Почему наиболее ожесточенные столкновения в Ливии между правительственными войсками и повстанцами проходят в нефтяном центре Рас-Лануф.
По случайным превратностям судьбы, которые сейчас, сороками годами позже выглядят почти курьезом, ливийского офицера Муамара Каддафи в молодости вдохновили на бунтарство труд египетского президента, а также Героя Советского Союза Гамаля Абделя Насера "Философия революции" и египетская же радиостанция "Голос арабов". Правда, идеи панарабизма в идеологии Каддафи преломились в веру в собственное величие и лидерство – не только в арабском, но и в африканском мире. Каддафи видел себя спонсором, банкиром, кошельком для антизападного и антиизраильского движения в мире. Но чтобы стать таковым, для начала нужно было обзавестись деньгами.
Совершив в сентябре 1969 года удачный военный переворот, Каддафи первым делом закрыл американские и британские военные базы, бывшие одним из основных источников дохода в бюджет Ливии при короле. Затем последовало массовое изгнание многочисленного итальянского сообщества. И, наконец, в начале 1970-го года взоры лидера ливийской революции обратились к нефти. Вот с этого и начинается история, которая связывает воедино арабского эксцентрика и диктатора Муамара Каддафи и человека, который первым из американских предпринимателей приехал в Советскую Россию и установил личные отношения с Лениным – Анманда Хаммера. Точнее, если уж привязывать к сегодняшнему дню, – того самого Арманда Хаммера, который при встрече с последним президентом СССР Михаилом Горбачевым мог рассказать ему о своих личных впечатлениях от общения с Лениным.
Оценив нефтяные возможности страны, Каддафи заявил "Люди, которые жили без нефти в течение 5 тысячелетий, могут пожить без нее несколько лет, чтобы восстановить свои законные права".
Это правда, нефть в Ливии обнаружили довольно поздно – в середине 50-х годов. Вот что пишет об этом в книге "Добыча. Эпический поиск нефти, денег и власти" американский историк нефти Даниэл Йергин:
"Тысячи танков проехали взад и вперед по засыпанной камнями территории Ливии во время второй мировой войны. Это было титаническое сражение в пустыне между Германией и Великобританией. И именно там силы Роммеля, страдающие от хронической нехватки горючего, были подавлены окончательно. Ни одна из сторон, наблюдая за тем, как падает стрелка указателя топлива, в то время не знала, что воюет порой в ста километрах от солидных – по мировым масштабам – запасов нефти".
И даже еще в 1951 году, когда Организация объединенных наций официально одобрила образование Объединенного Королевства Ливии во главе с королем Идрисом, экономические перспективы страны были туманны. Еще отрывок из книги:
"В годы после второй мировой войны основными статьями экспорта были две: эспарто, трава, используемая при производстве банкнот, и металлолом – части танков и боевой техники, брошенных в пустыне войсками стран "Оси" и Антигитлеровской коалиции".
Как складывалась структура нефтяной отрасли Ливии? Говорит профессор Дартмутского колледжа в штате Нью-Хэмпшир в США Дидрик Вандевалле:
– Ливийские законы о нефтедобыче были разработаны иностранными специалистами для короля. Король Идрис сам признавал, что практически ничего не знал о нефти. На самом деле, когда в Ливии в 1959 году были обнаружены месторождения, то о нефти в стране еще ничего не знали. И король использовал доходы от нефти так же, как потом их использовал Каддафи, – давай, разделяй и властвуй для того, чтобы держать в спокойствии и подчинении племена. При короле больше получали племена в Киренаике, откуда был родом сам король, чем в Триполитании. А при Каддафи произошло обратное – больше стали получать племена и элита в Триполитании, чем в Киренаике. На самом деле именно по этой причине в восточных частях Ливии всегда существовало сопротивление Каддафи. Но Каддафи весьма искусно использовал доходы от нефти, чтобы поддержать баланс политических сил. И именно это в течение столько лет поддерживало политическую систему, – подчеркивает Дидрик Вандевалле.
