, специальные патронатные службы работали на добровольной основе, говорила Терновская. При этом уже в апреле этого года над сотрудниками детского дома № 19, социальными педагогами и психологами, нависла угроза сокращения - их услуги стали не нужны. А недавно директор детского дома №19 уволилась по собственному желанию.
Мария Терновская сегодня от комментариев отказывается:
- Я не работаю уже в детском доме. Поэтому что я могу сказать? Мы просили не делать никаких заявлений... Я просто сейчас действительно не могу ничего говорить, простите, - сказала она корреспонденту РС.
Член Общественной палаты, глава организации "Право ребенка" Борис Альтшулер утверждает: в департаменте семейной и молодежной политики Москвы Марии Терновской пригрозили уголовным преследованием, если она не уйдет, а новый директор детского дома сворачивает практику патроната. По мнению Альтшулера, грубо разрушается самая перспективная модель преодоления проблемы российского сиротства:
- Согласно новому закону от 2008 года, органы опеки и попечительства занимаются устройством детей-сирот - и никакой работы не ведут по спасению семьи. Закрытие патроната - прямое следствие этого закона. Модель Терновской, напротив, образец того, как надо работать, чтобы семью сберегать и создавать. Более 80 процентов воспитанников патронатного центра Терновской находили своих родителей, успешно устраивались в жизни. Если модель Терновской применить широко, то в России не было бы новых 120 тысяч сирот каждый год.
Однако бюджет нахождения детей в государственных учреждениях опеки - примерно 2,5 миллиарда долларов в год. Представьте, что будет, если "невостребованных" сирот станет меньше? Учреждения начнут закрываться. Масса чиновников останется не у дел. А если еще не будет сирот-малышей? Между прочим, уже есть регионы, муниципалитеты, где наладили эффективную работу по предотвращению сиротства. Там нет маленьких сирот, и работники органов опеки не могут их отдавать, простите, иностранцам за взятки.
Мария Терновская 15 лет возглавляла сложнейшее учреждение, никаких претензий к ней не было. И вдруг в нынешнем году, после вступления в действие нового закона, получила два выговора. А 15 декабря, насколько мне известно, начальник департаментасемейной и молодежной политики Москвы Людмила Ивановна Гусева пригласила Терновскую и выдвинула ультиматум: или уходи по собственному желанию, или будет уголовное преследование. Действительно, прокуратура проводит в учреждении проверку. Еще одну проводили раньше, нарушений тогда не нашли. Но если бы Терновская не согласились - нашли бы, - предполагает Борис Альтшулер.
Пытаясь проверить информацию Бориса Альтшулера, корреспондент РС позвонила в департамент семейной и молодежной политики. Пресс-секретарь департамента Ольга Правдина спокойно отнеслась к заявлениям правозащитника и посоветовала корреспонденту РС готовиться к Новому году:
- Я знаю, что Мария Терновская подала заявление. Интересно, а Альтшулер присутствовал при этой встрече, на которой угрозы якобы звучали? На этой встрече были, конечно, свидетели. Но, насколько мне известно, Бориса Альтшулера там не было. А вообще, как интересно, что это все в Новый год идет... Все про елки думают, про подарки, а вы это все поднимаете...
Поговорить с главой департамента корреспонденту РС не удалось: времени на беседу у Людмилы Гусевой пока не нашлось.
Депутат Госдумы Олег Смолин выступал в 2008 году против поправок в закон об опеке и попечительстве, жертвой которых стал сегодня Центр патронатного воспитания Марии Терновской. В интервью РС Смолин сказал:
- Сейчас большинство детей-сирот, оставшихся без попечения родителей, воспитываются в обычных детских домах. Только один из десяти выпускников таких детских домом успешно адаптируется к взрослой жизни. Остальные либо становятся жертвами криминала, либо сами попадают в криминальные структуры. Патронатное воспитание предполагает сопровождение ребенка и семьи до и после усыновления. Определенная успешная практика патроната сложилась в отдельных регионах, муниципалитетах. И вот теперь она начинает сворачиваться. История с Марией Терновской это во многом подтверждает.
