Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии проходит в Стамбуле на фоне обострения обстановки вокруг сектора Газа. Продолжаются попытки пропалестинских сил прорвать израильскую блокаду сектора Газа, введенную для предотвращения поставок оружия экстремистской группировке ХАМАС.
Накануне иранское общество Красного Полумесяца объявило о решении послать в Газу суда с гуманитарной помощью, а за день до этого иранские военные выразили готовность сопровождать подобные конвои. Эта ситуация грозит вылиться в прямое вооруженное противостояние Ирана и Израиля. Что в этой обстановке могла бы сделать Россия, обладающая связями и с Израилем, и с мусульманским миром, для смягчения положения вокруг сектора Газа? Об этом в интервью Радио Свобода рассказала эксперт по российской политике на Ближнем Востоке, заведующая международным отделом газеты "Время новостей" Елена Супонина:
– Россия входит в квартет международных посредников по урегулированию ближневосточной проблемы и, в отличие от остальных членов этого квартета – Евросоюза, США и даже ООН, первой сказала о том, что блокада сектора Газа не приведет ни к чему хорошему. Теперь Москва вправе сказать, что инициатива была в ее руках, и ей останется только добиться того, чтобы блокада сектора Газа была снята на практике. Я думаю, что Россия именно так и будет действовать. По моим данным, министр иностранных дел Сергей Лавров в этом месяце должен посетить регион. Арабы сейчас требуют от России сократить уровень и насыщенность своих контактов с Израилем, в частности, с министром иностранных дел Авигдором Либерманом, но, насколько мне известно, Россия все-таки решила занять нейтральную центристскую позицию между различными участниками этого конфликта.
– Израиль ввел блокаду сектора Газа, чтобы не допустить поставок в Газу оружия, после того как к власти там пришла экстремистская группировка ХАМАС. Предлагая снять блокаду, очевидно, нужно иметь в виду какие-то другие меры, которые позволят не допустить поставок ХАМАС оружия. Например, министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер заявил, что Европейский союз мог бы помочь контролировать грузы, доставляемые в Газу. Россия предлагает какие-то альтернативы блокаде?
– Россия очень хорошо знает, что при желании контроль груза могут обеспечить и сами израильтяне, и европейские наблюдатели, как это, собственно, и происходит на границе между сектором Газа и египетской территорией, на контрольно-пропускном пункте "Рафах". Но Россия не собирается направлять туда своих наблюдателей или инспекторов. Предложения России носят в основном политический характер. В последнее время это можно назвать бедой российской дипломатии, потому что свои инициативы Москва не всегда может подкрепить материальными, техническими и человеческими ресурсами. Не секрет, что и европейцы, и американцы помогают палестинцам гораздо больше, а европейцы еще и в состоянии направить туда своих представителей. У российских дипломатов таких возможностей нет, за исключением постпредства, которое существует на территории Палестинской автономии.
Но политический ресурс – это не так уж и мало, и Россия этот ресурс очень активно использует, хотя иногда здесь, на мой взгляд, бывают и некоторые перекосы. Я до сих пор считаю, что не следовало российскому президенту Дмитрию Медведеву встречаться с руководителем движения ХАМАС Халедом Машалем, как это произошло в мае месяце в Дамаске. Я сама была там во время этого визита и знаю, что для многих это было неожиданностью. Я не против, собственно, контактов с ХАМАС, Россия не считает это движение террористическим, но встречаться на президентском уровне, на мой взгляд, преждевременно - до тех пор пока не произошло никаких изменений в политической позиции этого движения. Кроме того, это бьет не только по отношениям России с Израилем, но и по отношениям России с умеренными палестинцами. Подобного рода контакты в такой обстановке вызывают реакцию недовольства у умеренных палестинских лидеров, таких как глава Палестинской национальной администрации Махмуд Аббас.
– Если Иран отправит гуманитарную помощь, сопровождаемую военными кораблями, велика ли вероятность, что произойдет бой у берегов сектора Газа? Россия в такой ситуации могла бы попытаться как-то отговорить Иран от этого шага?
– Россия имеет хорошие и ровные отношения и с Ираном, и с Израилем. Это уникальный случай в сегодняшней международной дипломатии – подобных отношений не имеют ни США, ни Европейский союз. На мой взгляд, как раз Россия сейчас могла бы своим политическим весом, ресурсом воздействовать на обе стороны, с тем чтобы удержать участников ближневосточного конфликта от серьезного противостояния. Такая опасность имеется, и она возрастает с каждым днем. Находясь сейчас в Стамбуле, глава российской делегации Владимир Путин и находящийся там же министр иностранных дел Сергей Лавров вполне могли бы провести переговоры на эту тему с палестинской и иранской делегациями, а также с хозяевами саммита – турецкой стороной. Потому что ближневосточный конфликт сейчас подошел к той черте, за которой в любую минуту может вспыхнуть военный конфликт. С каждым разом ситуация становится все серьезнее, и дело может дойти до региональной войны. В России это очень хорошо понимают. Я часто беседую на этот счет с представителями российского МИДа и знаю, что они осознают опасность всей этой ситуации. Сейчас российские дипломаты как раз и пытаются охладить пыл всех участников ближневосточного конфликта, поскольку малейший повод может привести к очень большим проблемам.
