Теракт, происшедший 17 августа в Пятигорске, эксперты, знакомые с северокавказской проблематикой, рассматривают как вызов вице-премьеру правительства России Александру Хлопонину, направленному Кремлем для фактического руководства этим беспокойным регионом. Своей точкой зрения на это событие с Радио Свобода поделился эксперт по Кавказу, обозреватель РС Олег Кусов:
– Теракты на Кавказе бывали разные. Во многих из них торчали коррупционо-экономические уши. В данном случае ничего такого нет. Это демонстративная активизация вооруженных радикалов. Август для них всегда месяц, когда они стремятся показать, на что способны. Во-первых, еще богатая листва, а из Пятигорска многочисленные тропы ведут в те горы, где находятся карачаевские джамааты. Во-вторых, август – время отпусков, когда многие чиновники и сотрудники правоохранительных органов находятся в расслабленном состоянии. Этим пользуются.
– Но этот теракт иначе как дерзким не назовешь. Ведь именно на улице Кирова, где произошел взрыв, должен располагаться особняк для чиновников из службы полпреда президента на Северном Кавказе Александра Хлопонина. Так что получается, что это едва ли не личный вызов ему.
– Безусловно. Район Кавказских Минеральных Вод очень удобен в этом плане для радикальных исламистов, которые базируются в горах Центрального Кавказа. И этот случай наталкивает на мысль, что это демонстрация силы Александру Хлопонину. Терактом в Пятигорске радикальные исламисты показали, что, может быть, они движение и не такое единое, но все же оно координируется и боеспособно.
– Александр Хлопонин послан в регион для того, чтобы фактически осуществлять здесь медведевскую концепцию модернизации. Наверное, не случайно, раскритиковав организаторов российского павильона на выставке в Шанхае, Медведев повелел включить туда еще и экспозицию о кавказском туристическом кластере. Известно, что это одна из основных идей Александра Хлопонина. Насколько такой его бизнес-подход в сегодняшнем Северном Кавказе себя оправдывает?
– Это, конечно, новое в действиях российской власти в этом регионе. Москва хочет показать, что она способна возродить Северный Кавказ с помощью бизнес-проектов. Возможно, потенциал и есть. Ведь туристические комплексы здесь еще живут, специалисты остались. Возможно, это не так и трудно претворить в жизнь. Ведь в Израиле тоже очень сложная обстановка, но туда едут туристы. Здесь дело в другом: каким способом Москва пытается внедрить свой проект? С помощью жесткой вертикали власти. А силовые решения всегда встречали только противодействие со стороны радикалов-экстремистов. Экономические проекты, которые также пытаются внедрить по вертикали власти, конечно, закончатся только коррупцией. Это мы видим в Южной Осетии и в других регионах. Северный Кавказ, как показало время, может функционировать, генерировать идеи, внедрять какие-то проекты в жизнь, имея относительную свободу. Речь идет об обычном федерализме. Сегодня никакого федерализма на Северном Кавказе нет.
– Но на бумажке нарисован совсем не бессмысленный проект. Приезжает опытный и успешный бизнесмен с опытом руководства крупным российским регионом. Москва как бы показывает не винтовку, не кнут, а показывает пряник: мы ликвидируем, задействовав в этих новых экономических проектах Хлопонина, безработицу – главный бич Северного Кавказа. А молодежь, вместо того чтобы уходить в леса, будет интегрирована в российское общество.
– Одно дело работать с молодежью Сибири, как это делал Хлопонин в Красноярском крае, а другое дело – с молодежью Кавказа. Здесь много своих особенностей, своих традиций. Очень много обид в прошлом. Учитывать эту особенность можно, только если вспомнить о федеративных принципах построения России, в частности, юга России. Каждая республика, каждый народ должен иметь какую-то относительную политическую, экономическую, социальную, духовную свободу, а не жесткую вертикаль в виде осинового кола.
– Хлопонин, на ваш взгляд, в аппаратной игре проигрывает на Северном Кавказе?
– Такое ощущение, что Александр Хлопонин и его аппарат хотят победить коррупцию на Кавказе с помощью тех людей, которые эту коррупционную систему все это время оттачивали. Принимаются лишь формальные шаги, звучат какие-то странные идеи о переименовании президентов республик.
– Первые месяцы пребывания Хлопонина в должности ознаменовались его почти открытым конфликтом с президентом Чечни Рамзаном Кадыровым. Их можно назвать сейчас политическими соперниками, или как-то притерлись?
– Я думаю, они нашли общий язык, но это временные союзники. Потому что Рамзан Кадыров жестко ориентирован на команду Путина, на его силовиков. Он не в состоянии жить в другой среде. Бизнес-проекты, бизнес-планы, бизнес-элита для него понятия чужие. Силовики Путина намного ему ближе. Команда Хлопонина – это попытка Медведева внедрить какие-то новые принципы жизни на Северном Кавказе. Но эти попытки, наталкиваясь на людей типа Рамзана Кадырова, будут теряться.