Конечно, есть зафиксированные прокуратурой случаи, когда работники органов опеки за взятку отдавали детей иностранцам. Но мотивация законодателя не в том, чтобы сирот не становилось меньше. На мой взгляд, речь идет просто о бюрократической инерции. Когда законопроект, следствием которого стало закрытие патроната, принимался, то официальные аргументы были в основном технического характера. А неофициальные аргументы, которые мне приходилось выслушивать в Госдуме, заключались в следующем:"Не знаешь, что ли, что такие-то и такие-то продвигают патронатный опыт воспитания на иностранные гранты?" На что я говорил: "Да мне наплевать. Полезное дело, пусть делается на иностранные гранты, если страна не выделяет собственных грантов для того, чтобы развивать положительный опыт".
Я обсуждал с руководством комитета Госдумы по делам женщин, семьи и детей тему законодательного восстановления патроната как особого института. В комитете я понимание нашел, но, видимо, этого недостаточно. Пока результатов нет, - сказал Олег Смолин.
Сегодня на пленарном заседании Общественной палаты были приняты обращения к мэру Москвы Юрию Лужкову и спикеру Госдумы Борису Грзылову с требованием разобраться в ситуации вокруг детдома Марии Терновской и пересмотреть закон об опеке и попечительстве, упразднивший патронат.
Борис Альтшулер написал шесть обращений: президенту России Дмитрию Медведеву, председателю правительства РФ Владимиру Путину, мэру Москвы Юрию Лужкову, генеральному прокурору Юрию Чайке, председателю Совета Федерации Сергею Миронову и председателю Государственной думы Борису Грызлову, требуя не допустить закрытия центра патронатного воспитания и содействовать изменению закона о патронате.
На вопрос корреспондента РС, не боится ли он, что такой шум только навредит Марии Терновской (которой, судя по всему, порекомендовали прекратить борьбу), Борис Альтшулер ответил:
- Я уже 30 лет в правозащитном движении и по опыту знаю, что в подобных случаях помочь может только одно: придать проблеме широкую огласку и втянуть в её решение самые высокие инстанции.
Много лет детский дом №19 занимался социально-психологическим сопровождением детей-сирот, устроенных в семьи. Опытные педагоги, медики, психологи, юристы помогали детям привыкать к необычным для них условиям, а взрослым - правильно растить и воспитывать новых маленьких членов семьи, решать возникающие проблемы. В итоге более девяноста процентов воспитанников детдома успешно адаптировались к нормальной, несиротской жизни. Подробнее о работе патронатного центра недавно в интервью Радио Свобода рассказывала директор учреждения Мария Терновская. В патронатном центре существовала специальная служба, строго отбиравшая семьи, желающие усыновить ребенка: из десяти претендентов обычно оставалась одна семья. Психологи отсеивали людей, склонных к педофилии, просто психологически не готовых к усыновлению и т.д. После того как ребенок попадал в семью, патронатное сопровождение продолжалось.
После принятия поправок в закон об опеке и попечительстве, отменивших патронат как юридическое понятие, специальные патронатные службы работали на добровольной основе, говорила Терновская. При этом уже в апреле этого года над сотрудниками детского дома № 19, социальными педагогами и психологами, нависла угроза сокращения - их услуги стали не нужны. А недавно директор детского дома №19 уволилась по собственному желанию.
Мария Терновская сегодня от комментариев отказывается:
- Я не работаю уже в детском доме. Поэтому что я могу сказать? Мы просили не делать никаких заявлений... Я просто сейчас действительно не могу ничего говорить, простите, - сказала она корреспонденту РС.
Член Общественной палаты, глава организации "Право ребенка" Борис Альтшулер утверждает: в департаменте семейной и молодежной политики Москвы Марии Терновской пригрозили уголовным преследованием, если она не уйдет, а новый директор детского дома сворачивает практику патроната. По мнению Альтшулера, грубо разрушается самая перспективная модель преодоления проблемы российского сиротства:
- Согласно новому закону от 2008 года, органы опеки и попечительства занимаются устройством детей-сирот - и никакой работы не ведут по спасению семьи. Закрытие патроната - прямое следствие этого закона. Модель Терновской, напротив, образец того, как надо работать, чтобы семью сберегать и создавать. Более 80 процентов воспитанников патронатного центра Терновской находили своих родителей, успешно устраивались в жизни. Если модель Терновской применить широко, то в России не было бы новых 120 тысяч сирот каждый год.
