Президент России Дмитрий Медведев 5 марта встречается в Сочи с президентами Азербайджана и Армении. Ильхам Алиев и Серж Саргсян приедут на встречу по карабахскому урегулированию. Как говорят эксперты в Баку и Ереване, никто не ожидает от этих переговоров какого-либо прорыва.
Нагорно-карабахский конфликт – это рана, которая в буквальном смысле кровоточит уже больше двух десятилетий: почти каждый день на линии, разделяющей азербайджанскую армию и вооруженные силы Нагорного Карабаха, кто-либо гибнет или получает ранение. Армения и Азербайджан заседают вместе в большом количестве международных организаций, но ни одна из них так и не смогла сдвинуть процесс карабахского урегулирования с мертвой точки. В октябре прошлого года в Астрахани Дмитрий Медведев, в очередной раз сведя за столом переговоров Сержа Саргсяна и Ильхама Алиева, впервые за долгое время вышел к журналистам с конкретными результатами:
– Сторонами согласовано совместное заявление, которое носит гуманитарный характер, но является очень важным с учетом различного рода сложностей, которые сегодня наблюдаются в отношениях между Арменией и Азербайджаном по вопросам Нагорного Карабаха. А именно – речь идет о специальной декларации, направленной на укрепление мер доверия с тем, чтобы произвести без отлагательств обмен военнопленными и возврат тел погибших. Это казалось бы достаточно драматическая, но частная тема. Но она очень важна, потому что стороны действительно уже давно не находятся в прямом, открытом противостоянии, но есть проблемы, есть выстрелы, гибнут люди. И в какой-то момент нужно, что называется, открыто глядеть на ситуацию и делать шаги друг к другу, – сказал Дмитрий Медведев.
После астраханской встречи зазвучали прогнозы о том, что карабахское урегулирование может сдвинуться с мертвой точки. Но дальнейшее развитие ситуации показало, что политики в обеих странах вполне способны парой угрожающих слов разрушить вроде бы наметившееся понимание. И в Баку, и в Ереване прозвучали угрозы применения силы, и власти Армении и Азербайджана опять подтвердили, что своих позиций не меняют. Азербайджанцы говорят, что никогда не допустят отделения Нагорного Карабаха де-юре, армяне уверяют, что никогда не одобрят возвращения его под азербайджанский контроль.
В обоих государствах выросли военные бюджеты. Директор Института Кавказа, ереванский политолог Александр Искандарян говорит, что компромисс в этом конфликте не может родиться извне:
– То, чем занимаются посредники, в том числе Россия, – это просто попытка сохранить нынешний уровень переговорного процесса. Главное, я бы сказал так, – не может никто вместо армян и азербайджанцев решить эту проблему. Россия, кто угодно могут просто содействовать, попробовать помочь, но если воли к урегулированию конфликта изнутри региона нет, – тогда у них не будет ничего получаться. А реальной воли у сторон нет. Так что, стороны понимают разрешение конфликта настолько по-разному, что основа для переговоров отсутствует.
По словам Александра Искандаряна, война в нагорном Карабахе оставила след, который, во-первых, не затягивается потому, что на так называемой "линии соприкосновения" продолжают гибнуть люди, а во-вторых, – потому, что такого рода конфликты вообще тянутся десятилетиями, и карабахская проблема – отнюдь не самая старая в современном мире:
– Такого рода конфликты – это вообще тяжелая очень вещь. Тайвань – с 1949 года, Кипр – с 1974 года, Палестина – с конца XIX века и т. д. Эти конфликты так легко не решаются. Карабахский конфликт по меркам такого рода конфликтов довольно молодой, – считает Александр Искандарян.
Стоит напомнить, что над карабахским урегулированием работает так называемая минская группа ОБСЕ, куда Россия входит с 1992 года. Россия в лице всех своих президентов пыталась стать основным организатором переговоров лидеров Армении и Азербайджана, и не без основания, – считает независимый политолог из Баку Расим Мусабеков:
– Реально сегодня, я думаю, вопреки мнению многих экспертов, у России есть объективная заинтересованность в том, чтобы не полностью, конечно, решить конфликт в рамках мадридских принципов (это, кстати, и не предполагается), а снять риски войны с повестки дня, чтобы открылись коммуникации. Потому что после грузинских событий у российской военной базы в Армении нет коммуникаций с Россией, – напомнил Расим Мусабеков.