Накануне иранское общество Красного Полумесяца объявило о решении послать в Газу суда с гуманитарной помощью, а за день до этого иранские военные выразили готовность сопровождать подобные конвои. Эта ситуация грозит вылиться в прямое вооруженное противостояние Ирана и Израиля. Что в этой обстановке могла бы сделать Россия, обладающая связями и с Израилем, и с мусульманским миром, для смягчения положения вокруг сектора Газа? Об этом в интервью Радио Свобода рассказала эксперт по российской политике на Ближнем Востоке, заведующая международным отделом газеты "Время новостей" Елена Супонина:
– Россия входит в квартет международных посредников по урегулированию ближневосточной проблемы и, в отличие от остальных членов этого квартета – Евросоюза, США и даже ООН, первой сказала о том, что блокада сектора Газа не приведет ни к чему хорошему. Теперь Москва вправе сказать, что инициатива была в ее руках, и ей останется только добиться того, чтобы блокада сектора Газа была снята на практике. Я думаю, что Россия именно так и будет действовать. По моим данным, министр иностранных дел Сергей Лавров в этом месяце должен посетить регион. Арабы сейчас требуют от России сократить уровень и насыщенность своих контактов с Израилем, в частности, с министром иностранных дел Авигдором Либерманом, но, насколько мне известно, Россия все-таки решила занять нейтральную центристскую позицию между различными участниками этого конфликта.
– Израиль ввел блокаду сектора Газа, чтобы не допустить поставок в Газу оружия, после того как к власти там пришла экстремистская группировка ХАМАС. Предлагая снять блокаду, очевидно, нужно иметь в виду какие-то другие меры, которые позволят не допустить поставок ХАМАС оружия. Например, министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер заявил, что Европейский союз мог бы помочь контролировать грузы, доставляемые в Газу. Россия предлагает какие-то альтернативы блокаде?
– Россия очень хорошо знает, что при желании контроль груза могут обеспечить и сами израильтяне, и европейские наблюдатели, как это, собственно, и происходит на границе между сектором Газа и египетской территорией, на контрольно-пропускном пункте "Рафах". Но Россия не собирается направлять туда своих наблюдателей или инспекторов. Предложения России носят в основном политический характер. В последнее время это можно назвать бедой российской дипломатии, потому что свои инициативы Москва не всегда может подкрепить материальными, техническими и человеческими ресурсами. Не секрет, что и европейцы, и американцы помогают палестинцам гораздо больше, а европейцы еще и в состоянии направить туда своих представителей. У российских дипломатов таких возможностей нет, за исключением постпредства, которое существует на территории Палестинской автономии.
Но политический ресурс – это не так уж и мало, и Россия этот ресурс очень активно использует, хотя иногда здесь, на мой взгляд, бывают и некоторые перекосы. Я до сих пор считаю, что не следовало российскому президенту Дмитрию Медведеву встречаться с руководителем движения ХАМАС Халедом Машалем, как это произошло в мае месяце в Дамаске. Я сама была там во время этого визита и знаю, что для многих это было неожиданностью. Я не против, собственно, контактов с ХАМАС, Россия не считает это движение террористическим, но встречаться на президентском уровне, на мой взгляд, преждевременно - до тех пор пока не произошло никаких изменений в политической позиции этого движения. Кроме того, это бьет не только по отношениям России с Израилем, но и по отношениям России с умеренными палестинцами. Подобного рода контакты в такой обстановке вызывают реакцию недовольства у умеренных палестинских лидеров, таких как глава Палестинской национальной администрации Махмуд Аббас.
– Если Иран отправит гуманитарную помощь, сопровождаемую военными кораблями, велика ли вероятность, что произойдет бой у берегов сектора Газа? Россия в такой ситуации могла бы попытаться как-то отговорить Иран от этого шага?
– Россия имеет хорошие и ровные отношения и с Ираном, и с Израилем. Это уникальный случай в сегодняшней международной дипломатии – подобных отношений не имеют ни США, ни Европейский союз. На мой взгляд, как раз Россия сейчас могла бы своим политическим весом, ресурсом воздействовать на обе стороны, с тем чтобы удержать участников ближневосточного конфликта от серьезного противостояния. Такая опасность имеется, и она возрастает с каждым днем. Находясь сейчас в Стамбуле, глава российской делегации Владимир Путин и находящийся там же министр иностранных дел Сергей Лавров вполне могли бы провести переговоры на эту тему с палестинской и иранской делегациями, а также с хозяевами саммита – турецкой стороной. Потому что ближневосточный конфликт сейчас подошел к той черте, за которой в любую минуту может вспыхнуть военный конфликт. С каждым разом ситуация становится все серьезнее, и дело может дойти до региональной войны. В России это очень хорошо понимают. Я часто беседую на этот счет с представителями российского МИДа и знаю, что они осознают опасность всей этой ситуации. Сейчас российские дипломаты как раз и пытаются охладить пыл всех участников ближневосточного конфликта, поскольку малейший повод может привести к очень большим проблемам.
