Никогда прежде усилия российских защитников историко-архитектурного наследия не давали столько заметных результатов, как это случилось в 2010-м году. Погублено, снесено и перестроено в ушедшем году было больше, чем спасено. И все же, произошли знаковые события. В первую очередь стоит вспомнить о том, что под давлением общественности петербургские власти отказались от проекта возведения грандиозного "Охта-центра", прозванного "газоскрёбом".
Московские победы не настолько громкие, зато их больше. Вот далеко не полный список: запрещено строительство искажающих облик зданий мансард на крыше Доходного дома Борщова, где жили композитор Скрябин и философ Сергей Булгаков, и на крыше Дома полярников на Никитском бульваре. Вернули первоначальный вид Пушкинской площади, уже огороженной заборами – вслед за археологами туда должны были прийти строители. Уехали с Боровицкого холма бульдозеры. Двор "Провиантских складов", вся архитектура которых – посвящение победе в войне 1812 года, передумали искажать ради Музея истории Москвы перекрывая сверху стеклянной крышей. О борьбе за "Провиантские склады" и о других событиях уходящего года рассказывает координатор общественного движения Архнадзор Рустам Рахматуллин:
– Несколько лет мы пытались убедить главу города в том, что так искажать памятник немыслимо, что капитальное строительство на его территории запрещено по закону. Это была более чем 15-летняя практика, которую применял Юрий Лужков – можно вспомнить перекрытие Гостиного двора и Хлебного дома в Царицыне. Но здесь ситуация была особенно абсурдной, поскольку контур строения "Провиантских складов" вовсе не замкнут. Это три раздельно стоящих корпуса, четвертая сторона просто отсутствует. Как только Юрий Михайлович ушел, инициативным образом временное руководство города само предложило отказаться от этой мысли. Это не отказ от приспособления "Провиантских складов" для Музея истории Москвы. Просто, делая необходимое, не надо делать лишнего.
– Тем более, что площади "Провиантских складов" немаленькие. Там есть, где развернуться музею.
– Они намного больше, чем площадь храма, который музей должен покинуть. Но если, получив кратно большую площадь, музей просит дать ему еще на порядок большую площадь за счет перекрытий или за счет подземного строительства, возникает элементарный вопрос: почему же музею предложено это здание? Получается, что памятник был предложен музею "на вырост". А это и есть начало беззакония, поскольку памятник есть завершенное творение. Это действительно уникальный памятник, один из самых торжественных памятников московского ампира, победного, работы великого Василия Петровича Стасова.
– Московские архитекторы очень любят эти перекрытия. Откуда эта мода пошла?
– Отчасти она идет с Запада, где охранное законодательство мягче отечественного. Закон исходит из того, что памятник – это завершенное творение. Наши архитекторы слишком часто ездят за границу и слишком мало любят отечественное. В этом смысле они с Юрием Михайловичем Лужковым нашли друг друга. И сейчас, когда Юрий Михайлович уже не при делах, архитектурное сообщество все равно пытается сохранить прежнюю позицию. Так что, мы противостоим не только ушедшему правительству Москвы, но и актуальной архитектурной практике, которая готова на нарушения отечественного закона, ссылаясь при этом на какие-то зарубежные прецеденты, пошлые до невозможности.
– За архитектурное и историческое наследие эксперты и общественность борются уже много лет. Тем не менее, таких впечатляющих успехов еще никогда не было. Одни говорят, все дело в том, что впереди выборы, и власть идет навстречу возмущенному населению, другие – что окрепло и стало значительной силой протестное движение. Ваше мнение?
– Второе, безусловно, верно. Но есть и третья, а вернее первая причина – это отставка Юрия Михайловича Лужкова.
– Отставка Лужкова – это Москва. Но в Петербурге перед самым Новым годом все-таки решили не строить башню "Охта-центра".
– Возможно, одна из главных причин происходящего в Петербурге – страх петербургской администрации по поводу случившегося в Москве. Плюс, безусловно, новое качество градозащитного движения. И при Лужкове в течение года градозащитное сообщество одерживало победы.
А вот мнение профессора МАРХИ Наталии Душкиной:
– По-видимому, стал действовать закон перехода количества в качество. Снос культурного наследия приобрел такие гигантские размеры, что даже неспециалисту это стало заметно невооруженным глазом. С другой стороны, мы видим сомнительного качества современную архитектуру, которая стала появляться, в том числе, на месте снесенных зданий в центре Москвы. Самые нехорошие здания окружают Кремль, выстраиваются по набережным, то есть по главным, видовым панорамам, имеющие исторические силуэты. Подобная низкопробная архитектура постепенно стала превращать Москву из метрополии со своим лицом в достаточно провинциальный город, и это заметно всем.
Есть и вторая сторона этого вопроса. Строительный бизнес в нашей стране – второй по своей прибыльности после добычи природных ископаемых. По-видимому, за всеми процессами, связанными со сносами, со строительством огромного количества офисных квадратных метров, с существованием пустующих зданий, которые служат просто элементами банковских ячеек для инвестиций – за всем этим стоят определенные нечистоплотные коммерческие схемы. По-видимому, это тоже одна из причин, которая требовала приостановить механизм, сложившийся в эпоху правления Лужкова.
– Одна из приятных новостей связана с последней работой вашего деда, архитектора Душкина, а именно – с "Детским миром". Что произошло?
– Приостановлен тот проект реконструкции, который оставлял "Детскому миру" только его наружную оболочку и полностью уничтожал все интерьеры, включая двухсветный центральный зал, где были елки, часы, где крутилась карусель. Это был замечательный зал. Сейчас принято решение о том, чтобы не ломать перекрытия. Соответственно, техническая экспертиза, которая говорила о 100-процентной потере несущей способности перекрытий, не соответствуют действительности. "Детский мир" – очень крепкое здание, с которым можно работать дальше.
