В день рождения Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина Музей кино при поддержке компании «Пионер» в кинотеатре «Пионер» вместе с Японским фондом начал пионерскую программу – впервые в истории нашего музея в центре внимания ретроспективы не режиссёр, не актёр, не фильмы того или иного направления в кино, а фигура художника-постановщика.

Два года назад мы организовали совместно с Третьяковкой выставку «Художники в игровом кино», но вот программу фильмов, сделанных разными по духу и стилю режиссёрами, но оформленных одним художником, мы показываем впервые. Имя этого художника Такэо Кимура.

Он дебютировал ещё в военные годы, но настоящее признание получил, начав сотрудничество с Сэйдзюном Судзуки (5 их совместных кинокартин, включая культовый фильм «Бродяга из Токио», мы показали в нашей программе впервые в России).

Наверное, только поздний фильм Кэя Кумаи «Смерть мастера чайной церемонии», рассказывающий о судьбе знаменитого гуру Пути чая Сэн-но Рикю (1521/22-1591), великолепно сыгранного Тосиро Мифунэ, был известен публике Музея кино, т.к. мы его неоднократно показывали в самых разных наших программах. Остальное было в новинку, включая сам подход – взгляд на работу художника в кино.

Когда мы смотрим фильмы, чаще всего обращаем внимание на актёрский состав – эти лица наиболее популярны и узнаваемы, меньшая часть публики ходит на режиссёрское кино и уж совсем незначительная – на операторов. Про художников кино широкая публика практически ничего не знает, включая и то, что визуальные образы, столь часто всплывающие в нашей памяти после просмотра тех или иных фильмов, плод творчества не только режиссёра и оператора, но и в значительной, а иногда и определяющей степени художника-постановщика.

Имена Владимира Егорова, Евгения Енея, Петра Галаджева, Константина Ефимова, Василия Ковригина, Алексея Пархоменко, Михаила Богданова, Геннадия Мясникова, Абрама Фрейдина, Левана Шенгелия, Эльзы Рапопорт, Лидии Наумовой, Лидии Нови и многих-многих других мало что говорят нашему зрителю. Но стоит только начать перечислять фильмы, и мы сразу понимаем, как эти люди повлияли на наше восприятие образов из прошлого и пространства – и исторического, и современного, и литературного, и сказочного.

Помните пришедший из детства удивительный «шахматный» город из «Новых похождений кота в сапогах»? – Галаджев. А мрачные замки Гамлета и Лира? – Еней. А, казалось бы, типические для тридцатых (но это теперь они стали или, точнее, кажутся таковыми) костюмы Стрелки-Орловой и Бывалова-Ильинского, столь безбожно и без всякого учёта сохранившихся эскизов раскрашенные ныне новоявленными адаптаторами советской киноклассики для широких народных масс? – Ефимов (Константин, не путать с Борисом). А свадебные наряды Белки-Самойловой и Бориса-Баталова на знаменитой лестнице, придуманной Урусевским и Калатозовым, из «журавлей»? – Лидия Наумова.

Имя художника кино в титрах четвёртое. Созданные ими образы и пространства в памяти – часто! – рядом с лицами знакомых и любимых с детства актёров. Так же, как и репродукции в школьном учебнике картин из Третьяковки, они скрепляют нацию, создавая нашу коллективную память о прошлом, которую мы, чаще всего, (ре-) конструируем по образам из кино нашего детства и юности.

Давайте просто помнить о них.

Пересматривая старое кино.

Выхватывая в нём именно образы, уже ранее увиденные, воспринятые и запечатлённые в памяти.

Они сохраняют для нас ощущение родного пространства, мира страны из детства – наряду со стихами и песнями оттуда – единственной нашей опоры во дни нестроения и потрясений.

Вместе с родным языком они одни нам «надежда и опора».