Когда возникли подозрения, что в Ливии есть нефть, король решил заработать специальное законодательство. Оно было принято в 1955 году и всячески поддерживало небольшие нефтяные компании. Министр по делам нефти страны заявил тогда, что не хотел бы, чтобы его страна начинала так, как Ирак, Кувейт или Саудовская Аравия, то есть оказалась в руках одного крупного нефтяного гиганта. В результате к моменту военного переворота, который Каддафи назвал революцией, в стране работали более 20 иностранных фирм, которые, объединившись, были вынуждены сделать совместно лишь одну вещь – нанять немецких специалистов, которые во время войны закладывали многочисленные минные поля в Ливии, чтобы теперь их разминировать. Профессор Вандевалле продолжает:
– Если вспомнить 1973 год, то именно Каддафи – во многом благодаря уникальной структуре ливийской нефтяной индустрии, где работало много независимых компаний, которые легко можно было прижать, – оказался главным действующим лицом и в установлении новых, более высоких цен на нефть, и в национализации нефтяных ресурсов. Конечно, национализация западных нефтяных компаний происходила в то время по всему Ближнему Востоку и даже за его пределами, но он был очень важной фигурой в процессе определения, какими должны быть отношения между производителями и потребителями нефти в глобальном масштабе в середине 1970-х годов, – считает Дидрик Вандевалле.
Самым крупным этапом национализации в рамках ОПЕК стала передача в 1980 году 100 процентов акций государству саудовской компании ARAMCO, созданной в тридцатых годах американским магнатом Рокфеллером.
Слабым звеном в цепи из 21-й международной компании в Ливии в начале 70-х годов оказалась американская Occidental Petroleum, которой владел Арманд Хаммер. Он сделал все ставки только на ливийскую нефть. Из книги "Добыча. Эпический поиск нефти, денег и власти" американского историка нефти Даниэла Йергина:
"По мере того, как росло давление, Хаммер все больше нервничал. Он отправился в Египет попросить президента Насера, "героя" Каддафи, походатайствовать за него перед своим последователем. Обеспокоенный тем, что из-за остановки добычи нефти в Ливии прекратятся ливийские поставки горючего для египетской армии, Насер посоветовал Каддафи смягчить политику".
Но совет остался не услышанным. Хаммер попробовал еще несколько вариантов воздействия на Каддафи, но все оказалось бесполезным. В августе 1970 года ему позвонил управляющий ливийским отделением Occidental и сказал, что правительство собирается проводить национализацию.
"Именно это предупреждение заставило Хаммера нестись через ночные небеса в Триполи. С ливийской стороны переговоры вел заместитель премьер-министра Абдель Салаам Ахмед Жалуд, который считался большим любителем развлечений, чем пуританин Каддафи, но который, тем не менее, был безжалостным переговорщиком. Однажды, показывая свое неудовольствие ходом дискуссии с представителями Texaco и Standard of California, он скомкал их предложения и швырнул комок им в лицо. А еще один раз он влетел в комнату, где сидели руководители нефтяных компаний, с автоматом на плече. Во время первой встречи с Хаммером Жалуд, предложив гостю горячие булочки и кофе, расстегнул ремень и положил свой 45-миллиметровый кольт на стол прямо напротив Хаммера. Хаммер улыбнулся. Но он был в замешательстве. Ему никогда до этого не приходилось вести переговоры под дулом пистолета".
Как пишет американский историк нефти Даниэл Йергин, Хаммер был настолько напуган, что боялся ночевать в Триполи. И каждый день – неделями – он в 2 часа ночи прилетал на своем самолете в Париж, спал до 6 утра и снова отправлялся в Триполи. В конце концов, Хаммер сдался, договор был подписан – ливийской стороне удалось увеличить свои доходы (за счет повышения цены и увеличения налогов) не на 35, как хотелось, а на 20 процентов. Этого было достаточно, чтобы открыть дорогу кампании национализации и давления в других государствах-производителях нефти. "Каждый, кто водит трактор, грузовик или автомобиль в Западном мире, ощутит на себе последствия этого соглашения", – заметил во время подписания сделки с Каддафи представитель Occidental в Ливии. Соглашение между Хаммером и Каддафи вернуло к жизни и организацию производителей нефти – ОПЕК, которая до этого фактически бездействовала, поскольку была неспособна выработать единую политику по отношению к потребителям нефти.