Московские победы не настолько громкие, зато их больше. Вот далеко не полный список: запрещено строительство искажающих облик зданий мансард на крыше Доходного дома Борщова, где жили композитор Скрябин и философ Сергей Булгаков, и на крыше Дома полярников на Никитском бульваре. Вернули первоначальный вид Пушкинской площади, уже огороженной заборами – вслед за археологами туда должны были прийти строители. Уехали с Боровицкого холма бульдозеры. Двор "Провиантских складов", вся архитектура которых – посвящение победе в войне 1812 года, передумали искажать ради Музея истории Москвы перекрывая сверху стеклянной крышей. О борьбе за "Провиантские склады" и о других событиях уходящего года рассказывает координатор общественного движения Архнадзор Рустам Рахматуллин:
– Несколько лет мы пытались убедить главу города в том, что так искажать памятник немыслимо, что капитальное строительство на его территории запрещено по закону. Это была более чем 15-летняя практика, которую применял Юрий Лужков – можно вспомнить перекрытие Гостиного двора и Хлебного дома в Царицыне. Но здесь ситуация была особенно абсурдной, поскольку контур строения "Провиантских складов" вовсе не замкнут. Это три раздельно стоящих корпуса, четвертая сторона просто отсутствует. Как только Юрий Михайлович ушел, инициативным образом временное руководство города само предложило отказаться от этой мысли. Это не отказ от приспособления "Провиантских складов" для Музея истории Москвы. Просто, делая необходимое, не надо делать лишнего.
– Тем более, что площади "Провиантских складов" немаленькие. Там есть, где развернуться музею.
– Они намного больше, чем площадь храма, который музей должен покинуть. Но если, получив кратно большую площадь, музей просит дать ему еще на порядок большую площадь за счет перекрытий или за счет подземного строительства, возникает элементарный вопрос: почему же музею предложено это здание? Получается, что памятник был предложен музею "на вырост". А это и есть начало беззакония, поскольку памятник есть завершенное творение. Это действительно уникальный памятник, один из самых торжественных памятников московского ампира, победного, работы великого Василия Петровича Стасова.
– Московские архитекторы очень любят эти перекрытия. Откуда эта мода пошла?
– Отчасти она идет с Запада, где охранное законодательство мягче отечественного. Закон исходит из того, что памятник – это завершенное творение. Наши архитекторы слишком часто ездят за границу и слишком мало любят отечественное. В этом смысле они с Юрием Михайловичем Лужковым нашли друг друга. И сейчас, когда Юрий Михайлович уже не при делах, архитектурное сообщество все равно пытается сохранить прежнюю позицию. Так что, мы противостоим не только ушедшему правительству Москвы, но и актуальной архитектурной практике, которая готова на нарушения отечественного закона, ссылаясь при этом на какие-то зарубежные прецеденты, пошлые до невозможности.
– За архитектурное и историческое наследие эксперты и общественность борются уже много лет. Тем не менее, таких впечатляющих успехов еще никогда не было. Одни говорят, все дело в том, что впереди выборы, и власть идет навстречу возмущенному населению, другие – что окрепло и стало значительной силой протестное движение. Ваше мнение?
– Второе, безусловно, верно. Но есть и третья, а вернее первая причина – это отставка Юрия Михайловича Лужкова.
– Отставка Лужкова – это Москва. Но в Петербурге перед самым Новым годом все-таки решили не строить башню "Охта-центра".
– Возможно, одна из главных причин происходящего в Петербурге – страх петербургской администрации по поводу случившегося в Москве. Плюс, безусловно, новое качество градозащитного движения. И при Лужкове в течение года градозащитное сообщество одерживало победы.
А вот мнение профессора МАРХИ Наталии Душкиной:
– По-видимому, стал действовать закон перехода количества в качество. Снос культурного наследия приобрел такие гигантские размеры, что даже неспециалисту это стало заметно невооруженным глазом. С другой стороны, мы видим сомнительного качества современную архитектуру, которая стала появляться, в том числе, на месте снесенных зданий в центре Москвы. Самые нехорошие здания окружают Кремль, выстраиваются по набережным, то есть по главным, видовым панорамам, имеющие исторические силуэты. Подобная низкопробная архитектура постепенно стала превращать Москву из метрополии со своим лицом в достаточно провинциальный город, и это заметно всем.
Есть и вторая сторона этого вопроса. Строительный бизнес в нашей стране – второй по своей прибыльности после добычи природных ископаемых. По-видимому, за всеми процессами, связанными со сносами, со строительством огромного количества офисных квадратных метров, с существованием пустующих зданий, которые служат просто элементами банковских ячеек для инвестиций – за всем этим стоят определенные нечистоплотные коммерческие схемы. По-видимому, это тоже одна из причин, которая требовала приостановить механизм, сложившийся в эпоху правления Лужкова.
– Одна из приятных новостей связана с последней работой вашего деда, архитектора Душкина, а именно – с "Детским миром". Что произошло?
– Приостановлен тот проект реконструкции, который оставлял "Детскому миру" только его наружную оболочку и полностью уничтожал все интерьеры, включая двухсветный центральный зал, где были елки, часы, где крутилась карусель. Это был замечательный зал. Сейчас принято решение о том, чтобы не ломать перекрытия. Соответственно, техническая экспертиза, которая говорила о 100-процентной потере несущей способности перекрытий, не соответствуют действительности. "Детский мир" – очень крепкое здание, с которым можно работать дальше.