В последнее время у Москвы появился еще один резон играть первую скрипку в попытках примирить армян и азербайджанцев. Хотя Сочи, где в 2014 году должна состояться Олимпиада, находится не так уж и близко от стран Южного Кавказа, понятно, что любые военные действия в этом регионе непосредственно отразятся на судьбе Олимпийских игр. Возможно, поэтому, говорит Расим Мусабеков, Россия стремится, чтобы и военной области Армения и Азербайджан не превосходили друг друга:
– Армянской стороне достались 32 старые, еще советские ракеты. Но их достаточно для того, чтобы пульнуть ими за 300-400 км. Звучала открытая, откровенная угроза – да, если у Азербайджана будет успех в ходе сухопутной операции, Армения может нанести удар по городам, вплоть до Баку, разрушить нефтяные коммуникации Азербайджана. Россия поставила Азербайджану ракеты С-300, которые нейтрализуют эти угрозы. Фактически Россия поставляет Азербайджану систему оружия, которая блокирует возможность того, чтобы гипотетические военные действия не трансформировались в удары по городам или в еще что-то более ужасное, – уверен Рахим Мусабеков.
У России в обеих странах есть военно-стратегические интересы. В Армении находится российская военная база, в Азербайджане по-прежнему существует Габалинская радиолокационная станция, использование которой в единой системе противоракетной обороны с Европой предлагает Москва. Армения не замечена в участии в альтернативных СНГ государственных клубах типа ГУАМ, куда Азербайджан входит. При этом с Баку Москва торгует в четыре раза интенсивнее, чем с Ереваном. Так или иначе, говорят эксперты, важным на встречах, подобных нынешней сочинской, является уже то, что лидеры двух стран с давней историей взаимной вражды подтверждают на таких переговорах стремление решать все вопросы мирным путем.
Нагорно-карабахский конфликт – это рана, которая в буквальном смысле кровоточит уже больше двух десятилетий: почти каждый день на линии, разделяющей азербайджанскую армию и вооруженные силы Нагорного Карабаха, кто-либо гибнет или получает ранение. Армения и Азербайджан заседают вместе в большом количестве международных организаций, но ни одна из них так и не смогла сдвинуть процесс карабахского урегулирования с мертвой точки. В октябре прошлого года в Астрахани Дмитрий Медведев, в очередной раз сведя за столом переговоров Сержа Саргсяна и Ильхама Алиева, впервые за долгое время вышел к журналистам с конкретными результатами:
– Сторонами согласовано совместное заявление, которое носит гуманитарный характер, но является очень важным с учетом различного рода сложностей, которые сегодня наблюдаются в отношениях между Арменией и Азербайджаном по вопросам Нагорного Карабаха. А именно – речь идет о специальной декларации, направленной на укрепление мер доверия с тем, чтобы произвести без отлагательств обмен военнопленными и возврат тел погибших. Это казалось бы достаточно драматическая, но частная тема. Но она очень важна, потому что стороны действительно уже давно не находятся в прямом, открытом противостоянии, но есть проблемы, есть выстрелы, гибнут люди. И в какой-то момент нужно, что называется, открыто глядеть на ситуацию и делать шаги друг к другу, – сказал Дмитрий Медведев.
После астраханской встречи зазвучали прогнозы о том, что карабахское урегулирование может сдвинуться с мертвой точки. Но дальнейшее развитие ситуации показало, что политики в обеих странах вполне способны парой угрожающих слов разрушить вроде бы наметившееся понимание. И в Баку, и в Ереване прозвучали угрозы применения силы, и власти Армении и Азербайджана опять подтвердили, что своих позиций не меняют. Азербайджанцы говорят, что никогда не допустят отделения Нагорного Карабаха де-юре, армяне уверяют, что никогда не одобрят возвращения его под азербайджанский контроль.