Однако бюджет нахождения детей в государственных учреждениях опеки - примерно 2,5 миллиарда долларов в год. Представьте, что будет, если "невостребованных" сирот станет меньше? Учреждения начнут закрываться. Масса чиновников останется не у дел. А если еще не будет сирот-малышей? Между прочим, уже есть регионы, муниципалитеты, где наладили эффективную работу по предотвращению сиротства. Там нет маленьких сирот, и работники органов опеки не могут их отдавать, простите, иностранцам за взятки.
Мария Терновская 15 лет возглавляла сложнейшее учреждение, никаких претензий к ней не было. И вдруг в нынешнем году, после вступления в действие нового закона, получила два выговора. А 15 декабря, насколько мне известно, начальник департамента
Начальник департамента семейной и молодежной политики пригласила Терновскую и выдвинула ультиматум: или уходи по собственному желанию, или будет уголовное преследование
Пытаясь проверить информацию Бориса Альтшулера, корреспондент РС позвонила в департамент семейной и молодежной политики. Пресс-секретарь департамента Ольга Правдина спокойно отнеслась к заявлениям правозащитника и посоветовала корреспонденту РС готовиться к Новому году:
- Я знаю, что Мария Терновская подала заявление. Интересно, а Альтшулер присутствовал при этой встрече, на которой угрозы якобы звучали? На этой встрече были, конечно, свидетели. Но, насколько мне известно, Бориса Альтшулера там не было. А вообще, как интересно, что это все в Новый год идет... Все про елки думают, про подарки, а вы это все поднимаете...
Поговорить с главой департамента корреспонденту РС не удалось: времени на беседу у Людмилы Гусевой пока не нашлось.
Депутат Госдумы Олег Смолин выступал в 2008 году против поправок в закон об опеке и попечительстве, жертвой которых стал сегодня Центр патронатного воспитания Марии Терновской. В интервью РС Смолин сказал:
- Сейчас большинство детей-сирот, оставшихся без попечения родителей, воспитываются в обычных детских домах. Только один из десяти выпускников таких детских домом успешно адаптируется к взрослой жизни. Остальные либо становятся жертвами криминала, либо сами попадают в криминальные структуры. Патронатное воспитание предполагает сопровождение ребенка и семьи до и после усыновления. Определенная успешная практика патроната сложилась в отдельных регионах, муниципалитетах. И вот теперь она начинает сворачиваться. История с Марией Терновской это во многом подтверждает.
Конечно, есть зафиксированные прокуратурой случаи, когда работники органов опеки за взятку отдавали детей иностранцам. Но мотивация законодателя не в том, чтобы сирот не становилось меньше. На мой взгляд, речь идет просто о бюрократической инерции. Когда законопроект, следствием которого стало закрытие патроната, принимался, то официальные аргументы были в основном технического характера. А неофициальные аргументы, которые мне приходилось выслушивать в Госдуме, заключались в следующем:
Я обсуждал с руководством комитета Госдумы по делам женщин, семьи и детей тему законодательного восстановления патроната как особого института. В комитете я понимание нашел, но, видимо, этого недостаточно. Пока результатов нет, - сказал Олег Смолин.
Сегодня на пленарном заседании Общественной палаты были приняты обращения к мэру Москвы Юрию Лужкову и спикеру Госдумы Борису Грзылову с требованием разобраться в ситуации вокруг детдома Марии Терновской и пересмотреть закон об опеке и попечительстве, упразднивший патронат.
Борис Альтшулер написал шесть обращений: президенту России Дмитрию Медведеву, председателю правительства РФ Владимиру Путину, мэру Москвы Юрию Лужкову, генеральному прокурору Юрию Чайке, председателю Совета Федерации Сергею Миронову и председателю Государственной думы Борису Грызлову, требуя не допустить закрытия центра патронатного воспитания и содействовать изменению закона о патронате.
На вопрос корреспондента РС, не боится ли он, что такой шум только навредит Марии Терновской (которой, судя по всему, порекомендовали прекратить борьбу), Борис Альтшулер ответил:
- Я уже 30 лет в правозащитном движении и по опыту знаю, что в подобных случаях помочь может только одно: придать проблеме широкую огласку и втянуть в её решение самые высокие инстанции.