Вернусь к разговору с профессором Дартмутского колледжа в штате Нью-Хэмпшир в США Дидриком Вандевалле. Играл ли в последние годы Каддафи какую-то роль в международной нефтяной политике? Говорит Дидрик Вандевалле:
– В последние годы Каддафи был уже не столь важен, во многом из-за того, что механизм установления цены на нефть и порядок распределения в мировом масштабе уже был установлен. Ливия – важный производитель нефти, но не основной и не определяющий в ОПЕК. Она производит немногим больше 2 миллионов баррелей в день, и в основном для европейского рынка. А в последние годы рынок нефти претерпел глобализацию, и в нем влияние Ливии было весьма незначительным, – считает Дидрик Вандевалле.
Нужен ли будет сейчас новый Арманд Хаммер, чтобы урегулировать отношения с ливийским правительством – будь то новые власти, если победят восставшие, или все тот же Каддафи, который в случае победы, наверняка будет уже совсем другим лидером, намного более жестоким, жестким и отвергнутым международным сообществом?
– С 70-х годов ситуация сильно переменилась. И производители нефти в Ливии сейчас представляют очень широкий набор компаний. Это в основном американские фирмы, но это главные нефтяные компании мира. И работающие там многонациональные компании тесно вписаны в глобальную систему. Так что лицо ливийской нефтяной отрасли сейчас совсем не такое, как было в 70-е годы, – уверен Дидрик Вандевалле.
Если посмотреть, где в последние дни в Ливии проходят наиболее ожесточенные столкновения между правительственными восками и повстанцами, то станет ясно, что поставлено на карту. Это нефтяной центр – порт Рас-Лануф.
Фрагмент аналитического журнала "Время и мир".
По случайным превратностям судьбы, которые сейчас, сороками годами позже выглядят почти курьезом, ливийского офицера Муамара Каддафи в молодости вдохновили на бунтарство труд египетского президента, а также Героя Советского Союза Гамаля Абделя Насера "Философия революции" и египетская же радиостанция "Голос арабов". Правда, идеи панарабизма в идеологии Каддафи преломились в веру в собственное величие и лидерство – не только в арабском, но и в африканском мире. Каддафи видел себя спонсором, банкиром, кошельком для антизападного и антиизраильского движения в мире. Но чтобы стать таковым, для начала нужно было обзавестись деньгами.
Совершив в сентябре 1969 года удачный военный переворот, Каддафи первым делом закрыл американские и британские военные базы, бывшие одним из основных источников дохода в бюджет Ливии при короле. Затем последовало массовое изгнание многочисленного итальянского сообщества. И, наконец, в начале 1970-го года взоры лидера ливийской революции обратились к нефти. Вот с этого и начинается история, которая связывает воедино арабского эксцентрика и диктатора Муамара Каддафи и человека, который первым из американских предпринимателей приехал в Советскую Россию и установил личные отношения с Лениным – Анманда Хаммера. Точнее, если уж привязывать к сегодняшнему дню, – того самого Арманда Хаммера, который при встрече с последним президентом СССР Михаилом Горбачевым мог рассказать ему о своих личных впечатлениях от общения с Лениным.
Оценив нефтяные возможности страны, Каддафи заявил "Люди, которые жили без нефти в течение 5 тысячелетий, могут пожить без нее несколько лет, чтобы восстановить свои законные права".
Это правда, нефть в Ливии обнаружили довольно поздно – в середине 50-х годов. Вот что пишет об этом в книге "Добыча. Эпический поиск нефти, денег и власти" американский историк нефти Даниэл Йергин:
"Тысячи танков проехали взад и вперед по засыпанной камнями территории Ливии во время второй мировой войны. Это было титаническое сражение в пустыне между Германией и Великобританией. И именно там силы Роммеля, страдающие от хронической нехватки горючего, были подавлены окончательно. Ни одна из сторон, наблюдая за тем, как падает стрелка указателя топлива, в то время не знала, что воюет порой в ста километрах от солидных – по мировым масштабам – запасов нефти".
