Двадцать лет назад, 13 августа президент СССР Михаил Горбачев подписал указ "О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20-50-х годов". Через год был принят закон Российской Федерации о реабилитации репрессированных.
Примерно в то же время была создана специальная комиссия при президенте, которую с 1992 года возглавлял академик Александр Яковлев. После смерти академика комиссию по реабилитации возглавил Михаил Митюков. По мнению многих правозащитников, характер работы комиссии стал менее публичным и утратил прежнее общественное звучание.
Процесс реабилитации репрессированных в СССР начался после смерти Сталина в 1953 году. Тогда были отменены решения, согласно которым высылались целые народы, были признаны незаконными постановления внесудебных органов НКВД, вынесенные по политическим делам. Однако уже в начале 60-х годов число реабилитированных начало постепенно сокращаться. Рассказывает председатель региональной общественной организации жертв политических репрессий "Московский мемориал" Валерия Дунаева:
– Никто даже представить не мог масштабы такого уничтожения своего народа, которое прошло за все время. Это был нужно для истории и для тех, кто остался в живых. А сегодня закон урезали, вырезали из него преамбулы. По всем юридическим параметрам нанесенный моральный ущерб должен быть компенсирован. Но компенсация не входила и не входит до сегодняшнего дня в планы правителей.
По словам Валерии Дунаевой, сегодня только в Москве проживает 27 тысяч жертв политических репрессий. В основном это дети тех, кто находился в заключении. Им присылали справки о реабилитации родителей, в которых не было ни слова извинений за ту боль и горе, которые принесла тоталитарная система.
По мнению оппозиционных политиков и правозащитников, политические заключенные есть и в современной России. Среди них ученые, осужденные за "шпионаж": Данилов, Решетин и Сутягин, которого недавно обменяли на российских агентов, разоблаченных в США. А также бывшие совладельцы ЮКОСа Ходорковский и Лебедев. Они находятся в заключении по обвинению в хищении нефти.
По оценкам Генеральной прокуратуры РФ, "жертвами политических репрессий стали около 32 миллионов человек, в том числе 13 миллионов – в период Гражданской войны". Радио Свобода пыталось связаться с комиссией по реабилитации при президенте России, чтобы выяснить точное число реабилитированных за последние 20 лет, однако по тем телефонам, которые указаны в справочниках, никто не ответил. В списках общественной правозащитной организации "Мемориал" насчитывается около 3 млн. жертв политических репрессий.
Независимый политик Владимир Рыжков считает, что указ президента СССР Михаила Горбачева "О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20-50-х годов" стал одним из важнейших достижений эпохи гласности и перестройки:
– Михаил Горбачев поставил точку в политическом плане и завершил процесс, начатый Никитой Хрущевым на ХХ съезде КПСС. Безусловно, демократизация нашего общества, отход от сталинизма и тоталитаризма был бы невозможен без признания преступного характера сталинского режима и без реабилитации жертв политических репрессий.
Что касается нынешнего законодательства в этом направлении и положения жертв политических репрессий, то оно представляется незавидным. Государство недостаточно четко, на мой взгляд, акцентирует проблему тоталитарного режима, сталинских репрессий, хотя в последний год-полтора есть прогресс. Мы признали катынское преступление. В то же время остается масса нерешенных проблем. Например, по-прежнему в Москве нет общенационального мемориала жертвам политических репрессий. Это нонсенс. Ведь такие мемориалы и музеи есть и в Астане, и в Киеве, и в Риге, и в Варшаве. Практически на всем постсоветском и постсоциалистическом пространстве. А вот в столице государства, откуда исходили преступные приказы, нет полноценного Музея памяти жертв репрессий, мемориала.
По словам Владимира Рыжкова, еще не завершена работа по реабилитации миллионов жертв политических репрессий в СССР. Однако подобные репрессии существуют и в современной России, считает Лев Пономарев, лидер движения "За права человека":
– Категорий политических преследований и политических заключенных в России несколько. Один из списков, который мы составляем, - это ученые. Начинали с Сутягина и Данилова, а потом появился Решетин и т. д. и т. п. Сейчас в этом списке у нас около 10 человек. Довольно легко объяснить механизм их преследования. Ученые работают, как правило, в направлении двойных технологий, а чекисты, которые следят за их работой, озабочены тем, как бы им сделать очередную звездочку на обвинении ученых в том, что они, мол, продают государственные секреты. Вторая категория - это политические активисты. Больше всего политических заключенных, наверное, среди "лимоновцев". Молодые ребята совершают в крайнем случае административное правонарушение, а получают реальные сроки. Конечно, это политические заключенные.
К третьей категории политических заключенных в современной России лидер движения "За права человека" Лев Пономарев относит представителей кавказских республик, которых преследуют по обвинению в причастности к экстремистским исламским организациям. К политически преследуемым Пономарев также отнес бывших совладельцев ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, осужденных за экономические преступления.
