Галерея Aktis привезла в Лондон выставку Владимира Янкилевского, одного из самых известных художников-нонконформистов – тех, кто начинал в СССР в 1960-е. Это фактически первая представительная экспозиция неофициального советского искусства в европейской "столице современного искусства".
Владимир Янкилевский – участник скандально известной выставки в московском Манеже в 1962 году, работы которого нынче выставляются в крупнейших музеях мира, включая Третьяковскую галерею, Русский музей, нью-йоркский музей Гуггенхайма, центр Жоржа Помпиду в Париже.
Рассказывая о том, какие культурные влияния оказались для него наиболее важными, Владимир Янкилевский подчеркивает, что на первое место среди них он поставил бы не изобразительное искусство, а музыку. В ней он находил "некие конструкции, движение, пространство", которые использовал в своей работе. Произведения Баха, Шостаковича стали составной частью некоторых его триптихов. Об этом на открытии выставки говорил и друг художника, музыкант Александр Ивашкин:
– Глядя на эти поразительные работы – в них, на мой взгляд, заключена поразительная красота, – мы не просто видим картины. Они говорят с нами об истории, о философии, о музыке. Достаточно взглянуть хотя бы на триптих, посвященный Дмитрию Шостаковичу – это, как мне кажется, одна из важнейших работ Владимира.
Триптихи – форма, к которой часто обращается Янкилевский; по его словам, именно в них ему удается соединить стабильность и движение. В жизни эти элементы символизируют женское и мужское начала, на взаимодействии которых построены многие картины художника. Последнее обстоятельство не укрылось от пришедших на открытие молодых ценителей искусства. Арт-критик Саймон Тодд поинтересовался, почему на картинах художника женщины, в отличие от мужчин, порой не имеют головы – не кроется ли за этим некая дискриминация?
– Интересно, вас не беспокоит, как воспримет данный подтекст современная публика?
– Это как бы две стороны человеческого существа. Поэтому мужское начало всегда выражено в виде профиля, головы, а женское начало – это в основном туловище. Это не унижение роли женщины – это просто части одного существа.
Происхождение Янкилевского определило то, как он обращается в своих работах с пространством:
– Родись я не в России, а в какой-нибудь маленькой стране, пожалуй, мое восприятие было бы другим.
Янкилевский выделяет в искусстве две основные точки зрения: изображение мира снаружи и изнутри. Первая, лежащая в основе импрессионизма, связана с отношением художника к тому, что он хочет написать. Вторая возникает в ситуации, когда художник сам становится объектом собственного творчества – пейзажем, линией горизонта, женщиной, солнцем, птицей.
Работа художника Владимира Янкилевского, фото с сайта www.museum.ru
По словам Янкилевского, уже в художественной школе он хотел не изображать натуру, но выражать свое к ней отношение. Это заметно в его работах, однако ощущение того, что он – внутри, не покидает зрителя. Означает ли это, что художник не принадлежит ни к одной из упомянутых школ – или одновременно к обеим:
– Я как раз пытаюсь нащупать и понять эти две вещи как некую объемность видения – одновременно давать и взгляд изнутри, и снаружи. Это может быть сосредоточено не на одном конечном объекте, а в развернутой вещи, где есть элементы и того, и другого – я их соединяю. Особенно в коллажах, там, где есть фигуративные вставки, так называемые актуальные – почти натурное рисование. Как на этом триптихе, например – маленькая вставочка. Но это на фоне другого взгляда, то есть это – соединение двух точек зрения. Это дает стереоскопичность видения.
Нынешняя выставка проходит в Mall Galleries, на ней представлено более 70 работ художника, созданных за последние 45 лет. Куратор выставки Яна Кобелева рассказала о дальнейших планах галереи Aktis, связанных с Лондоном:
– Мы открываем нашу галерею в конце апреля месяца, в районе Сент-Джеймс. Наша галерея будет специализироваться в русских художниках-эмигрантах 20 века.
В беседе с посетителями выставки Владимир Янкилевский говорил о противоборстве двух вещей – о давлении социума на художника и о стремлении последнего к нонконформизму. Что думает он сам о роли искусства в обществе, о задачах современного художника?
– Себя как фигуру общественную я никогда не чувствовал – никогда в жизни. Меня часто спрашивают: "А как изменилась ваша жизнь от того, что вы живете в Париже?" Мой мир автономен. Этот внутренний мир самодостаточен в определенном смысле, но он, безусловно, открыт влияниям – энергетическим, культурным и так далее. Это все входит в меня – то, что меня окружает; безусловно, я на это реагирую как социальный человек. Конечно, меня сводит с ума, скажем, то, что происходит сейчас в России. Но на работу в прямом смысле это не влияет.
Любое произведение искусства многослойно, и поверхностный слой актуальности, если он не имеет поддержки в глубинных слоях произведения, исчезает с исчезновением того слоя людей, которые на него могут реагировать.
