Александр Генис: Шумное дело с мечетью, которую хотят возвести в двух кварталах от нью-йоркских небоскребов, взорванных террористами, показывает, как сложно строятся отношения между исламом и другими конфессиями. И это в веротерпимой Америке, в самом космополитическом городе страны! Что же говорить о Третьем мире, где граница между исламом и христианством – линия фронта. Репортажем с этой бесконечной войны двух религий стала книга Лиза Гризволд, которую нашим слушателям представит ведущая ''Книжного обозрения'' Марина Ефимова.
Eliza Griswold. ''The Tenth Parallel. Dispatches from the Fault Line Between Christianity and Islam''
Лиза Гризволд. ''Десятая параллель. По обе стороны от линии раздела между христианством и исламом''.
Марина Ефимова: Книга Лизы Гризволд ''Десятая параллель'' - еще одна попытка понять (и через понимание решить) конфликт между мусульманством и христианством, разгоревшийся в современном мире.
В основном, авторы, пишущие об этой проблеме, оперируют теориями и историческими параллелями: одни объясняют воспаление этого конфликта усугубившейся разницей и экстремизмом культур, ''столкновением цивилизаций''. Другие – экономической отсталостью большинства мусульманских стран и взрывами ярости, которые рождает уязвленная национальная гордость. Гризволд выбрала путь не рассуждений, а впечатлений: журналист и поэт, она совершила долгое и опасное путешествие по Африке и Азии - по обе стороны от 10-й параллели, то есть, от той границы, где постоянно сталкиваются и конфликтуют две самые популярные религии мира. Мы часто ассоциируем ислам лишь со странами арабского Ближнего Востока, но книга ''Десятая параллель'' напоминает нам, что четыре пятых мусульман живет не там, а в таких странах, как Нигерия, Судан, Сомали, Индонезия, Малайзия и Филиппины. Гризволд начала с Нигерии:
Диктор: ''В 615 году Магомет послал своих последователей найти убежище в христианской Абиссинии (нынешней Эфиопии). С тех пор пролёг торговый путь между Меккой и Тимбукту и другими африканскими городами. Поэтому логично начать путешествие оттуда, с самой густонаселенной страны этого региона (и пятого по величине поставщика американской нефти) – Нигерии. 152 миллиона ее жителей разделены (как во многих странах этого региона) на мусульманский Север и христианский Юг. Причем в последние десятилетия мусульмане бегут на юг из северных районов, которые постепенно поглощает пустыня. Оба эти фактора – смешение религий и нефть – играют роковую роль в местных конфликтах. Местный нигерийский мусульманский правитель, эмир Васы, оплакивает десятки тысяч людей, погибших или в религиозных конфликтах, или от рук боевиков, провозгласивших своей целью изгнание из страны иностранных нефтяных компаний. Эмир признался, что ни его авторитет традиционного лидера, ни авторитет его докторской степени Питтсбургского университета, не помогли остановить кровопролитие''.
Марина Ефимова: Визит автора в Судан пришелся на 2008 год. Страной правил президент Омар Аль-Башир – человек, превративший Судан в исламское авторитарное, однопартийное государство; человек, обвиненный в геноциде Международным судом, выдавшим ордер на его арест. Аль-Башир и сейчас остается президентом и готовится к президентским выборам, которые западные журналисты с детской надеждой называют ''первыми демократическими выборами в Судане''. Растерзанная войной страна готовится и к референдуму 2011 года, который должен решить вопрос отделения мультирелигиозного Юга от мусульманского Севера. Если это произойдет, граница разделит надвое самую большую страну Африки.
Диктор: ''В Индонезии – стране с самым большим в мире мусульманским населением – религиозная рознь возникает, в основном, между исламом консервативным и исламом умеренным. Сейчас, к счастью, умеренные взяли верх в правительстве (что не исключает наличия экстремистских групп). Читателей, незнакомых с Азией, удивит то, что гораздо более ''драконовская'' судебная система охраняет ислам в цветущей, мультинациональной Малайзии, чье нефтяное богатство и городские небоскребы вполне уживаются с шариатом и с законами ислама. Их главная драконова мера – запрет свободного выхода из мусульманства''.
Марина Ефимова: Книга ''Десятая параллель'' кончается путешествием в официально христианскую страну – на Филиппины. Девять из десяти филиппинцев практикуют религию, завезенную им Фердинандом Магелланом в 1521 году. Но мусульмане (которых с лёгкой руки Магеллана называют ''моро'' и которые обитали здесь задолго до его прибытия) всё еще составляют большинство на южных островах. Религиозный конфликт на Филиппинах тянется с начала 20-го века, когда христиане с Севера начали осваивать южные острова и встретили сопротивление островитян-мусульман.
Диктор: ''Группа филиппинца-южанина Абу Сайяфа, как и индонезийская экстремистская группа ''Джамаа исламийя'', активизировалась после конфликтов на Балканах и в Афганистане, где боевики получили свой первый военный опыт. В раскиданной по всему миру федерации радикальных исламистов Абу Сайяф известен своими действиями не совсем религиозного свойства: воровством, похищениями, словом, уголовными преступлениями. Группой Сайяфа были похищены миссионеры Мартин и Грация Бёрнам. Спецподразделения филиппинской армии сделали 17 попыток их спасти. Во время последней Грацию освободили, а Мартин погиб. Но Грация не осуждает своих похитителей, она объясняет их жестокость отчаянием нищеты. ''Джихад был для них единственной карьерой, - говорит она. - Если не заниматься похищениями, то остается только рыбная ловля. А для этого нужна лодка''.
Марина Ефимова: Такого же отношения придерживается, в общем, и автор книги ''Десятая параллель''. Точнее, она хочет понять позиции всех и потому интервьюирует филиппинских террористов Абу Сайяфа, которые под видом борьбы с неверными похищают простых граждан - рабочих, например, и отрубают им головы... которые потопили паром со школьниками... которые занимаются рэкетом мелких бизнесов. Она интервьюирует лидера группы индонезийских террористов; убийц из сомалийского клана Айдид, а также их жертв и мучеников-миссионеров, ''не обративших в свою веру ни одной живой души, но не бросающих своих миссий''.
Диктор: ''Я не открыла никакой теории, объясняющей религиозную борьбу. Но сидя в раскаленной хижине бывшего кочевника и мусульманина, а ныне достопочтенного Абду, открывшего мне парадоксальный эффект охлаждения с помощью горячего чая, я поняла, что некоторые загадки не имеют разгадок''.
Марина Ефимова: Книга Лизы Гризволд полна замечательных наблюдений. Но как многие западные наблюдатели, автор ''Десятой параллели'' не всматривается в феномен исламского терроризма, который смутно заметен тем, кто имел опыт жизни в тоталитарных странах. Феномен этот заключается в том, что лидирующие роли в религиозных или социальных конфликтах быстро захватывают люди, не имеющие к этим конфликтам прямого отношения. Жаждущие лишь власти, эти люди легко сметают с пути основоположников, которые боролись за идеи. Главарями и активистами повстанцев становятся люди, оседлавшие волну религиозного чувства, национальной обиды или социального недовольства, чтобы удовлетворить собственные низменные и оттого столь могучие страсти: страсть подавлять, пугать, обладать, держать под пятой, упиваться силой оружия, мщением, насилием, убийством. Пока они у власти, нам остается только одно – защищаться.
