Александр Генис: Сегодняшний выпуск “Американского часа” откроет очередной выпуск нашего “Кинообозрения”. Как, наверное, заметили наши постоянные слушатели, две недели эта рубрика не появлялась в эфире. Это объясняется тем, что ее ведущий, режиссер документального кино Андрей Загданский, представлял на международном Киевском фестивале свой новый фильм-эссе “Мой отец Евгений”. Сейчас Андрей, получив специальную премию жюри, вернулся домой как раз к нью-йоркской премьере фильма “Коко Шанель и Игорь Стравинский”. Каждый западный фильм на русскую тему – испытание для соотечественника. По необъяснимой для меня причине в таких картинах всегда много клюквы: то кэгэбисты ходят в гэдээровской форме, то герои завтракают икрой – черной и баклажанной, то балерины танцуют вприсядку. Об этом феномене писали еще Ильф и Петров, которые называли такие фильмы “Княгиня Гришка”. Сегодня Россия – уже не такая загадочная, но клюквы хватает и в новой картине. С подробностями – Андрей Загданский.
Андрей Загданский: Фильм рассказывает широким массам о страстном романе, который вспыхнул в 1920 году между Игорем Стравинским и Коко Шанель. Режиссер Ян Кунен. Фильм начинается со знаменитого скандала в Париже в 1913 году на премьере “Весны священной” в постановке Дягилева, хореография Нижинского. Премьера заканчивается скандалом, свистом, драками, все свистят, шумят, прибегает полицейский. Все, кроме Коко Шанель, которая загадочно улыбается и, кажется, что ей понравилась музыка. Игорь Стравинский страдает. Русского гения играет датский актер Мэд Миккельсен, знаменитый на сегодняшний день суперсекссимвол мирового коммерческого кинематографа. Если вы помните, Саша, он играл в последних инсталляциях “Джеймса Бонда”, и, как злодей, был вполне сносен. Для Стравинского ему, в моих глазах пристрастных, не хватает несколько интеллектуализма, мне не верится, что эта гениальная музыка рождается именно в этой голове, за этими, ничего не значащими, глазами. И это - большая беда фильма.
Александр Генис: Ну, надо сказать, это беда любого фильма, который показывает нам художника. Особенно, когда нам нужно поверить, что он сочиняет музыку, пишет картины или романы - это глазами не показать.
Андрей Загданский: Согласен. Но, вместе с тем, в этом же фильме находятся и другие решения - для Коко Шанель они нашли решение. Должен прибавить, что моему восприятию фильма не прибавила и русская речь Игоря Стравинского в исполнении Меда Миккельсена. Большинство русских персонажей в фильме, как Дягилев или жена Стравинского Екатерина, играют русские актеры, и они говорят на совершенно адекватном, понятном мне русском языке. Но датскому актеру русский язык не дается, он чудовищно чревовещает и шепелявит. “Не волнуйща, детка, вще будет хорощо”, - говорит Игорь Ставиский страшным голосом, когда его сын подозревает, что с мамой что-то не в порядке и мать ревнует отца к Коко. Какой же это Стравинский? Это какой-то клоун, чудовище, шутка. Я не верю. Более того, я подозреваю, что Мэд Миккельсен говорит и по-французски точно так же, потому что он - датчанин. Но здесь у них есть извинение, потому что для Стравинского французский язык был не родной.
Александр Генис: Но Стравинский писал музыку для семи языков, он был, конечно, человеком фантастически образованным.
Андрей Загданский: Во всяком случае, русский язык в этом фильме, в этом исполнении, Стравинскому явно не давался. Обстановка для романа складывается в фильме непростой. Дело в том, что Коко пригласила Стравинского (когда он явно нуждался, в 1920 году, после революции, и остался во Франции со всей семьей), в свой загородный дом под Парижем, пожить и поработать, с семьей: с женой, с четырьмя детьми и няней. Декор дома завораживает своей изысканностью - все черное и белое, арт-деко, и все по-настоящему красиво. Точно так же восхитительны наряды Коко. Вы не обязаны хорошо разбираться и чувствовать моду, чтобы оценить красоту и вневременную элегантность всего того, что надето на Коко. Карл Лагерфельд, глава Дома Шанель, участвовал в разработке костюмов и всячески помогал декоративной, визуальной стороне фильма. Между прочим, художник, который делал костюмы, был номинирован на приз Европейской Академии. И для того, чтобы оттенить Коко, жена Стравинского Катерина все время выглядит больной, бледной, чахоточной, с редкими рыжими волосенками, одетая в какую-то аляповатую, немыслимую чушь.
Александр Генис: То есть, шансов у нее было немного выстоять?
Андрей Загданский: Шансов у нее было немного. А страсти на экране кипят подлинные, секс на экране тоже подлинный, но мы уже и не такое в кино видели. В перерыве между сексом - то возле рояля, то под роялем, то за роялем, иногда просто в постели - Стравинский слышит, играет и записывает музыку. Коко в это время делает свой парфюмерный шедевр “Шанель № 5”, и, иногда, некоторые платья. Каждой платье, Саша, в этом фильме - произведение искусства. Теперь забудем о моей иронии, и я скажу, что мне понравилось. Мне понравилась актриса, играющая Коко. Это французская актриса Анна Муглалис, она выглядит очень достоверно, очень интересно, она играет Коко-вамп, властную, сильную женщину, я уверен, что у этой актрисы большое будущее. Мне очень понравились наряды Коко. Для многих женщин, я убежден, это будет еще одной мотивировкой пойти посмотреть фильм. И мне очень понравилась декорация дома и, самое главное, мне очень понравился заново Стравинский. Первое, что я сделал, когда пришел домой, это достал диск с музыкой Стравинского и поставил.
Александр Генис: Это уже немало для кино. Интересно другое. Как Коко Шанель повлияла на музыку Стравинского? Потому что хочется сказать, что классицизм платьев Коко Шанель отразился на том великом переломе в музыке Стравинского, который произошел перед войной, когда он вдруг вернулся к классической музыке, к нео-античным реалиям, и так и хочется сказать, что Шанель его вдохновила на этот переворот.
Андрей Загданский: Саша, вы умничаете. Знаете, между ними происходит в постели очень интересный разговор, очень знаменательный для концепции фильма. Как раз в какой-то степени я отвечу на ваш вопрос. Они обсуждают свои творческие методы в постели, Коко понимает, что Стравинский сначала играет на рояле, а потом уже записывает музыку, исходя из того, что он сыграл, и она говорит: “Я тоже не делаю скетчей, мне нужно трогать живую ткань, чтобы создать костюм, создать вещь”. На что Стравинский ей говорит: “Но ты не художник, ты – лавочница”. На что Коко отвечает ему: “Убирайся отсюда”. Таким образом, Саша, фильм умалчивает по поводу взаимного вдохновения, мы не знаем, как Коко Шанель повлияла на музыку Стравинского, и оказал ли Стравинский влияние на маленькое черное платье и другие наряды, которые сделала в это время Коко.
