Александр Генис: На фоне кричащих международных новостей из Ирана и экологического кризиса в Мексиканском заливе, сдержанная заметка о развалившемся браке вице-президента Ала Гора, кажется, никого не должна была бы заинтересовать. Как бы ни так! Семейная драма именно этой пары поразила Америку. По сравнению с Клинтонами, Горы считались оплотом супружеского счастья. И вот после 40 лет они решили расстаться. От этой вести стало неуютно всем, но в первую очередь - ветеранам брака, тем, кто привык думать, что искушения молодости им уже не угрожают. Оказалось, как подсчитали адвокаты, что сегодня быстрее всего растет число разводов между пожилыми супругами. Причем, вопреки штампам, это отнюдь не значит, что мужья ищут себе молодых жен. Напротив, именно женщины чаще становятся инициаторами разводов. Почему? Возможно, виноват рост продолжительности жизни. Старость становится третьей порой, и многие ищут свободы, чтобы пожить для себя.
Так или иначе, интригующий поворот в супружеских отношениях заслуживает пристального внимания ученых, специалистов по “брачной науке”. Один из них – сегодняшний гость “Американского часа”. С психологом Джошуа Колманом, председателем Совета по проблемам современной семьи, беседует наш корреспондент Ирина Савинова.

Ирина Савинова: Исследованиями в области супружеской верности занимаются многие ученые, собственно, есть наука о верности. Как ученые объясняют ее механизм?

Джошуа Колман: Результаты некоторых исследований действительно выявили, что возможно у такого психологического явления, как привязанность, бондинг, генетическая природа. Вазопрессин и окситоцин играют важную роль в формировании привязанностей, бондинга, в частности. Мозговые рецепторы, реагирующие на вазопрессин, взаимосвязаны с геном AVPR1a. У мышей полевок, известных своей моногамией, у тех, у кого ген рецептора вазопрессина более сложный, увеличивается приверженность моногамии. Некоторые ученые считают, что ген рецептора вазопрессина определяет успешность брака и у людей - отсюда интерес к этого рода исследованиям. Как именно длина гена влияет на активность рецептора – неизвестно, но опрос шведскими учеными 500 однополых близнецов и их супругов показал, что активность рецептора вазопрессина играет роль в предсказании, вступит ли индивидуум в брак вообще и будут ли супруги верны друг другу или нет.

Ирина Савинова: Верность в животном мире. Мы, люди, хуже или лучше?

Джошуа Колман: Среди людей только 3 процента супругов остаются верны в браке с течением времени. Стратегия и тактика сохранения и продолжения рода у мужских и женских особей животного мира разные. Мужские особи распространяют свой генетический материал среди как можно большего числа женщин. Женские – стремятся сохранить до взрослого состояния то небольшое число отпрысков, которое они произвели на свет. С этой точки зрения верность – верный способ сохранить свой генетический материал и продолжить свой род. В некоторых культурах существует практика иметь несколько мужей, поскольку такой порядок обеспечивает сохранность и самой женщине, и ее потомству.

Ирина Савинова: Другая важная тема – ген верности и эволюция.

Джошуа Колман: Здесь речь идет о миллионах и миллионах лет. В ходе эволюции и неверные супруги сохраняли свое потомство, и те, кто были верны – тоже.
Интересны результаты одного исследования. Как было продемонстрировано, верных женщин привлекают мужчины с менее высоким уровнем тестостерона, потому что они – более верные партнеры в браке. Если женщина сама неверна в браке, ее привлекают партнеры с более высоким уровнем тестостерона: в случае смерти мужа такой партнер обеспечит ей и их детям лучшую защиту.
Биологи выделяют три главных компонента в эволюционном процессе: мамы, папы и дети. Мамы всегда знают, что они мамы своих детей. Мужчины – не всегда знают, что они папы детей, которых растят. Исторически, в Самарии, Египте, Вавилоне, Сирии, Греции и по всей доиндустриальной Европе, по мере становления и укрепления патриархата, мужчины утверждались в ролях политических лидеров, судей, дипломатов и так называемых глав семейств, их новые роли зависели от уверенности в том, что их наследники – действительно их дети.

Ирина Савинова: Можно сказать, что неверность в Америке имеет свои отличительные черты?

