По мнению авторитетных российских искусствоведов и членов Общественного комитета защиты Рязанского кремля, закон "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения" принесет культурному наследию страны не меньший вред, чем Лесной кодекс – лесам, пострадавшим этим летом от пожаров.
Хотя слово "реституция" у многих вертится на языке, но и Русская православная церковь, и музейное сообщество – против такого определения сути законопроекта, который будет в сентябре рассматриваться в Госдуме. Но у каждой из сторон свои аргументы. В РПЦ утверждают: из государственной или муниципальной собственности религиозным организациям отойдет только то, что и так уже им фактически передано, например, церковные постройки. Дело только за документальным оформлением.
В свою очередь, заведующий лабораторией музейного проектирования Российского института культурологии Алексей Лебедев напоминает, что все церкви, ныне действующие в России, лишились своего имущества по известному декрету 1918 года:
– Но Русская православная церковь лишилась своего имущества еще в 1703 году в связи с упразднением патриаршества на Руси, когда был создан Синод. Закон восстанавливает имущественные отношения допетровской эпохи, а отнюдь не исправляет то, что сделали большевики. Основной принцип отношения к любому памятнику истории и культуры: когда общество признает какой-то объект как ценность, оно изымает его из повседневного обихода с целью сохранения и передачи из поколения в поколение. Для этого обществом придуман специальный институт, он называется музей. Так вот, когда музеи перестают пополняться, это признак болезни общества. А когда начинает идти процесс демузеефикации, это, в общем, уже трагедия. Это значит, что общество деградирует.
Заместитель директора музея-заповедника, координатор Общественного комитета защиты Рязанского кремля Ирина Кусова говорит, что на протяжении последних лет процесс демузеефикации наблюдается в Рязанском кремле, имеющем официальный статус государственного историко-архитектурного музея-заповедника:
– Уже не первый год идет жесткое противостояние церковной и светской власти с общественностью Рязани и России. Рязанской общественности, как нигде в другом месте, удалось самоорганизоваться, чтобы грамотно противостоять тому рейдерскому захвату, который происходит. За эти годы Рязанский кремль вопреки законам передал в пользование рязанском епархии значительную часть памятников. Сегодня у епархии находятся пять храмов, две гражданские постройки. В ведении музея осталась задняя часть кремля с гражданскими постройками XVII века и пока еще два храма. Весной этого года была принята концепция, согласно которой музей остается в кремле. За эту концепцию в буквальном смысле бился ученый совет музея. Первоначально предполагался совершенно иной вариант, однако, вопреки этой утвержденной концепции, Министерство культуры вскоре проводит совещание, на котором принимается решение о возможности передачи в ведение епархии Архангельского собора. В протоколе этого совещания записано, что если на территории кремля будут продолжаться раскопки, то материалы раскопок будут передаваться как в государственный музей-заповедник "Рязанский кремль", так и некий церковный музей. О нем давно говорят, но никто его не видел, поскольку это фиктивная организация. Пользуясь ситуацией, архиепископ Павел летом заявил свои претензии на этот Архангельский собор. Распоряжение из Минкультуры мы пока не получили, но оно будет. Из министерства пока поступила только просьба демонтировать экспозицию, поскольку архиепископ наполовину в шутку, наполовину всерьез несколько раз поднимал вопрос о том, чтобы Архангельский собор ему передали вместе с экспозицией древнерусского искусства, которая находится в этом соборе.
Сопредседатель Общественного комитета защиты Рязанского кремля Александр Никитин напоминает, что вокруг Рязани во время летних пожаров сгорели не просто леса, а природные заповедники:
– Сгорело 220 тысяч гектаров леса. До этого печальным рекордом был опустошительный пожар в Мещере 1936 года, когда сгорела Куша – более 30 тысяч гектаров. То есть сейчас сгорело в 7 раз больше! Вот такие масштабы этого бедствия. Все прекрасно понимают, что это катастрофа вызвана не столько погодными условиями, сколько ситуацией в лесном хозяйстве, разрушенном законодательными актами, в том числе Лесным кодексом. Закон о церковной реституции – это Лесной кодекс для музеев, для культуры. Его последствия будут точно такими же.
