Ожидается, что Архиерейский собор РПЦ, открывшийся в Москве, разрешит представителям духовенства участвовать в политической деятельности - в частности, в работе органов законодательной власти. Что получит церковь в результате открытого проникновения в эту область светской жизни?

Об этом в интервью Радио Свобода - специалист Центра восточноевропейских исследований Бременского университета, автор исследований об РПЦ Николай Митрохин.

– В чем важность допуска священников к борьбе за депутатские мандаты?

– Для единства церкви важно установление ситуации, когда священники могут участвовать в подобной деятельности. Допустим, у украинской части Русской православной церкви такая практика существовала все это время – собственно, она и не прерывалась. Другой вопрос, что в современной России политика как демократический процесс отсутствует. Ну да, разрешат некоторому количеству епископов - и, может быть, наиболее говорливым священникам из пиар-служб попасть в Думу или войти в состав Общественной палаты; ну, будут они заседать... Я не думаю, что это принципиально что-то изменит.

В свое время была конкретная внутрицерковная проблема: люди, обладающие духовным саном и при этом противостоящие руководству церкви, могли избираться, например, в Государственную думу и приобрести некий политический статус – а вместе с ним и возможности давления на Московскую патриархию. Сейчас эта ситуация невозможна: церковь просто санкционирует ту практику, которая была, например, в конце советского времени – когда ее руководители заседали, пройдя туда по каким-то спискам. Вот они по спискам "Единой России" туда пройдут, будут сидеть… А то, что церковь связана с государством множеством линий, демонстрирует обслуживание патриарха Федеральной службой охраны, кремлевские телефоны у него в машине и посещение Патриарха по праздникам, по дням рождения первыми лицами государства.

– С точки зрения религиозной морали и церковной этики, допустимо ли участие священников, духовенства в политике в качестве депутатов парламента?

– Это нормальное явление, во всех странах мира оно есть. Если у священника есть политический потенциал, чтобы быть избранным в парламент – конечно, он избирается. Другой вопрос, что церковь как религиозная организация в европейских странах существенно теряет популярность и предпочитает не связываться с политикой – чтобы не быть запятнанной в том или ином политическом скандале. То есть если вдруг появляется какой-то очень сильный священник, желающий стать парламентарием, - то да. Но в принципе они предпочитают действовать на поле общественной, социальной работы, что более соответствует запросам верующих.

– Это общая практика? Любой священник может выдвинуть себя в депутаты? Или на это нужно разрешение церковных властей?

– В каждой стране своя ситуация. Даже в католической церкви, которая относительно едина, там на уровне каждой страны есть свои самоуправляющиеся церковные "правительства", которые так или иначе выдвигают правила. В принципе я не знаю случаев прямого запрета на это.

– Зачем патриарху Кириллу становиться депутатом парламента?

– Патриарху Кириллу, наверное, не надо; он и не пойдет. Патриарху не по чину, что называется, быть в Думе, он выше этого. А вот заведующие синодальными отделами - почему нет? Они могут пройти в Думу по спискам "Единой России", потом войти в состав комитета, например, по взаимодействию государства и религиозных организаций – и дальше регулировать религиозную сферу для всей страны в зависимости от интересов Московской патриархии.

– Приведет ли это к увеличению влияния Русской православной церкви на общественную жизнь страны?

– При некоторых условиях - да. Но поскольку у нас Дума не является самостоятельным органом, а вопросы решают в кремлевских кабинетах, то Дума будет делать в целом то, что ей скажут из Кремля. По частностям, по мелким каким-то запросам – да, некоторое усиление влияния может произойти.

Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свобоы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"