Ежегодная конференция "Пути России" прошла в Московской высшей школе социальных и экономических наук. Это уже 18-я международная встреча ученых разных специальностей: социологов, политологов, философов. В нынешнем году участники конференции большое внимание уделили истории. В частности, роли, которую играет в общественном сознании Великая Отечественная война.
Как считает Сергей Ушакин, профессор славистики и антропологии Принстонского университета, российских людей сближают, прежде всего, потери и отрицательный опыт – и именно потому так важна обществу память о Великой Отечественной войне:
– Я пытался посмотреть на то, как формируются традиции в праздновании Дня Победы последние 5-10 лет. Есть любопытные методы, которые стали использовать, прежде всего, на "Эхе Москвы", когда они начали делать "День войны". Они сращивали, с одной стороны, военную хронику, и, с другой стороны, личные воспоминания. Мне это показалось важным. Ведь что получается с историей войны? За весь фактический материал отвечает военная хроника, эмоциональный настрой создается воспоминаниями, а взаимосвязи между ними практически не получается. В итоге не получается собственно истории войны: есть официальная версия – и личностные, персональные, локальные воспоминания. Общей истории, которую могла бы разделить аудитория, другие люди, которые не участвовали в этих событиях, не возникает.
Человеку, между тем, очень важны вещи, которые напрямую с идеологией не связаны, важны личные воспоминания. Поэтому я показал ролик, где Ирина Роднина вспоминает маму, которая закопала кусок шифона, когда сдавали Тулу. А Роднина потом из этого куска шифона сделала себе платье, в котором она выступала и побеждала на Олимпийских Играх…
– Социологи отмечают, что празднование 9 Мая (а это один из любимых праздников россиян) является одним из немногих поводов, если вообще не единственным поводом для серьезной консолидации российского общества. Как вы думаете, почему?
– Это та точка на онемевшем теле, в которой есть какая-то реакция. Народ на это реагирует. Почему? Сказать сложно. Ведь, собственно говоря, молодому поколению это не очевидно. Мне кажется, что для молодого поколения эту точку надо активировать. И, по-моему, это происходит в последние годы, когда целенаправленно сменили всех режиссеров, которые ставили праздничное действие: в 2010 году это был молодой парень, который работает в Большом театре, ему 20 лет с небольшим. В концерте, который они делали, участвовали молодые артисты. Ориентация идет на абсолютно молодую публику как раз именно потому, что для нее значимость этого праздника не очевидна. Георгиевская ленточка, которую в основном молодые ребята делают, тоже связана с этим – попытаться их научить. Но как учат? Не дают им никакой информации о войне. Речь идет о консолидации, о солидарности, о совместном распространении ленточки. Зачем, что за это ленточкой стоит – непонятно.
Песни, ритуалы - для них это все чужое. Но через эти массовые праздники они обучаются. Так память и появляется, ведь в 90-е годы все это обрушилось: вся передача традиций и т. д. Власть сейчас пытается этому научить.
– Насколько это важно для власти, на ваш взгляд? Зачем ей нужен этот праздник?
– Нужен, потому что это единственный праздник, когда есть некая реакция, которую можно политизировать. Консолидация идет вокруг политического события, то есть войны.
– Почему это консолидация все-таки не вокруг каких-то событий настоящего, а вокруг события прошлого?
– Консолидирующего события современного, наверное, пока нет. Либо это событие, для которого нет еще языка, чтобы сделать его привлекательным. У меня недавно вышла книжка. Я там пытаюсь говорить, что одна из форм консолидации в России последние 15-20 лет, то, что сближает людей, – ощущение утраты, потери, ощущение какого-то такого негативного опыта, который сводит людей друг с другом. Я называю это "обществом утраты". Позитивные механизмы в России не работают. Посмотрите, какие у нас песни-то поют: ведь радостных песен практически нет.
– А что вы думаете о том, что российские власти называют попытками фальсифицировать историю, в частности, историю Великой Отечественной войны?