Хотя слово "реституция" у многих вертится на языке, но и Русская православная церковь, и музейное сообщество – против такого определения сути законопроекта, который будет в сентябре рассматриваться в Госдуме. Но у каждой из сторон свои аргументы. В РПЦ утверждают: из государственной или муниципальной собственности религиозным организациям отойдет только то, что и так уже им фактически передано, например, церковные постройки. Дело только за документальным оформлением.
В свою очередь, заведующий лабораторией музейного проектирования Российского института культурологии Алексей Лебедев напоминает, что все церкви, ныне действующие в России, лишились своего имущества по известному декрету 1918 года:
– Но Русская православная церковь лишилась своего имущества еще в 1703 году в связи с упразднением патриаршества на Руси, когда был создан Синод. Закон восстанавливает имущественные отношения допетровской эпохи, а отнюдь не исправляет то, что сделали большевики. Основной принцип отношения к любому памятнику истории и культуры: когда общество признает какой-то объект как ценность, оно изымает его из повседневного обихода с целью сохранения и передачи из поколения в поколение. Для этого обществом придуман специальный институт, он называется музей. Так вот, когда музеи перестают пополняться, это признак болезни общества. А когда начинает идти процесс демузеефикации, это, в общем, уже трагедия. Это значит, что общество деградирует.
Заместитель директора музея-заповедника, координатор Общественного комитета защиты Рязанского кремля Ирина Кусова говорит, что на протяжении последних лет процесс демузеефикации наблюдается в Рязанском кремле, имеющем официальный статус государственного историко-архитектурного музея-заповедника:
– Уже не первый год идет жесткое противостояние церковной и светской власти с общественностью Рязани и России. Рязанской общественности, как нигде в другом месте, удалось самоорганизоваться, чтобы грамотно противостоять тому рейдерскому захвату, который происходит. За эти годы Рязанский кремль вопреки законам передал в пользование рязанском епархии значительную часть памятников. Сегодня у епархии находятся пять храмов, две гражданские постройки. В ведении музея осталась задняя часть кремля с гражданскими постройками XVII века и пока еще два храма. Весной этого года была принята концепция, согласно которой музей остается в кремле. За эту концепцию в буквальном смысле бился ученый совет музея. Первоначально предполагался совершенно иной вариант, однако, вопреки этой утвержденной концепции, Министерство культуры вскоре проводит совещание, на котором принимается решение о возможности передачи в ведение епархии Архангельского собора. В протоколе этого совещания записано, что если на территории кремля будут продолжаться раскопки, то материалы раскопок будут передаваться как в государственный музей-заповедник "Рязанский кремль", так и некий церковный музей. О нем давно говорят, но никто его не видел, поскольку это фиктивная организация. Пользуясь ситуацией, архиепископ Павел летом заявил свои претензии на этот Архангельский собор. Распоряжение из Минкультуры мы пока не получили, но оно будет. Из министерства пока поступила только просьба демонтировать экспозицию, поскольку архиепископ наполовину в шутку, наполовину всерьез несколько раз поднимал вопрос о том, чтобы Архангельский собор ему передали вместе с экспозицией древнерусского искусства, которая находится в этом соборе.
Сопредседатель Общественного комитета защиты Рязанского кремля Александр Никитин напоминает, что вокруг Рязани во время летних пожаров сгорели не просто леса, а природные заповедники:
– Сгорело 220 тысяч гектаров леса. До этого печальным рекордом был опустошительный пожар в Мещере 1936 года, когда сгорела Куша – более 30 тысяч гектаров. То есть сейчас сгорело в 7 раз больше! Вот такие масштабы этого бедствия. Все прекрасно понимают, что это катастрофа вызвана не столько погодными условиями, сколько ситуацией в лесном хозяйстве, разрушенном законодательными актами, в том числе Лесным кодексом. Закон о церковной реституции – это Лесной кодекс для музеев, для культуры. Его последствия будут точно такими же.
