По решению российского правительства 4 февраля состоятся первые в 2011 году биржевые торги зерном из государственного интервенционного фонда. Планируется, что их ежемесячный объем составит 500 тысяч тонн. Это позволит к середине года предложить рынку 2,5 миллиона тонн зерна – как продовольственного, так и фуражного – из 9,5 миллиона тонн, имеющихся сегодня в фонде. Еще более 3 миллионов тонн зерновых, как ожидается, будут распределены среди наиболее пострадавших от засухи регионов.
Впервые механизм зерновых интервенций был задействован в России в 2001 году. Он предусматривает закупку государством зерна для поддержания цен в периоды их резкого снижения и, наоборот, продажу запасов из интервенционного фонда для сдерживания цен во время их резкого роста. Сейчас, по мнению вице-президента Российского зернового союза Александра Корбута, такая поддержка рынка уже необходима:
– Во многих регионах, пострадавших от засухи, собранное зерно урожая прошлого года уже подходит к концу. То есть возникает локальный дефицит по видам зерна – продовольственного или фуражного, и, как следствие, достаточно высокие цены. Сейчас цены относительно стабильны, но они стабилизировались на весьма высоком уровне: от 7 до 8 тысяч рублей за тонну. Причем в ряде регионов (на Южном Урале, в Поволжье) цена уже превысила 8 тысяч рублей. Так что, с точки зрения мер по стабилизации ценовой ситуации, это весьма своевременное решение.
– А с точки зрения необходимых рынку объемов зерна?
– Тоже. Дело в том, что на биржевых торгах круг потребителей ограничен – это предприятия по производству продукции животноводства, комбикормовые и мукомольные предприятия. Конечно, это зерно они, конкурируя между собой, смогут закупить, его им просто так не дадут.
Но стартовые цены на торгах ниже, чем цены текущего рынка, соответственно, это им поможет поддержать рентабельность, работать более эффективно. Особенно животноводам, у которых высокие цены на зерно, а также подорожание энергоресурсов и прочих коммунальных платежей снижает рентабельность. А им ведь надо рассчитываться по кредитам, которые там весьма и весьма существенные.
– Сейчас многие эксперты говорят о дефиците фуражного зерна, запасы которого в интервенционном фонде относительно невелики. Нет ли опасений, что его недостаток создаст серьезные проблемы для российских производителей мяса?
– Я бы не сказал, что наблюдается дефицит фуражной пшеницы. Полагаю, что если он и возникает, то – локальный. Более сложная ситуация с ячменем – очень значимой позицией при выращивании свиней на комплексах. Валовое производство ячменя в России резко сократилось, а объемы закупок фуражного ячменя в интервенционный фонд были небольшими.
Но здесь надо учитывать, что ячмень можно заменить и фуражной пшеницей, и кукурузой – то есть возможны варианты. Это уже искусство зоотехников – сформировать оптимальные рационы в сложившейся ситуации. Чтобы они были оптимальны по питательности и чтобы не слишком сильно давили на экономику предприятия.
– В 2010 году в России было собрано около 61 миллиона тонн зерна – почти на 40 процентов меньше, чем в 2009 году. Можно ли уже делать какие-то прогнозы на текущий год?
– Озимых посеяно меньше, чем в прошлом году, но их состояние при входе в зиму было на среднем многолетнем уровне. Так что нельзя говорить, что ситуация совершенно критическая. Но все будет зависеть от того, какая будет весна: дружная, теплая – или затяжная, холодная; какие будут заморозки; как будет сохнуть почва – то есть можно ли будет просто в поле въехать.
Если погодные условия не помешают, мы считаем, что вполне реально собрать от 83 до 86 миллионов тонн зерна. Но конкретно об урожае будущего года можно будет говорить только тогда, когда озимые выйдут из-под снега.
– Сегодня многих сельхозпроизводителей беспокоит рост цен на топливо – мол, при такой дорогой солярке даже 85 миллионов тонн зерна собрать не удастся. На ваш взгляд, насколько критична сегодня ситуация с нефтепродуктами?