– Теракты на Кавказе бывали разные. Во многих из них торчали коррупционо-экономические уши. В данном случае ничего такого нет. Это демонстративная активизация вооруженных радикалов. Август для них всегда месяц, когда они стремятся показать, на что способны. Во-первых, еще богатая листва, а из Пятигорска многочисленные тропы ведут в те горы, где находятся карачаевские джамааты. Во-вторых, август – время отпусков, когда многие чиновники и сотрудники правоохранительных органов находятся в расслабленном состоянии. Этим пользуются.
– Но этот теракт иначе как дерзким не назовешь. Ведь именно на улице Кирова, где произошел взрыв, должен располагаться особняк для чиновников из службы полпреда президента на Северном Кавказе Александра Хлопонина. Так что получается, что это едва ли не личный вызов ему.
– Безусловно. Район Кавказских Минеральных Вод очень удобен в этом плане для радикальных исламистов, которые базируются в горах Центрального Кавказа. И этот случай наталкивает на мысль, что это демонстрация силы Александру Хлопонину. Терактом в Пятигорске радикальные исламисты показали, что, может быть, они движение и не такое единое, но все же оно координируется и боеспособно.
– Александр Хлопонин послан в регион для того, чтобы фактически осуществлять здесь медведевскую концепцию модернизации. Наверное, не случайно, раскритиковав организаторов российского павильона на выставке в Шанхае, Медведев повелел включить туда еще и экспозицию о кавказском туристическом кластере. Известно, что это одна из основных идей Александра Хлопонина. Насколько такой его бизнес-подход в сегодняшнем Северном Кавказе себя оправдывает?
– Это, конечно, новое в действиях российской власти в этом регионе. Москва хочет показать, что она способна возродить Северный Кавказ с помощью бизнес-проектов. Возможно, потенциал и есть. Ведь туристические комплексы здесь еще живут, специалисты остались. Возможно, это не так и трудно претворить в жизнь. Ведь в Израиле тоже очень сложная обстановка, но туда едут туристы. Здесь дело в другом: каким способом Москва пытается внедрить свой проект? С помощью жесткой вертикали власти. А силовые решения всегда встречали только противодействие со стороны радикалов-экстремистов. Экономические проекты, которые также пытаются внедрить по вертикали власти, конечно, закончатся только коррупцией. Это мы видим в Южной Осетии и в других регионах. Северный Кавказ, как показало время, может функционировать, генерировать идеи, внедрять какие-то проекты в жизнь, имея относительную свободу. Речь идет об обычном федерализме. Сегодня никакого федерализма на Северном Кавказе нет.
– Но на бумажке нарисован совсем не бессмысленный проект. Приезжает опытный и успешный бизнесмен с опытом руководства крупным российским регионом. Москва как бы показывает не винтовку, не кнут, а показывает пряник: мы ликвидируем, задействовав в этих новых экономических проектах Хлопонина, безработицу – главный бич Северного Кавказа. А молодежь, вместо того чтобы уходить в леса, будет интегрирована в российское общество.
– Одно дело работать с молодежью Сибири, как это делал Хлопонин в Красноярском крае, а другое дело – с молодежью Кавказа. Здесь много своих особенностей, своих традиций. Очень много обид в прошлом. Учитывать эту особенность можно, только если вспомнить о федеративных принципах построения России, в частности, юга России. Каждая республика, каждый народ должен иметь какую-то относительную политическую, экономическую, социальную, духовную свободу, а не жесткую вертикаль в виде осинового кола.
– Хлопонин, на ваш взгляд, в аппаратной игре проигрывает на Северном Кавказе?
– Такое ощущение, что Александр Хлопонин и его аппарат хотят победить коррупцию на Кавказе с помощью тех людей, которые эту коррупционную систему все это время оттачивали. Принимаются лишь формальные шаги, звучат какие-то странные идеи о переименовании президентов республик.
– Первые месяцы пребывания Хлопонина в должности ознаменовались его почти открытым конфликтом с президентом Чечни Рамзаном Кадыровым. Их можно назвать сейчас политическими соперниками, или как-то притерлись?
– Я думаю, они нашли общий язык, но это временные союзники. Потому что Рамзан Кадыров жестко ориентирован на команду Путина, на его силовиков. Он не в состоянии жить в другой среде. Бизнес-проекты, бизнес-планы, бизнес-элита для него понятия чужие. Силовики Путина намного ему ближе. Команда Хлопонина – это попытка Медведева внедрить какие-то новые принципы жизни на Северном Кавказе. Но эти попытки, наталкиваясь на людей типа Рамзана Кадырова, будут теряться.
