Художественный руководитель израильского театра "Гешер" Евгений Арье поставил в московском театре "Современник" спектакль по роману Исаака Башевиса Зингера "Враги. История любви". В главных ролях Сергей Юшкевич, Чулпан Хаматова, Евгения Симонова и Алена Бабенко.
Текст огромного романа Зингера, естественно, сокращен. Проблематика сохранена, но трагикомедия стремится к мелодраме - и Зингер становится похож на Шолом-Алейхема: он тоже умеет улыбаться сквозь слезы. Ну, раз уж речь зашла о смешном, вспомним песенку: "Если б я был султан, я б имел трех жен". Герман Бродер - не султан, вовсе наоборот - писатель, еврей, но у него оказалось три жены. Одна из них, Тамара, числилась в списках погибших, а потому наш герой связал свою жизнь с польской девушкой Ядвигой - бывшей служанкой, которая три года прятала его от нацистов на сеновале. А еще у него есть Маша. Не зря Герман уподобляет Машу царице Савской: многие источники обвиняют ее в греховной связи с Соломоном, у которого было 700 жен и столько же наложниц.
И кто же тогда Соломон-мудрый? Не выпускник ли философского факультета, сам Герман Бродер? Тогда три жены это совсем немного, тем более, что они воплощают идеал женщины (верной, нежной и сексуально-привлекательной), а идеал редко обнаруживается в одном лице. Герман, совсем как герой "Осеннего марафона", не может принять решение: он любит всех своих жен, мучается сам и мучает их. Однако предлагаемые обстоятельства иные: герои романа вырвались из ада, но по-прежнему носят его в себе. "Чем дальше отодвигалась Катастрофа, тем, казалось, они были ближе к ней". Именно этим объясняются особенности их поведения. Герман уверен, что фашисты вернутся к власти и захватят Нью-Йорк. Когда Тамара хочет, чтобы муж ей подчинился, Герман говорит: "Ты представь на моем месте лагерного надзирателя". А Маша, лежа в постели с Германом, то и дело заводит разговор о нацистах.
Роман "Враги. история любви" Исаак Башевис Зингер написал в 1972 году, в 1974-м получил за него премию США, в 1978-м стал лауреатом Нобелевской премии по литературе. Действие книги происходит в Нью-Йорке 1946-го. Роман - о пропасти, которая пролегла между евреями, разделив их на тех, кто пережил Холокост и тех, кто в годы войны (как сам Зингер) оказался за океаном. На тех, которые вышли из лагерей смерти и нашли силы начать все сызнова - и тех, кто нашел в себе силы ничего не забыть; на тех, которые до конца жизни считали величайшим грехом то, что остались в живых, когда остальные невинные погибли смертью мучеников - и тех, кто за это себя не казнил. Эти темы в Израиле понятны каждому, в России - вряд ли. Евгений Арье сперва поставил спектакль по этой книге в Тель-Авиве; он говорит, что в московской версии многое изменено.
Изобразительное решение спектакля строгое и выразительное, чем-то напоминает кино. Узкие, высокие черные ширмы, перемещаясь, открывают то одну, то другую часть сцены. Ширма уезжает и увозит за собой обстановку одной комнаты, и в то же самое время движение начинает другая ширма, а за ней - другое место действия. Перемены молниеносны: только что мы были в комнате Ядвиги, ширма ее закрыла, и - тут же - на другой стороне сцены - появляется комната Маши, потом - редакция, потом - улица. Некоторые эпизоды спектакля ( когда герои ведут интимные разговоры) одновременно даны крупным планом - на заднике-экране.
Не хочется говорить, что актеры играют роли. Видишь не Алену Бабенко, а милую светленькую польку, полное самоотречение и самоуничижение во имя любви. Видишь не Чулпан Хаматову, а рыжую ослепительно красивую и соблазнительную Машу, и не Евгению Симонову, а все прощающую, бесконечно верную Тамару. Женственность одной, сексуальная привлекательность другой, надежность третьей - разного фасона броня, за которой скрываются отчаяние и страдание. Им подарили вторую жизнь, но что с нею делать, они не знают. И слабее всех, конечно, мужчина - Герман Бродер, одаренный литератор, плохой отец, неверный муж, безвольный философ, который и после войны как будто продолжает прятаться на сеновале, перекладывая на женщин бремя отвественности, решений, забот (исключительная по точности и внутренней деликатности роль Сергея Юшкевича).
По сцене время от времени "проплывает" лодка, обычная, ничем не примечательная, но в ней видится ладья Харона, перевозящая живых в царство мертвых, реже - мертвых в царство живых. Звучат слова молитвы, празднуют Шабат или Йом Киппур, соблюдают религиозные ритуалы, но кощунствуют: "Если Бог вездесущ и всемогущ, Он должен был постоять за свой ЛЮБИМЫЙ народ".
Оторванные от своих корней, вечные скитальцы на полпути между живыми и мертвыми, между верой и безбожием, между жаждой жизни и страхом перед ней, - герои книги и спектакля путают ангела Смерти с ангелом Рождения. Это, в большей степени, относится к Герману и Маше, в меньшей - к двум другим героиням. Недаром роман заканчивается не смертью Маши и исчезновением Германа, а тем, что у Ядвиги рождается дочь, которую она воспитывает вместе с Тамарой.
Настоящая загадка романа - это его название "Враги. История любви"; но кто здесь кому враг - непонятно, а литературоведческие гипотезы не кажутся убедительными. Евгений Арье название сохранил. Других интеллектуальных ребусов в спектакле нет, все изложено ясно и по-человечески, можно вволю поплакать и от души посмеяться, но думать тоже придется. История для умного сердца.