– Дело не только в этом, но и в доступности удобрений, доступности кредитов, вообще в доступности всех ресурсов. По топливу, действительно, ситуация серьезная, поскольку цены на него будут влиять на себестоимость продукции. Но все-таки правительством принято решение о 10-процентной скидке на топливо. Многие хозяйства заранее начинают закупать на посевную кампанию топливо, удобрения, средства защиты растений… Конечно, читуация непростая, но возможности есть.
Кроме того, многое зависит от регионов. Напомню, государство выделило 35 миллиардов рублей на поддержку пострадавших хозяйств, и субъекты Федерации вправе направить эти деньги на закупку топлива или удобрений – ресурсов, которые нужны для весенних полевых работ.
– Как известно, Россия, ставшая в последние годы достаточно крупным экспортером зерна, с осени минувшего года ввела запрет на такие поставки. Когда этот запрет, по вашим прогнозам, может быть отменен?
– Чтобы говорить, когда можно ожидать возобновления экспорта, все-таки надо знать, сколько зерна мы соберем реально. Погода есть погода, климатический фактор очень существенен. В мае прошлого года и мы, и американцы, и европейцы – все прогнозировали очень высокий урожай зерна в России. Но потом наступил июль с аномальной жарой, причем до этого не было дождей. Пройди дожди в июне, мы были с зерном.
Если мы соберем 85 миллионов тонн зерна, то экспорт будет возобновлен. Но я полагаю, что открыть его можно будет только после того, как появится достаточно полная ясность с валовым сбором зерна, а не сразу по окончании сезона, как предполагает правительство. Причем явно будет задействован определенный механизм по регулированию объемов экспорта, чтобы экспортный пылесос просто не высосал все зерновые ресурсы, которые имеются в России.
– За то время, пока не будет экспорта зерна, наши компании не потеряют позиции на мировом рынке?
– Возвращение на рынок после ухода с него в условиях форс-мажора – задача сложная. И, естественно, за это придется платить, платить более низкой ценой на зерно. Но я бы хотел отметить, что наши экспортеры, которые имели контракты с государственной закупочной корпорацией Египта, исполнили обязательства по выигранным тендерам: после запрета экспорта из России они закупили зерно на других рынках и поставили его Египту. При этом они понесли определенные убытки. Но, с другой стороны, продемонстрировали, что ответственно относятся к исполнению своих обязательств, а доброе имя ценится на рынке зачастую больше, чем низкие цены…
Так или иначе, я надеюсь, что государство примет определенные политические меры для того, чтобы возвращение российских экспортеров на рынок произошло безболезненно и эффективно.
Впервые механизм зерновых интервенций был задействован в России в 2001 году. Он предусматривает закупку государством зерна для поддержания цен в периоды их резкого снижения и, наоборот, продажу запасов из интервенционного фонда для сдерживания цен во время их резкого роста. Сейчас, по мнению вице-президента Российского зернового союза Александра Корбута, такая поддержка рынка уже необходима:
– Во многих регионах, пострадавших от засухи, собранное зерно урожая прошлого года уже подходит к концу. То есть возникает локальный дефицит по видам зерна – продовольственного или фуражного, и, как следствие, достаточно высокие цены. Сейчас цены относительно стабильны, но они стабилизировались на весьма высоком уровне: от 7 до 8 тысяч рублей за тонну. Причем в ряде регионов (на Южном Урале, в Поволжье) цена уже превысила 8 тысяч рублей. Так что, с точки зрения мер по стабилизации ценовой ситуации, это весьма своевременное решение.
– А с точки зрения необходимых рынку объемов зерна?
– Тоже. Дело в том, что на биржевых торгах круг потребителей ограничен – это предприятия по производству продукции животноводства, комбикормовые и мукомольные предприятия. Конечно, это зерно они, конкурируя между собой, смогут закупить, его им просто так не дадут.
Но стартовые цены на торгах ниже, чем цены текущего рынка, соответственно, это им поможет поддержать рентабельность, работать более эффективно. Особенно животноводам, у которых высокие цены на зерно, а также подорожание энергоресурсов и прочих коммунальных платежей снижает рентабельность. А им ведь надо рассчитываться по кредитам, которые там весьма и весьма существенные.
– Сейчас многие эксперты говорят о дефиците фуражного зерна, запасы которого в интервенционном фонде относительно невелики. Нет ли опасений, что его недостаток создаст серьезные проблемы для российских производителей мяса?
