В понедельник в Петербурге Конституционный суд России признал право рассматривать дела обвиняемых в терроризме без участия суда присяжных соответствующим Основному закону страны.
Поводом к рассмотрению вопроса Конституционным судом стал запрос Свердловского областного суда и пять обращений граждан, среди которых были и обвиняемые в нападении на Нальчик в 2005 году. Они оспаривали переход дел о терроризме в ведение исключительно профессиональных судей. Заявители считают, что поскольку право граждан на суд присяжных прописано в Конституции РФ, то лишение части российских граждан права на суд присяжных нарушает конституционный принцип равенства и умаляет права данной категории граждан. Но Конституционный суд с заявителями не согласился. Председатель Конституционного суда Валерий Зорькин объяснил позицию КС:
– Суд присяжных, при всей его важности, все же не является фундаментальным правом, данным человеку при рождении. Суд присяжных – это один из способов осуществления судебной власти. Следовательно, государство с учетом сложившейся ситуации может выбирать судебные процедуры для того, чтобы достигнуть справедливого судебного решения.
Валерий Зорькин подчеркивает, что речь идет не о том, какой суд лучше или хуже. Дело в том, что когда совершается теракт, присяжные узнают о преступлении из внесудебных источников, а это уже - по закону - повод для расформирования коллегии присяжных. По совокупности многих причин, изложенных в тексте решения, Конституционный суд признал вывод уголовных дел о терроризме из-под юрисдикции суда присяжных не противоречащим Конституции.
Такое решение было принято Конституционным судом не единогласно. Трое судей имели особое мнение, среди них – Владимир Ярославцев:
– У нас фактически получается, что суды напуганы. Терроризм направлен на устрашение; и если мы с этой позицией согласимся, то мы должны будем признать, что нас уже запугали. Это самое простое – устранить суды присяжных. А что это означает? Закрытые судебные заседания. Так не бывает – залезть на конституционную елку и не уколоться. Нужно принимать соответствующие решения. В противном случае, это действительно очень опасно.
Владимир Ярославцев считает, что сокращение полномочий суда присяжных означает недоверие к народу, отстранение его от участия в управлении страной и наступление на демократию в России.
С таким подходом категорически не согласен член фракции "Единой России" в Госдуме, входящий в комитет по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству депутат Дмитрий Вяткин. Он так объяснил корреспонденту Радио Свобода преимущества рассмотрения террористических и шпионских дел профессиональными судьями:
– Дела о терроризме достаточно сложные. Как правило, они многоэпизодные, с большим количеством обвиняемых. Для установления истины рассмотрение таких дел с участием только профессиональных судей конечно же, более эффективно. Это первое. Второе. К сожалению, есть случаи, когда на Северном Кавказе выносятся оправдательные приговоры обвиняемым в террористической деятельности. Влияет на вынесение оправдательных приговоров, в том числе, и участие присяжных. Я полагаю, что таких случаев немного, и это, конечно, не главный аргумент. Но, тем не менее, угроза того, что могут быть виновные оправданы, есть. Все-таки присяжные не профессиональные юристы. Они могут руководствоваться иными, чем профессиональный судья, критериями при установлении истины, при вынесении приговора…
Дмитрий Вяткин не исключает и ситуации, когда присяжные, напротив, необоснованно выносят обвинительный вердикт:
– Вы знаете фильм "12"? Присяжные, особо не разбираясь, осуждают человека, который может быть невиновным. Одному надо спешить домой, второй приболел, третьему вообще это все неинтересно, его силком заставили участвовать в коллегии присяжных. И вот этот субъективизм в столь сложных делах, как дела по обвинению в терроризме, может играть и в пользу обвиняемого, и против него, – убежден депутат от "Единой России".
С его доводами спорят профессиональные юристы. Адвокат Анна Ставицкая уверена: устранение присяжных из сложных и иногда резонансных процессов не столько убирает из судебного разбирательства предвзятость и давление, сколько облегчает работу гособвинителям.
– Считаю очень слабым аргумент, что на присяжных могут оказывать давление и поэтому нельзя, чтобы они рассматривали такие дела. Потому что на двенадцать присяжных, наоборот, более сложно оказывать давление, чем на одного судью. Насколько я понимаю, в тех регионах, в которых, как боялись, присяжные будут оправдывать людей, обвиняемых в терроризме, – там судья имеет такую же национальность, что и люди, в отношении которых бы эти дела рассматривались. Странно говорить, что на присяжных можно оказать давление и они будут оправдывать своих соплеменников, а судья, который имеет такую же национальность, не будет оправдывать… Я думаю, что здесь самое главное – не у присяжных компетенцию снижать, а повышать качество работы следствия и прокуратуры. Чтобы следователи, если они полагают, что человек совершил преступление, представляли бы эти доказательства суду присяжных. И чтобы прокуроры, в свою очередь, утверждая, что человек виноват, могли бы аргументировать свою позицию, – подчеркивает Анна Ставицкая.