В обоих государствах выросли военные бюджеты. Директор Института Кавказа, ереванский политолог Александр Искандарян говорит, что компромисс в этом конфликте не может родиться извне:
– То, чем занимаются посредники, в том числе Россия, – это просто попытка сохранить нынешний уровень переговорного процесса. Главное, я бы сказал так, – не может никто вместо армян и азербайджанцев решить эту проблему. Россия, кто угодно могут просто содействовать, попробовать помочь, но если воли к урегулированию конфликта изнутри региона нет, – тогда у них не будет ничего получаться. А реальной воли у сторон нет. Так что, стороны понимают разрешение конфликта настолько по-разному, что основа для переговоров отсутствует.
У России есть объективная заинтересованность в том, чтобы снять риски войны с повестки дня
По словам Александра Искандаряна, война в нагорном Карабахе оставила след, который, во-первых, не затягивается потому, что на так называемой "линии соприкосновения" продолжают гибнуть люди, а во-вторых, – потому, что такого рода конфликты вообще тянутся десятилетиями, и карабахская проблема – отнюдь не самая старая в современном мире:
– Такого рода конфликты – это вообще тяжелая очень вещь. Тайвань – с 1949 года, Кипр – с 1974 года, Палестина – с конца XIX века и т. д. Эти конфликты так легко не решаются. Карабахский конфликт по меркам такого рода конфликтов довольно молодой, – считает Александр Искандарян.
Стоит напомнить, что над карабахским урегулированием работает так называемая минская группа ОБСЕ, куда Россия входит с 1992 года. Россия в лице всех своих президентов пыталась стать основным организатором переговоров лидеров Армении и Азербайджана, и не без основания, – считает независимый политолог из Баку Расим Мусабеков:
– Реально сегодня, я думаю, вопреки мнению многих экспертов, у России есть объективная заинтересованность в том, чтобы не полностью, конечно, решить конфликт в рамках мадридских принципов (это, кстати, и не предполагается), а снять риски войны с повестки дня, чтобы открылись коммуникации. Потому что после грузинских событий у российской военной базы в Армении нет коммуникаций с Россией, – напомнил Расим Мусабеков.
В последнее время у Москвы появился еще один резон играть первую скрипку в попытках примирить армян и азербайджанцев. Хотя Сочи, где в 2014 году должна состояться Олимпиада, находится не так уж и близко от стран Южного Кавказа, понятно, что любые военные действия в этом регионе непосредственно отразятся на судьбе Олимпийских игр. Возможно, поэтому, говорит Расим Мусабеков, Россия стремится, чтобы и военной области Армения и Азербайджан не превосходили друг друга:
– Армянской стороне достались 32 старые, еще советские ракеты. Но их достаточно для того, чтобы пульнуть ими за 300-400 км. Звучала открытая, откровенная угроза – да, если у Азербайджана будет успех в ходе сухопутной операции, Армения может нанести удар по городам, вплоть до Баку, разрушить нефтяные коммуникации Азербайджана. Россия поставила Азербайджану ракеты С-300, которые нейтрализуют эти угрозы. Фактически Россия поставляет Азербайджану систему оружия, которая блокирует возможность того, чтобы гипотетические военные действия не трансформировались в удары по городам или в еще что-то более ужасное, – уверен Рахим Мусабеков.
У России в обеих странах есть военно-стратегические интересы. В Армении находится российская военная база, в Азербайджане по-прежнему существует Габалинская радиолокационная станция, использование которой в единой системе противоракетной обороны с Европой предлагает Москва. Армения не замечена в участии в альтернативных СНГ государственных клубах типа ГУАМ, куда Азербайджан входит. При этом с Баку Москва торгует в четыре раза интенсивнее, чем с Ереваном. Так или иначе, говорят эксперты, важным на встречах, подобных нынешней сочинской, является уже то, что лидеры двух стран с давней историей взаимной вражды подтверждают на таких переговорах стремление решать все вопросы мирным путем.