И даже еще в 1951 году, когда Организация объединенных наций официально одобрила образование Объединенного Королевства Ливии во главе с королем Идрисом, экономические перспективы страны были туманны. Еще отрывок из книги:
"В годы после второй мировой войны основными статьями экспорта были две: эспарто, трава, используемая при производстве банкнот, и металлолом – части танков и боевой техники, брошенных в пустыне войсками стран "Оси" и Антигитлеровской коалиции".
Как складывалась структура нефтяной отрасли Ливии? Говорит профессор Дартмутского колледжа в штате Нью-Хэмпшир в США Дидрик Вандевалле:
Каддафи весьма искусно использовал доходы от нефти, чтобы поддержать баланс политических сил. И именно это в течение столько лет поддерживало политическую систему
– Ливийские законы о нефтедобыче были разработаны иностранными специалистами для короля. Король Идрис сам признавал, что практически ничего не знал о нефти. На самом деле, когда в Ливии в 1959 году были обнаружены месторождения, то о нефти в стране еще ничего не знали. И король использовал доходы от нефти так же, как потом их использовал Каддафи, – давай, разделяй и властвуй для того, чтобы держать в спокойствии и подчинении племена. При короле больше получали племена в Киренаике, откуда был родом сам король, чем в Триполитании. А при Каддафи произошло обратное – больше стали получать племена и элита в Триполитании, чем в Киренаике. На самом деле именно по этой причине в восточных частях Ливии всегда существовало сопротивление Каддафи. Но Каддафи весьма искусно использовал доходы от нефти, чтобы поддержать баланс политических сил. И именно это в течение столько лет поддерживало политическую систему, – подчеркивает Дидрик Вандевалле.
Когда возникли подозрения, что в Ливии есть нефть, король решил заработать специальное законодательство. Оно было принято в 1955 году и всячески поддерживало небольшие нефтяные компании. Министр по делам нефти страны заявил тогда, что не хотел бы, чтобы его страна начинала так, как Ирак, Кувейт или Саудовская Аравия, то есть оказалась в руках одного крупного нефтяного гиганта. В результате к моменту военного переворота, который Каддафи назвал революцией, в стране работали более 20 иностранных фирм, которые, объединившись, были вынуждены сделать совместно лишь одну вещь – нанять немецких специалистов, которые во время войны закладывали многочисленные минные поля в Ливии, чтобы теперь их разминировать. Профессор Вандевалле продолжает:
– Если вспомнить 1973 год, то именно Каддафи – во многом благодаря уникальной структуре ливийской нефтяной индустрии, где работало много независимых компаний, которые легко можно было прижать, – оказался главным действующим лицом и в установлении новых, более высоких цен на нефть, и в национализации нефтяных ресурсов. Конечно, национализация западных нефтяных компаний происходила в то время по всему Ближнему Востоку и даже за его пределами, но он был очень важной фигурой в процессе определения, какими должны быть отношения между производителями и потребителями нефти в глобальном масштабе в середине 1970-х годов, – считает Дидрик Вандевалле.
Самым крупным этапом национализации в рамках ОПЕК стала передача в 1980 году 100 процентов акций государству саудовской компании ARAMCO, созданной в тридцатых годах американским магнатом Рокфеллером.
Слабым звеном в цепи из 21-й международной компании в Ливии в начале 70-х годов оказалась американская Occidental Petroleum, которой владел Арманд Хаммер. Он сделал все ставки только на ливийскую нефть. Из книги "Добыча. Эпический поиск нефти, денег и власти" американского историка нефти Даниэла Йергина:
"По мере того, как росло давление, Хаммер все больше нервничал. Он отправился в Египет попросить президента Насера, "героя" Каддафи, походатайствовать за него перед своим последователем. Обеспокоенный тем, что из-за остановки добычи нефти в Ливии прекратятся ливийские поставки горючего для египетской армии, Насер посоветовал Каддафи смягчить политику".