Многослойная природа искусства Владимира Янкилевского – явление, за которым его поклонники наблюдают уже без малого полвека. Судя по работам, включенным в выставку "Анатомия чувств", внимательному зрителю предстоит открыть для себя еще не одну грань его творчества.
Владимир Янкилевский – участник скандально известной выставки в московском Манеже в 1962 году, работы которого нынче выставляются в крупнейших музеях мира, включая Третьяковскую галерею, Русский музей, нью-йоркский музей Гуггенхайма, центр Жоржа Помпиду в Париже.
Рассказывая о том, какие культурные влияния оказались для него наиболее важными, Владимир Янкилевский подчеркивает, что на первое место среди них он поставил бы не изобразительное искусство, а музыку. В ней он находил "некие конструкции, движение, пространство", которые использовал в своей работе. Произведения Баха, Шостаковича стали составной частью некоторых его триптихов. Об этом на открытии выставки говорил и друг художника, музыкант Александр Ивашкин:
– Глядя на эти поразительные работы – в них, на мой взгляд, заключена поразительная красота, – мы не просто видим картины. Они говорят с нами об истории, о философии, о музыке. Достаточно взглянуть хотя бы на триптих, посвященный Дмитрию Шостаковичу – это, как мне кажется, одна из важнейших работ Владимира.
Триптихи – форма, к которой часто обращается Янкилевский; по его словам, именно в них ему удается соединить стабильность и движение. В жизни эти элементы символизируют женское и мужское начала, на взаимодействии которых построены многие картины художника. Последнее обстоятельство не укрылось от пришедших на открытие молодых ценителей искусства. Арт-критик Саймон Тодд поинтересовался, почему на картинах художника женщины, в отличие от мужчин, порой не имеют головы – не кроется ли за этим некая дискриминация?
– Интересно, вас не беспокоит, как воспримет данный подтекст современная публика?
– Это как бы две стороны человеческого существа. Поэтому мужское начало всегда выражено в виде профиля, головы, а женское начало – это в основном туловище. Это не унижение роли женщины – это просто части одного существа.
Происхождение Янкилевского определило то, как он обращается в своих работах с пространством:
– Родись я не в России, а в какой-нибудь маленькой стране, пожалуй, мое восприятие было бы другим.
Янкилевский выделяет в искусстве две основные точки зрения: изображение мира снаружи и изнутри. Первая, лежащая в основе импрессионизма, связана с отношением художника к тому, что он хочет написать. Вторая возникает в ситуации, когда художник сам становится объектом собственного творчества – пейзажем, линией горизонта, женщиной, солнцем, птицей.
По словам Янкилевского, уже в художественной школе он хотел не изображать натуру, но выражать свое к ней отношение. Это заметно в его работах, однако ощущение того, что он – внутри, не покидает зрителя. Означает ли это, что художник не принадлежит ни к одной из упомянутых школ – или одновременно к обеим:
– Я как раз пытаюсь нащупать и понять эти две вещи как некую объемность видения – одновременно давать и взгляд изнутри, и снаружи. Это может быть сосредоточено не на одном конечном объекте, а в развернутой вещи, где есть элементы и того, и другого – я их соединяю. Особенно в коллажах, там, где есть фигуративные вставки, так называемые актуальные – почти натурное рисование. Как на этом триптихе, например – маленькая вставочка. Но это на фоне другого взгляда, то есть это – соединение двух точек зрения. Это дает стереоскопичность видения.
Нынешняя выставка проходит в Mall Galleries, на ней представлено более 70 работ художника, созданных за последние 45 лет. Куратор выставки Яна Кобелева рассказала о дальнейших планах галереи Aktis, связанных с Лондоном:
– Мы открываем нашу галерею в конце апреля месяца, в районе Сент-Джеймс. Наша галерея будет специализироваться в русских художниках-эмигрантах 20 века.
В беседе с посетителями выставки Владимир Янкилевский говорил о противоборстве двух вещей – о давлении социума на художника и о стремлении последнего к нонконформизму. Что думает он сам о роли искусства в обществе, о задачах современного художника?
– Себя как фигуру общественную я никогда не чувствовал – никогда в жизни. Меня часто спрашивают: "А как изменилась ваша жизнь от того, что вы живете в Париже?" Мой мир автономен. Этот внутренний мир самодостаточен в определенном смысле, но он, безусловно, открыт влияниям – энергетическим, культурным и так далее. Это все входит в меня – то, что меня окружает; безусловно, я на это реагирую как социальный человек. Конечно, меня сводит с ума, скажем, то, что происходит сейчас в России. Но на работу в прямом смысле это не влияет.
Любое произведение искусства многослойно, и поверхностный слой актуальности, если он не имеет поддержки в глубинных слоях произведения, исчезает с исчезновением того слоя людей, которые на него могут реагировать.
Многослойная природа искусства Владимира Янкилевского – явление, за которым его поклонники наблюдают уже без малого полвека. Судя по работам, включенным в выставку "Анатомия чувств", внимательному зрителю предстоит открыть для себя еще не одну грань его творчества.