Поводом к рассмотрению вопроса Конституционным судом стал запрос Свердловского областного суда и пять обращений граждан, среди которых были и обвиняемые в нападении на Нальчик в 2005 году. Они оспаривали переход дел о терроризме в ведение исключительно профессиональных судей. Заявители считают, что поскольку право граждан на суд присяжных прописано в Конституции РФ, то лишение части российских граждан права на суд присяжных нарушает конституционный принцип равенства и умаляет права данной категории граждан. Но Конституционный суд с заявителями не согласился. Председатель Конституционного суда Валерий Зорькин объяснил позицию КС:
– Суд присяжных, при всей его важности, все же не является фундаментальным правом, данным человеку при рождении. Суд присяжных – это один из способов осуществления судебной власти. Следовательно, государство с учетом сложившейся ситуации может выбирать судебные процедуры для того, чтобы достигнуть справедливого судебного решения.
Валерий Зорькин подчеркивает, что речь идет не о том, какой суд лучше или хуже. Дело в том, что когда совершается теракт, присяжные узнают о преступлении из внесудебных источников, а это уже - по закону - повод для расформирования коллегии присяжных. По совокупности многих причин, изложенных в тексте решения, Конституционный суд признал вывод уголовных дел о терроризме из-под юрисдикции суда присяжных не противоречащим Конституции.
Такое решение было принято Конституционным судом не единогласно. Трое судей имели особое мнение, среди них – Владимир Ярославцев:
– У нас фактически получается, что суды напуганы. Терроризм направлен на устрашение; и если мы с этой позицией согласимся, то мы должны будем признать, что нас уже запугали. Это самое простое – устранить суды присяжных. А что это означает? Закрытые судебные заседания. Так не бывает – залезть на конституционную елку и не уколоться. Нужно принимать соответствующие решения. В противном случае, это действительно очень опасно.
Владимир Ярославцев считает, что сокращение полномочий суда присяжных означает недоверие к народу, отстранение его от участия в управлении страной и наступление на демократию в России.
С таким подходом категорически не согласен член фракции "Единой России" в Госдуме, входящий в комитет по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству депутат Дмитрий Вяткин. Он так объяснил корреспонденту Радио Свобода преимущества рассмотрения террористических и шпионских дел профессиональными судьями:
– Дела о терроризме достаточно сложные. Как правило, они многоэпизодные, с большим количеством обвиняемых. Для установления истины рассмотрение таких дел с участием только профессиональных судей конечно же, более эффективно. Это первое. Второе. К сожалению, есть случаи, когда на Северном Кавказе выносятся оправдательные приговоры обвиняемым в террористической деятельности. Влияет на вынесение оправдательных приговоров, в том числе, и участие присяжных. Я полагаю, что таких случаев немного, и это, конечно, не главный аргумент. Но, тем не менее, угроза того, что могут быть виновные оправданы, есть. Все-таки присяжные не профессиональные юристы. Они могут руководствоваться иными, чем профессиональный судья, критериями при установлении истины, при вынесении приговора…
Дмитрий Вяткин не исключает и ситуации, когда присяжные, напротив, необоснованно выносят обвинительный вердикт:
– Вы знаете фильм "12"? Присяжные, особо не разбираясь, осуждают человека, который может быть невиновным. Одному надо спешить домой, второй приболел, третьему вообще это все неинтересно, его силком заставили участвовать в коллегии присяжных. И вот этот субъективизм в столь сложных делах, как дела по обвинению в терроризме, может играть и в пользу обвиняемого, и против него, – убежден депутат от "Единой России".
С его доводами спорят профессиональные юристы. Адвокат Анна Ставицкая уверена: устранение присяжных из сложных и иногда резонансных процессов не столько убирает из судебного разбирательства предвзятость и давление, сколько облегчает работу гособвинителям.
– Считаю очень слабым аргумент, что на присяжных могут оказывать давление и поэтому нельзя, чтобы они рассматривали такие дела. Потому что на двенадцать присяжных, наоборот, более сложно оказывать давление, чем на одного судью. Насколько я понимаю, в тех регионах, в которых, как боялись, присяжные будут оправдывать людей, обвиняемых в терроризме, – там судья имеет такую же национальность, что и люди, в отношении которых бы эти дела рассматривались. Странно говорить, что на присяжных можно оказать давление и они будут оправдывать своих соплеменников, а судья, который имеет такую же национальность, не будет оправдывать… Я думаю, что здесь самое главное – не у присяжных компетенцию снижать, а повышать качество работы следствия и прокуратуры. Чтобы следователи, если они полагают, что человек совершил преступление, представляли бы эти доказательства суду присяжных. И чтобы прокуроры, в свою очередь, утверждая, что человек виноват, могли бы аргументировать свою позицию, – подчеркивает Анна Ставицкая.
