Что такое "особый путь" России и как проходят в стране процессы модернизации? Это главные темы международной конференции журнала "Новое литературное обозрение", которая традиционно проводится весной под названием "Банные чтения".
Как заметил один из участников конференции, модернизация как главная тема научного собрания возникла примерно на полгода раньше, чем курс на модернизацию объявил президент Дмитрий Медведев.
Одним из первых выступал социолог и переводчик Борис Дубин с докладом о "мифологии особого пути" в общественном мнении России последнего двадцатилетия. Мы начали разговор с вопроса: как на фоне террористических актов и разгонов "маршей несогласных" можно говорить о модернизации, курс на которую не так давно объявил Кремль? Борис Дубин:
– То, что произошло в московском метро, фактически вывело наружу понимание того, с какой властью мы имеем дело на протяжении по крайней мере 10 последних лет, а на самом деле, видимо, еще к первой чеченской войны. И надо уже разбирать отдельно, зачем им сейчас потребовалась риторика модернизации, кого они хотят в этом убедить. Явно совершенно, что к "широким народным массам", как раньше говорили, это отношения не имеет. Это имеет отношение, я думаю, к политическому руководству крупных стран мира и отчасти к более молодым, поднимающимся элитам, которые не могут не чувствовать гиперпрепятствий на пути собственного восхождения. Нынешняя власть очень хочет, чтобы разрыва, конечно, не было, чтобы она в этом смысле осталась контролирующей.
Мы сегодня толковали об угрожающей мифологии особого пути, какое значение вообще имеет разговор власти именно о всеобщей угрозе, о том, что мы отстанем, мы вроде и хуже других, но на самом деле в этом нашем "хуже" скрывается то, что мы на самом-то деле и лучше. Мифологема особого пути позволяет нам считать себя и относительно современными, и, с другой стороны, держать ситуацию под контролем. Я думаю, что мифология особого пути у власти и у населения имеет одну функцию: модернизация, скорее всего, произойдет, но не при нас и лучше не нашими усилиями и без угрозы для нас. Конечно, и массы, и власть сойдутся – никому неохота получать тумаки от модернизации.
Продолжаем разговор со вторым докладчиком конференции, профессором Оксфордского университета и РГГУ Андреем Зориным.
– На этой неделе многие переживают настоящее разочарование, потому что Кремль, который объявил о модернизации и настаивает на ней, продемонстрировал, что он по-прежнему не в состоянии справиться с угрозой терактов. Можно ли тогда говорить о какой-то модернизации?
– Вы знаете, я не друг Кремля и не большой любитель нашего правительства, но я бы категорически не подписался под этой формулировкой. Я не считаю, что теракт – это правильное время для поиска виновных. Кроме того, в краткосрочной перспективе (а 10-20 лет – это краткосрочная перспектива) ни одно правительство в мире ни при каких условиях с угрозой терактов справиться не может. Если уж обвинять Кремль, то, например, в том, что он создал своей воинственной риторикой завышенные ожидания у общества, обещав ему то, что он сделать не сможет. Претензий к властям, что они не могут справиться с терроризмом, у меня нет. То, что они обещали справиться – вот это более серьезная претензия, которую можно к ним предъявлять.
– Если говорить о последних 20 годах современной истории, что вам кажется удачным модернизационным проектом, а что нет? Вы упомянули о том, что Ельцин с некоторым разочарованием, может быть, говорил о своих ожиданиях от модернизации.
– Я являюсь огромным почитателем Бориса Николаевича Ельцина. Считаю его всемирно-исторической фигурой, и лично чувствую себя обязанным ему очень многим. Но для меня было поразительно услышать в его последнем выступлении, что он искренне рассчитывал, что ему удастся в короткий срок полностью преобразить страну. И видно было, что он искренне в это верил.
Андрей Зорин говорил о том, что идея "трансформационного рывка", популярная в эпоху Ельцина (как и в другие эпохи исторических перемен), требует коррекции ожиданий: никогда нельзя с точностью предсказать, как будет развиваться общество. А главный редактор журнала "Новое литературное обозрение" Ирина Прохорова предлагает просто переменить оптику и начать с рассмотрения человека в истории:
– Вся проблематика всегда сводится к проблемам власти, элит, экономическим каким-то ходам, которые преобразили общество в неделю и так далее. А это абсолютно о другом. Для нас здесь важнее не традиционные представления о модернизационных процессах, таких, как мобилизация масс, экономическая и технологическая революция. Это сопутствующее. Мне кажется, главные параметры Нового Времени – это изменение соотношения личности и мира, это эмансипация индивидуальностей от традиционных сословных рамок, традиционно привилегированных сословий, это невероятная интеллектуальная и физическая мобильность, это возможности быстрой индивидуальной эволюции, изменение социальных статусов. Мы берем некоторую, может быть, идеальную модель, но, во всяком случае, эта конфигурация возникла в достаточно недавнее время.