Текст огромного романа Зингера, естественно, сокращен. Проблематика сохранена, но трагикомедия стремится к мелодраме - и Зингер становится похож на Шолом-Алейхема: он тоже умеет улыбаться сквозь слезы. Ну, раз уж речь зашла о смешном, вспомним песенку: "Если б я был султан, я б имел трех жен". Герман Бродер - не султан, вовсе наоборот - писатель, еврей, но у него оказалось три жены. Одна из них, Тамара, числилась в списках погибших, а потому наш герой связал свою жизнь с польской девушкой Ядвигой - бывшей служанкой, которая три года прятала его от нацистов на сеновале. А еще у него есть Маша. Не зря Герман уподобляет Машу царице Савской: многие источники обвиняют ее в греховной связи с Соломоном, у которого было 700 жен и столько же наложниц.
И кто же тогда Соломон-мудрый? Не выпускник ли философского факультета, сам Герман Бродер? Тогда три жены это совсем немного, тем более, что они воплощают идеал женщины (верной, нежной и сексуально-привлекательной), а идеал редко обнаруживается в одном лице. Герман, совсем как герой "Осеннего марафона", не может принять решение: он любит всех своих жен, мучается сам и мучает их. Однако предлагаемые обстоятельства иные: герои романа вырвались из ада, но по-прежнему носят его в себе. "Чем дальше отодвигалась Катастрофа, тем, казалось, они были ближе к ней". Именно этим объясняются особенности их поведения. Герман уверен, что фашисты вернутся к власти и захватят Нью-Йорк. Когда Тамара хочет, чтобы муж ей подчинился, Герман говорит: "Ты представь на моем месте лагерного надзирателя". А Маша, лежа в постели с Германом, то и дело заводит разговор о нацистах.
Роман "Враги. история любви" Исаак Башевис Зингер написал в 1972 году, в 1974-м получил за него премию США, в 1978-м стал лауреатом Нобелевской премии по литературе. Действие книги происходит в Нью-Йорке 1946-го. Роман - о пропасти, которая пролегла между евреями, разделив их на тех, кто пережил Холокост и тех, кто в годы войны (как сам Зингер) оказался за океаном. На тех, которые вышли из лагерей смерти и нашли силы начать все сызнова - и тех, кто нашел в себе силы ничего не забыть; на тех, которые до конца жизни считали величайшим грехом то, что остались в живых, когда остальные невинные погибли смертью мучеников - и тех, кто за это себя не казнил. Эти темы в Израиле понятны каждому, в России - вряд ли. Евгений Арье сперва поставил спектакль по этой книге в Тель-Авиве; он говорит, что в московской версии многое изменено.
Изобразительное решение спектакля строгое и выразительное, чем-то напоминает кино. Узкие, высокие черные ширмы, перемещаясь, открывают то одну, то другую часть сцены. Ширма уезжает и увозит за собой обстановку одной комнаты, и в то же самое время движение начинает другая ширма, а за ней - другое место действия. Перемены молниеносны: только что мы были в комнате Ядвиги, ширма ее закрыла, и - тут же - на другой стороне сцены - появляется комната Маши, потом - редакция, потом - улица. Некоторые эпизоды спектакля ( когда герои ведут интимные разговоры) одновременно даны крупным планом - на заднике-экране.
Не хочется говорить, что актеры играют роли. Видишь не Алену Бабенко, а милую светленькую польку, полное самоотречение и самоуничижение во имя любви. Видишь не Чулпан Хаматову, а рыжую ослепительно красивую и соблазнительную Машу, и не Евгению Симонову, а все прощающую, бесконечно верную Тамару. Женственность одной, сексуальная привлекательность другой, надежность третьей - разного фасона броня, за которой скрываются отчаяние и страдание. Им подарили вторую жизнь, но что с нею делать, они не знают. И слабее всех, конечно, мужчина - Герман Бродер, одаренный литератор, плохой отец, неверный муж, безвольный философ, который и после войны как будто продолжает прятаться на сеновале, перекладывая на женщин бремя отвественности, решений, забот (исключительная по точности и внутренней деликатности роль Сергея Юшкевича).
По сцене время от времени "проплывает" лодка, обычная, ничем не примечательная, но в ней видится ладья Харона, перевозящая живых в царство мертвых, реже - мертвых в царство живых. Звучат слова молитвы, празднуют Шабат или Йом Киппур, соблюдают религиозные ритуалы, но кощунствуют: "Если Бог вездесущ и всемогущ, Он должен был постоять за свой ЛЮБИМЫЙ народ".
Оторванные от своих корней, вечные скитальцы на полпути между живыми и мертвыми, между верой и безбожием, между жаждой жизни и страхом перед ней, - герои книги и спектакля путают ангела Смерти с ангелом Рождения. Это, в большей степени, относится к Герману и Маше, в меньшей - к двум другим героиням. Недаром роман заканчивается не смертью Маши и исчезновением Германа, а тем, что у Ядвиги рождается дочь, которую она воспитывает вместе с Тамарой.
Настоящая загадка романа - это его название "Враги. История любви"; но кто здесь кому враг - непонятно, а литературоведческие гипотезы не кажутся убедительными. Евгений Арье название сохранил. Других интеллектуальных ребусов в спектакле нет, все изложено ясно и по-человечески, можно вволю поплакать и от души посмеяться, но думать тоже придется. История для умного сердца.