– Мне кажется, лучше бы они архивы открыли. Ведь разные версии исторических событий (то, что часто называют "фальсификацией истории") часто возникают именно потому, что документов нет. Единственный способ развернуть какую-то дискуссию – это открыть архивы. А в России до сих пор военные архивы практически не раскрыты.
Как считает Сергей Ушакин, профессор славистики и антропологии Принстонского университета, российских людей сближают, прежде всего, потери и отрицательный опыт – и именно потому так важна обществу память о Великой Отечественной войне:
– Я пытался посмотреть на то, как формируются традиции в праздновании Дня Победы последние 5-10 лет. Есть любопытные методы, которые стали использовать, прежде всего, на "Эхе Москвы", когда они начали делать "День войны". Они сращивали, с одной стороны, военную хронику, и, с другой стороны, личные воспоминания. Мне это показалось важным. Ведь что получается с историей войны? За весь фактический материал отвечает военная хроника, эмоциональный настрой создается воспоминаниями, а взаимосвязи между ними практически не получается. В итоге не получается собственно истории войны: есть официальная версия – и личностные, персональные, локальные воспоминания. Общей истории, которую могла бы разделить аудитория, другие люди, которые не участвовали в этих событиях, не возникает.
Человеку, между тем, очень важны вещи, которые напрямую с идеологией не связаны, важны личные воспоминания. Поэтому я показал ролик, где Ирина Роднина вспоминает маму, которая закопала кусок шифона, когда сдавали Тулу. А Роднина потом из этого куска шифона сделала себе платье, в котором она выступала и побеждала на Олимпийских Играх…
– Социологи отмечают, что празднование 9 Мая (а это один из любимых праздников россиян) является одним из немногих поводов, если вообще не единственным поводом для серьезной консолидации российского общества. Как вы думаете, почему?
– Это та точка на онемевшем теле, в которой есть какая-то реакция. Народ на это реагирует. Почему? Сказать сложно. Ведь, собственно говоря, молодому поколению это не очевидно. Мне кажется, что для молодого поколения эту точку надо активировать. И, по-моему, это происходит в последние годы, когда целенаправленно сменили всех режиссеров, которые ставили праздничное действие: в 2010 году это был молодой парень, который работает в Большом театре, ему 20 лет с небольшим. В концерте, который они делали, участвовали молодые артисты. Ориентация идет на абсолютно молодую публику как раз именно потому, что для нее значимость этого праздника не очевидна. Георгиевская ленточка, которую в основном молодые ребята делают, тоже связана с этим – попытаться их научить. Но как учат? Не дают им никакой информации о войне. Речь идет о консолидации, о солидарности, о совместном распространении ленточки. Зачем, что за это ленточкой стоит – непонятно.
Песни, ритуалы - для них это все чужое. Но через эти массовые праздники они обучаются. Так память и появляется, ведь в 90-е годы все это обрушилось: вся передача традиций и т. д. Власть сейчас пытается этому научить.
– Насколько это важно для власти, на ваш взгляд? Зачем ей нужен этот праздник?
– Нужен, потому что это единственный праздник, когда есть некая реакция, которую можно политизировать. Консолидация идет вокруг политического события, то есть войны.
– Почему это консолидация все-таки не вокруг каких-то событий настоящего, а вокруг события прошлого?
– Консолидирующего события современного, наверное, пока нет. Либо это событие, для которого нет еще языка, чтобы сделать его привлекательным. У меня недавно вышла книжка. Я там пытаюсь говорить, что одна из форм консолидации в России последние 15-20 лет, то, что сближает людей, – ощущение утраты, потери, ощущение какого-то такого негативного опыта, который сводит людей друг с другом. Я называю это "обществом утраты". Позитивные механизмы в России не работают. Посмотрите, какие у нас песни-то поют: ведь радостных песен практически нет.
– А что вы думаете о том, что российские власти называют попытками фальсифицировать историю, в частности, историю Великой Отечественной войны?
– Мне кажется, лучше бы они архивы открыли. Ведь разные версии исторических событий (то, что часто называют "фальсификацией истории") часто возникают именно потому, что документов нет. Единственный способ развернуть какую-то дискуссию – это открыть архивы. А в России до сих пор военные архивы практически не раскрыты.
