Петр Вайль, Прага:У Владимира Путина в Соединенных Штатах - обширная программа встреч, требующая речей и бесед на самые разные темы. "Переводчики – почтовые лошади просвещения", – сказал Пушкин, и последующие поколения российских людей, которые по известным историко-политическим причинам все хуже и хуже владели иностранными языками, в этом не раз убеждались. Мировая литература нам известна на нашем родном. Данте у нас говорит голосом Лозинского, Пруст – Любимова, Хемингуэй – Райт-Ковалевой. Эти имена в нашем благодарном сознании почти равнозначны.

Куда меньше известности и признательности у переводчиков политических, а зря. Какое мастерство требовалось для передачи языковых изысков Хрущева. О переводе Черномырдина боязно даже думать – это вам не Джойс. Помнится, что Горбачев по-английски звучал гораздо респектабельнее, утрачивая свои незабываемые "начать" и "ухлубить". А какой идиомой передана на иностранных языках бессмертная формула Путина "мочить в сортире"? Переводчики спасли от потрясения того журналиста, которого Путин предложил (цитирую) "обрезать так, чтобы там ничего больше не выросло". На саммите Евросоюза в Петербурге президент России сказал, что сад Константиновского дворца был превращен (снова цитирую) "извините меня за моветон, в помойку" – "моветон"-то европейцы поняли, но сопряжение с "помойкой" переводчики явно сняли. Недавно в Ялте на саммите СНГ Путин произнес словосочетание "жевать сопли" – что получилось по-иностранному? И получилось ли вообще? Можно такое понять в Кемп-Дэвиде и в Колумбийском университете?

Бесценен труд переводчиков – почтовых лошадей политического просвещения.