Примерно в то же время была создана специальная комиссия при президенте, которую с 1992 года возглавлял академик Александр Яковлев. После смерти академика комиссию по реабилитации возглавил Михаил Митюков. По мнению многих правозащитников, характер работы комиссии стал менее публичным и утратил прежнее общественное звучание.
Процесс реабилитации репрессированных в СССР начался после смерти Сталина в 1953 году. Тогда были отменены решения, согласно которым высылались целые народы, были признаны незаконными постановления внесудебных органов НКВД, вынесенные по политическим делам. Однако уже в начале 60-х годов число реабилитированных начало постепенно сокращаться. Рассказывает председатель региональной общественной организации жертв политических репрессий "Московский мемориал" Валерия Дунаева:
– Никто даже представить не мог масштабы такого уничтожения своего народа, которое прошло за все время. Это был нужно для истории и для тех, кто остался в живых. А сегодня закон урезали, вырезали из него преамбулы. По всем юридическим параметрам нанесенный моральный ущерб должен быть компенсирован. Но компенсация не входила и не входит до сегодняшнего дня в планы правителей.
По словам Валерии Дунаевой, сегодня только в Москве проживает 27 тысяч жертв политических репрессий. В основном это дети тех, кто находился в заключении. Им присылали справки о реабилитации родителей, в которых не было ни слова извинений за ту боль и горе, которые принесла тоталитарная система.
По мнению оппозиционных политиков и правозащитников, политические заключенные есть и в современной России. Среди них ученые, осужденные за "шпионаж": Данилов, Решетин и Сутягин, которого недавно обменяли на российских агентов, разоблаченных в США. А также бывшие совладельцы ЮКОСа Ходорковский и Лебедев. Они находятся в заключении по обвинению в хищении нефти.
По оценкам Генеральной прокуратуры РФ, "жертвами политических репрессий стали около 32 миллионов человек, в том числе 13 миллионов – в период Гражданской войны". Радио Свобода пыталось связаться с комиссией по реабилитации при президенте России, чтобы выяснить точное число реабилитированных за последние 20 лет, однако по тем телефонам, которые указаны в справочниках, никто не ответил. В списках общественной правозащитной организации "Мемориал" насчитывается около 3 млн. жертв политических репрессий.
Независимый политик Владимир Рыжков считает, что указ президента СССР Михаила Горбачева "О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20-50-х годов" стал одним из важнейших достижений эпохи гласности и перестройки:
– Михаил Горбачев поставил точку в политическом плане и завершил процесс, начатый Никитой Хрущевым на ХХ съезде КПСС. Безусловно, демократизация нашего общества, отход от сталинизма и тоталитаризма был бы невозможен без признания преступного характера сталинского режима и без реабилитации жертв политических репрессий.
Что касается нынешнего законодательства в этом направлении и положения жертв политических репрессий, то оно представляется незавидным. Государство недостаточно четко, на мой взгляд, акцентирует проблему тоталитарного режима, сталинских репрессий, хотя в последний год-полтора есть прогресс. Мы признали катынское преступление. В то же время остается масса нерешенных проблем. Например, по-прежнему в Москве нет общенационального мемориала жертвам политических репрессий. Это нонсенс. Ведь такие мемориалы и музеи есть и в Астане, и в Киеве, и в Риге, и в Варшаве. Практически на всем постсоветском и постсоциалистическом пространстве. А вот в столице государства, откуда исходили преступные приказы, нет полноценного Музея памяти жертв репрессий, мемориала.
По словам Владимира Рыжкова, еще не завершена работа по реабилитации миллионов жертв политических репрессий в СССР. Однако подобные репрессии существуют и в современной России, считает Лев Пономарев, лидер движения "За права человека":
– Категорий политических преследований и политических заключенных в России несколько. Один из списков, который мы составляем, - это ученые. Начинали с Сутягина и Данилова, а потом появился Решетин и т. д. и т. п. Сейчас в этом списке у нас около 10 человек. Довольно легко объяснить механизм их преследования. Ученые работают, как правило, в направлении двойных технологий, а чекисты, которые следят за их работой, озабочены тем, как бы им сделать очередную звездочку на обвинении ученых в том, что они, мол, продают государственные секреты. Вторая категория - это политические активисты. Больше всего политических заключенных, наверное, среди "лимоновцев". Молодые ребята совершают в крайнем случае административное правонарушение, а получают реальные сроки. Конечно, это политические заключенные.
К третьей категории политических заключенных в современной России лидер движения "За права человека" Лев Пономарев относит представителей кавказских республик, которых преследуют по обвинению в причастности к экстремистским исламским организациям. К политически преследуемым Пономарев также отнес бывших совладельцев ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, осужденных за экономические преступления.