Как заметил один из участников конференции, модернизация как главная тема научного собрания возникла примерно на полгода раньше, чем курс на модернизацию объявил президент Дмитрий Медведев.
Одним из первых выступал социолог и переводчик Борис Дубин с докладом о "мифологии особого пути" в общественном мнении России последнего двадцатилетия. Мы начали разговор с вопроса: как на фоне террористических актов и разгонов "маршей несогласных" можно говорить о модернизации, курс на которую не так давно объявил Кремль? Борис Дубин:
– То, что произошло в московском метро, фактически вывело наружу понимание того, с какой властью мы имеем дело на протяжении по крайней мере 10 последних лет, а на самом деле, видимо, еще к первой чеченской войны. И надо уже разбирать отдельно, зачем им сейчас потребовалась риторика модернизации, кого они хотят в этом убедить. Явно совершенно, что к "широким народным массам", как раньше говорили, это отношения не имеет. Это имеет отношение, я думаю, к политическому руководству крупных стран мира и отчасти к более молодым, поднимающимся элитам, которые не могут не чувствовать гиперпрепятствий на пути собственного восхождения. Нынешняя власть очень хочет, чтобы разрыва, конечно, не было, чтобы она в этом смысле осталась контролирующей.
Если уж обвинять Кремль, то, например, в том, что он создал своей воинственной риторикой завышенные ожидания у общества, обещав ему то, что он сделать не сможет
Мы сегодня толковали об угрожающей мифологии особого пути, какое значение вообще имеет разговор власти именно о всеобщей угрозе, о том, что мы отстанем, мы вроде и хуже других, но на самом деле в этом нашем "хуже" скрывается то, что мы на самом-то деле и лучше. Мифологема особого пути позволяет нам считать себя и относительно современными, и, с другой стороны, держать ситуацию под контролем. Я думаю, что мифология особого пути у власти и у населения имеет одну функцию: модернизация, скорее всего, произойдет, но не при нас и лучше не нашими усилиями и без угрозы для нас. Конечно, и массы, и власть сойдутся – никому неохота получать тумаки от модернизации.
Продолжаем разговор со вторым докладчиком конференции, профессором Оксфордского университета и РГГУ Андреем Зориным.
– На этой неделе многие переживают настоящее разочарование, потому что Кремль, который объявил о модернизации и настаивает на ней, продемонстрировал, что он по-прежнему не в состоянии справиться с угрозой терактов. Можно ли тогда говорить о какой-то модернизации?
– Вы знаете, я не друг Кремля и не большой любитель нашего правительства, но я бы категорически не подписался под этой формулировкой. Я не считаю, что теракт – это правильное время для поиска виновных. Кроме того, в краткосрочной перспективе (а 10-20 лет – это краткосрочная перспектива) ни одно правительство в мире ни при каких условиях с угрозой терактов справиться не может. Если уж обвинять Кремль, то, например, в том, что он создал своей воинственной риторикой завышенные ожидания у общества, обещав ему то, что он сделать не сможет. Претензий к властям, что они не могут справиться с терроризмом, у меня нет. То, что они обещали справиться – вот это более серьезная претензия, которую можно к ним предъявлять.
– Если говорить о последних 20 годах современной истории, что вам кажется удачным модернизационным проектом, а что нет? Вы упомянули о том, что Ельцин с некоторым разочарованием, может быть, говорил о своих ожиданиях от модернизации.
– Я являюсь огромным почитателем Бориса Николаевича Ельцина. Считаю его всемирно-исторической фигурой, и лично чувствую себя обязанным ему очень многим. Но для меня было поразительно услышать в его последнем выступлении, что он искренне рассчитывал, что ему удастся в короткий срок полностью преобразить страну. И видно было, что он искренне в это верил.
Андрей Зорин говорил о том, что идея "трансформационного рывка", популярная в эпоху Ельцина (как и в другие эпохи исторических перемен), требует коррекции ожиданий: никогда нельзя с точностью предсказать, как будет развиваться общество. А главный редактор журнала "Новое литературное обозрение" Ирина Прохорова предлагает просто переменить оптику и начать с рассмотрения человека в истории:
– Вся проблематика всегда сводится к проблемам власти, элит, экономическим каким-то ходам, которые преобразили общество в неделю и так далее. А это абсолютно о другом. Для нас здесь важнее не традиционные представления о модернизационных процессах, таких, как мобилизация масс, экономическая и технологическая революция. Это сопутствующее. Мне кажется, главные параметры Нового Времени – это изменение соотношения личности и мира, это эмансипация индивидуальностей от традиционных сословных рамок, традиционно привилегированных сословий, это невероятная интеллектуальная и физическая мобильность, это возможности быстрой индивидуальной эволюции, изменение социальных статусов. Мы берем некоторую, может быть, идеальную модель, но, во всяком случае, эта конфигурация возникла в достаточно недавнее время.
