Записала я на субботу в студии беседу с Сергеем Пархоменко, теперь он главред журнала и издательства "Вокруг Света", блогером Рустемом Адагамовым (больше известным широкой аудитории под ником Другой в ЖЖ) и Андреем Рихтером, директором Института информационного права про новые медиа. Про новые медиа. Конечно, речь зашла об экстрадиции Джулиана Эссанжа в Швецию, которую в четверг одобрил британский суд. И тут мнения относительно этой фигуры у моих гостей неожиданно разделились.

Рустем Адагамов говорит: «Не очень приятный герой. Никаких положительных эмоций у меня Эссанж не вызывает. Выложил в сеть секретные документы, из-за которых у многих людей появились проблемы. Кто-то мог напрямую пострадать из-за них. Часть документов по Ираку и по Афганистану касалась военных операций, и я не думаю что эта информация так уж нужна была обществу… Вообще когда начинают говорить о важности информации в связи с публикациями Эссанжа, мне странно это слушать. Сколько бы я ни читал документов из его архива, у меня и не только у меня появляется ощущение, что я об этом обо всем давно уже знаю. Есть такой мэм в интернете: капитан очевидность. Ты знаешь, о чем там написано. Для меня информационная ценность этих документов нулевая».

На что Андрей Рихтер ему отвечает: «Я не согласен. Во–первых, по поводу того, что Эссанж не рассказал ничего важного и интересного. Если это было бы так, то в Викиликс не вцепились бы самые крупные серьезные, а не желтые, западные издания. Во-вторых, то, что он сделал, многое изменило в представлении о свободе информации, изменило в лучшую сторону, в том числе показало урок правительствам, как нужно вести себя по отношению к той информации, которая у них хранится и которая нужна обществу. Одна из наиболее громких частей Викиликс касаласьа убийствам журналиста в Багдаде американскими военными. Как можно сказать, что это пустяк, мне не очень понятно».

И кто тут прав? И что теперь делать простому журналисту, если вдруг попадет к нему папочка секретных документов?