– Я бы не сказал, что наблюдается дефицит фуражной пшеницы. Полагаю, что если он и возникает, то – локальный. Более сложная ситуация с ячменем – очень значимой позицией при выращивании свиней на комплексах. Валовое производство ячменя в России резко сократилось, а объемы закупок фуражного ячменя в интервенционный фонд были небольшими.
Но здесь надо учитывать, что ячмень можно заменить и фуражной пшеницей, и кукурузой – то есть возможны варианты. Это уже искусство зоотехников – сформировать оптимальные рационы в сложившейся ситуации. Чтобы они были оптимальны по питательности и чтобы не слишком сильно давили на экономику предприятия.
– В 2010 году в России было собрано около 61 миллиона тонн зерна – почти на 40 процентов меньше, чем в 2009 году. Можно ли уже делать какие-то прогнозы на текущий год?
– Озимых посеяно меньше, чем в прошлом году, но их состояние при входе в зиму было на среднем многолетнем уровне. Так что нельзя говорить, что ситуация совершенно критическая. Но все будет зависеть от того, какая будет весна: дружная, теплая – или затяжная, холодная; какие будут заморозки; как будет сохнуть почва – то есть можно ли будет просто в поле въехать.
Если погодные условия не помешают, мы считаем, что вполне реально собрать от 83 до 86 миллионов тонн зерна. Но конкретно об урожае будущего года можно будет говорить только тогда, когда озимые выйдут из-под снега.
– Сегодня многих сельхозпроизводителей беспокоит рост цен на топливо – мол, при такой дорогой солярке даже 85 миллионов тонн зерна собрать не удастся. На ваш взгляд, насколько критична сегодня ситуация с нефтепродуктами?
– Дело не только в этом, но и в доступности удобрений, доступности кредитов, вообще в доступности всех ресурсов. По топливу, действительно, ситуация серьезная, поскольку цены на него будут влиять на себестоимость продукции. Но все-таки правительством принято решение о 10-процентной скидке на топливо. Многие хозяйства заранее начинают закупать на посевную кампанию топливо, удобрения, средства защиты растений… Конечно, читуация непростая, но возможности есть.
Кроме того, многое зависит от регионов. Напомню, государство выделило 35 миллиардов рублей на поддержку пострадавших хозяйств, и субъекты Федерации вправе направить эти деньги на закупку топлива или удобрений – ресурсов, которые нужны для весенних полевых работ.
– Как известно, Россия, ставшая в последние годы достаточно крупным экспортером зерна, с осени минувшего года ввела запрет на такие поставки. Когда этот запрет, по вашим прогнозам, может быть отменен?
– Чтобы говорить, когда можно ожидать возобновления экспорта, все-таки надо знать, сколько зерна мы соберем реально. Погода есть погода, климатический фактор очень существенен. В мае прошлого года и мы, и американцы, и европейцы – все прогнозировали очень высокий урожай зерна в России. Но потом наступил июль с аномальной жарой, причем до этого не было дождей. Пройди дожди в июне, мы были с зерном.
Если мы соберем 85 миллионов тонн зерна, то экспорт будет возобновлен. Но я полагаю, что открыть его можно будет только после того, как появится достаточно полная ясность с валовым сбором зерна, а не сразу по окончании сезона, как предполагает правительство. Причем явно будет задействован определенный механизм по регулированию объемов экспорта, чтобы экспортный пылесос просто не высосал все зерновые ресурсы, которые имеются в России.
– За то время, пока не будет экспорта зерна, наши компании не потеряют позиции на мировом рынке?
– Возвращение на рынок после ухода с него в условиях форс-мажора – задача сложная. И, естественно, за это придется платить, платить более низкой ценой на зерно. Но я бы хотел отметить, что наши экспортеры, которые имели контракты с государственной закупочной корпорацией Египта, исполнили обязательства по выигранным тендерам: после запрета экспорта из России они закупили зерно на других рынках и поставили его Египту. При этом они понесли определенные убытки. Но, с другой стороны, продемонстрировали, что ответственно относятся к исполнению своих обязательств, а доброе имя ценится на рынке зачастую больше, чем низкие цены…
Так или иначе, я надеюсь, что государство примет определенные политические меры для того, чтобы возвращение российских экспортеров на рынок произошло безболезненно и эффективно.