Джошуа Колман: Я бы сказал, что мотивы нашей неверности те же, что и у других народов. Просто мы слишком серьезно относимся к этому вопросу. В американской культуре мы с бОльшим пристрастием обсуждаем адюльтеры наших политических лидеров, чем во всей Европе. Когда в Америке кто-то участвует в президентской гонке, этот человек должен показать, что он – богобоязненный и верующий член общества. В то же время в Европе на это не очень-то обращают внимание. У нас идея та, что мы, американцы, всегда должны стремиться к совершенству. Мы не так легко прощаем непостоянство в супружеском поведении наших политических лидеров. Интересно, что в последнее время мы стали менее терпимы к адюльтерам по сравнению с предыдущими поколениями.

Ирина Савинова: Раз неверность жива, значит, религия не смогла убедить нас жить, соблюдая строгие моральные нормы.

Джошуа Колман: Быть верующим не значит, что религия защитит вас от порока. Культурные составляющие, качество самого брака и личные черты играют большую роль. Я бы поставил религию на более низкий уровень по сравнению с другими определяющими.

Ирина Савинова: Если не религия, то какой-то другой институт может учить людей верности?

Джошуа Колман: Я тоже думаю, что верности можно учить. За последние 30-40 лет в жизни произошло многое, что радикально изменило отношения внутри семьи. На семью действуют многие разрывающие ее силы, и им не противостоят те, что поддерживали крепость семьи в недалеком прошлом: религия, Община, экономика. Сегодня, в условиях рецессии, семья подвергается еще бОльшому напряжению. И успех укрепления семейных отношений держится на том, насколько последовательно мы боремся, прежде всего, с собственными эмоциями и стрессами и насколько успешно мы владеем искусством общения.

Ирина Савинова: Давайте более пристально посмотрим на неверность. Ведь она - ни что иное, как повторяющаяся влюбленность.

Джошуа Колман: Конечно! Любовь и стремление быть любимым очень сильные эволюционные инстинкты. Совершают адюльтер по очень разным причинам. Это может быть поиск сексуального разнообразия, поиск эмоциональной близости, поиск “второго мнения” о ваших личных качествах и способностях. Это одна из проблем брака – вы вживаетесь в имиджи, созданные вами самими и вашим партнером. В хорошем браке – это сильная сторона, в плохом – вы чувствуете неполноценность своего “я”, переживаете и впадаете в депрессию. Совершая адюльтер, вы хотите почувствовать себя по-новому, по-другому.

Ирина Савинова: А что тут может сделать биохимия мозга? Научившись контролировать уровень вазопрессина и окситоцина, мы сможем контролировать моральность нашего поведения?

Джошуа Колман: Я не такой оптимист, как вы! Возможно. Но я не уверен, что мы способны вторгаться в эту область на генетическом или даже на гормональном уровне. Я не думаю, что отрегулировав уровень тестостерона, можно остановить человека, намеревающегося совершить адюльтер. Измена - очень сложный психологический процесс, со многими составляющими. Он гораздо сложнее, чем простой бондинг.

Ирина Савинова: Джошуа, в целом наше общество движется к моногамии или от нее?

Джошуа Колман: Я не уверен, что оно движется в том или другом направлении. В Америке люди за моногамию и критически относятся к неверности. Гораздо заметнее другое: возникновение новых форм семьи. Скажем, в браках мужчин -гомосексуалистов гораздо меньше терпимости к внебрачным связям, чем в союзах, не скрепленных узами брака. Но в целом у гомосексуалистов толерантности больше, чем в гетеросексуальных браках.

Ирина Савинова: Как к адюльтеру относятся разные культуры?

Джошуа Колман: По-разному. Действительно, интересно наблюдать отношения к вопросу верности в разных культурах. Даже в Европе 12-13 веков брак рассматривался как препятствие на пути к истинной любви, а адюльтер идеализировался. Считалось, что любовь можно было познать только вне брачных уз. Во многих неразвитых странах неверность спокойно переносят. В племенах, живущих в районе Амазонки, для женщины считается нормальным иметь от 4 до 12 любовников одновременно. В некоторых племенах Западной Африки, у эскимосов также общепринята свобода сексуальных связей. С другой стороны, неверность, в особенности со стороны женщин, строго наказывается в некоторых азиатских странах. В западных индустриальных странах отношение к неверности изменяется с укреплением экономического положения женщин: у них больше прав разводиться, больше ситуаций, в которых можно найти предпосылки для адюльтера. Так в Соединенных Штатах число мужчин и женщин, имевших внебрачные связи, приблизительно равное.