Но совет остался не услышанным. Хаммер попробовал еще несколько вариантов воздействия на Каддафи, но все оказалось бесполезным. В августе 1970 года ему позвонил управляющий ливийским отделением Occidental и сказал, что правительство собирается проводить национализацию.
"Именно это предупреждение заставило Хаммера нестись через ночные небеса в Триполи. С ливийской стороны переговоры вел заместитель премьер-министра Абдель Салаам Ахмед Жалуд, который считался большим любителем развлечений, чем пуританин Каддафи, но который, тем не менее, был безжалостным переговорщиком. Однажды, показывая свое неудовольствие ходом дискуссии с представителями Texaco и Standard of California, он скомкал их предложения и швырнул комок им в лицо. А еще один раз он влетел в комнату, где сидели руководители нефтяных компаний, с автоматом на плече. Во время первой встречи с Хаммером Жалуд, предложив гостю горячие булочки и кофе, расстегнул ремень и положил свой 45-миллиметровый кольт на стол прямо напротив Хаммера. Хаммер улыбнулся. Но он был в замешательстве. Ему никогда до этого не приходилось вести переговоры под дулом пистолета".
Как пишет американский историк нефти Даниэл Йергин, Хаммер был настолько напуган, что боялся ночевать в Триполи. И каждый день – неделями – он в 2 часа ночи прилетал на своем самолете в Париж, спал до 6 утра и снова отправлялся в Триполи. В конце концов, Хаммер сдался, договор был подписан – ливийской стороне удалось увеличить свои доходы (за счет повышения цены и увеличения налогов) не на 35, как хотелось, а на 20 процентов. Этого было достаточно, чтобы открыть дорогу кампании национализации и давления в других государствах-производителях нефти. "Каждый, кто водит трактор, грузовик или автомобиль в Западном мире, ощутит на себе последствия этого соглашения", – заметил во время подписания сделки с Каддафи представитель Occidental в Ливии. Соглашение между Хаммером и Каддафи вернуло к жизни и организацию производителей нефти – ОПЕК, которая до этого фактически бездействовала, поскольку была неспособна выработать единую политику по отношению к потребителям нефти.
Вернусь к разговору с профессором Дартмутского колледжа в штате Нью-Хэмпшир в США Дидриком Вандевалле. Играл ли в последние годы Каддафи какую-то роль в международной нефтяной политике? Говорит Дидрик Вандевалле:
– В последние годы Каддафи был уже не столь важен, во многом из-за того, что механизм установления цены на нефть и порядок распределения в мировом масштабе уже был установлен. Ливия – важный производитель нефти, но не основной и не определяющий в ОПЕК. Она производит немногим больше 2 миллионов баррелей в день, и в основном для европейского рынка. А в последние годы рынок нефти претерпел глобализацию, и в нем влияние Ливии было весьма незначительным, – считает Дидрик Вандевалле.
Нужен ли будет сейчас новый Арманд Хаммер, чтобы урегулировать отношения с ливийским правительством – будь то новые власти, если победят восставшие, или все тот же Каддафи, который в случае победы, наверняка будет уже совсем другим лидером, намного более жестоким, жестким и отвергнутым международным сообществом?
– С 70-х годов ситуация сильно переменилась. И производители нефти в Ливии сейчас представляют очень широкий набор компаний. Это в основном американские фирмы, но это главные нефтяные компании мира. И работающие там многонациональные компании тесно вписаны в глобальную систему. Так что лицо ливийской нефтяной отрасли сейчас совсем не такое, как было в 70-е годы, – уверен Дидрик Вандевалле.
Если посмотреть, где в последние дни в Ливии проходят наиболее ожесточенные столкновения между правительственными восками и повстанцами, то станет ясно, что поставлено на карту. Это нефтяной центр – порт Рас-Лануф.
Фрагмент аналитического журнала "Время и мир".
