Программу ведет Татьяна Валович. В программе принимает участие корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская. Гость студии - Глеб Федосеев, главный аллерголог Петербурга.
Татьяна Валович: В петербургских школах осуществляется программа "Учитель здоровья".
Татьяна Вольтская: По словам президента Российской Ассоциации биологической обратной связи (БОС) Александра Сметанкина, около 80 процентов детей, посещавших уроки здоровья, стали спокойнее и внимательнее в школе, они стали простужаться в 3,5 раза реже, у них улучшился сон, что заметили и родители. Такие результаты позволяют рекомендовать технологии БОС-здоровья к внедрению в общеобразовательных учреждениях Петербурга и других регионов. Эта технология используется в России уже 16 лет, она обучает правильному дыханию, правильному пользованию органами зрения, сохранению хорошей осанки и красивой речи. В Петербурге и Ленобласти работают более 100 классов БОС-здоровья, ведутся занятия и в детских садах.
Главная идея - привести в гармонию внутренний физиологический мир человека, для чего нужно научиться правильному дыханию, от которого зависит и осанка, и походка, и зрение. Паспорт резерва здоровья каждого человека, считают в Ассоциации БОС, - дыхательная аритмия сердца. Величина пульса на вдохе и на выходе разная, чем больше разница - тем здоровее человек. Преподаватель Института биологической обратной связи Наталья Маркович готовит учителей здоровья.
Наталья Маркович: В своих школах они организуют в кабинета БОС-здоровья уроки, где проводят теоретические уроки - знакомят детей с дыхательной методикой, которую мы преподаем здесь.
Татьяна Вольтская: Но как объяснить самым маленьким детям, что делать то, о чем никто думать не привык, - дышать - надо правильно? Только через игру.
Наталья Маркович: Для них это - красим забор, пчелка с цветка на цветок бегает, носит мед. Таким образом, они работают животиком. Существует биологическая обратная связь, когда он видит, правильно или не правильно, - просто пчелка не летит на цветок, если он неправильно сделан, забор не покрасится.
Татьяна Вольтская: Все это - компьютерные программы, рассчитанные на детей, начиная с 4 лет. Если правильно дышать, нормализуется не только сон и внимание, но и поведение, улучшается успеваемость, уменьшается гиперактивность, на которую часто жалуются учителя и родители, проходит даже бронхиальная астма. Никакого чуда тут нет, просто при правильном дыхании кислород доходит до каждой клетки тела, а при каждом выходе углекислый глаз эффективно удаляется из организма.
Татьяна Валович: Сегодня у нас в гостях главный аллерголог Петербурга, председатель правления Петербургского общества терапевтов Глеб Борисович Федосеев.
Глеб Борисович, как вы оцениваете эту программу, которую ведет Ассоциация биологической обратной связи? Это что - панацея от всех бед?
Глеб Федосеев: Вообще, панацеи не было, нет и не будет никогда, это совершенно очевидно. Но эта методика биологической обратной связи, действительно, имеет под собой очень серьезный научный фундамент и действительно оказывает пользу больному человеку. В Клинике госпитальной терапии, в которой я работаю 50 лет, мы применяем этот метод уже давно. В начале это было через энцефалограмму, мы контролировали, а потом другие методы, в том числе и метод, о котором только что мы слышали.
Татьяна Валович: Маленькие дети, с одной стороны, обучаются здоровью, а с другой стороны, используется компьютер. Здесь нет противоречия?
Глеб Федосеев: Компьютер - это только часть технологии, он в жизнь ребенка не вмешивается. Компьютерный комплекс используется для того, чтобы, видите, покрасить забор, пчелка залетит.
Татьяна Валович: Я как раз имею в виду сидение ребенка маленького за компьютером. Есть какие-то нормы.
Глеб Федосеев: Он не сидит за компьютером. Он дышит. А уже датчики и регистрирующая аппаратура через компьютер отражает эффективность этого дыхания. И он просто глазками видит, он дышит правильно или нет. Я считаю, это интересный и правильный подход, немедикаментозное лечение, надо это поддерживать. Это, конечно, не панацея. Безусловно, это не избавляет нас от необходимости применения лекарств. Но, как один из методов комплексной терапии, безусловно, это интересный метод.
Татьяна Валович: Систем дыхания достаточно много: это и система Бутейко, и дыхательная гимнастика Стрельниковой, которой в советское время пользовались, но, в общем-то, официальная медицина относилась достаточно настороженно. Как бы вы могли прокомментировать взаимодействие официальной, традиционной медицины и медицины немедикаментозной?
Глеб Федосеев: Дело в том, что немедикаментозное лечение, как правило, не имеет отрицательных эффектов. То есть побочных действий, как правило, если правильно выполняется этот метод, он не имеет, в отличие от лекарств, - всегда мы боимся, как этот больной отреагирует на даже очень хорошее, казалось бы, апробированное, отработанное лекарство. Индивидуальные реакции разные. Кстати, на немедикаментозное тоже. Но там или поможет или не поможет, а вреда не будет. Что касается Стрельниковой, то я никогда не увлекался этим методом, и мы его не применяли. Очень резкий метод и тяжелый. Что касается Бутейко, то у нас и диссертации были на эту тему выполнены. Мы облегчили этот метод, не надо задерживать дыхание, до шести дыханий в минуту доводить, это очень тяжело, но управлять дыханием, что может предотвратить развитие легкого приступа бронхиальной астмы, целесообразно. Еще Боткин сто с лишним лет назад на лекции слушателям академии продемонстрировал этот прием, когда он больному с астмой брызнул холодную воду на спину, тот начал тяжело дышать, и Сергей Петрович ему говорит: "А ты, дружочек, теперь дыши реже, еще реже, спокойнее". И все, хрипы исчезали. То есть это старый метод. Биологически активная связь имеет к этому прямое отношение, это управление дыханием.
Татьяна Валович: У нас есть вопросы уже от слушателей.
Радиослушатель: Первое, какова эффективность этих методик, о которых рассказывал ваш гость? Я знаю, на Западе сейчас в основном переходят для терапии бронхиальной астмы в детском возрасте к комбинированной терапии? Ваше отношение к таким препаратам, как середит и серевент.
Глеб Федосеев: Вопрос первый - доказательная медицина и методы немедикаментозного лечения, в частности, биологическая обратная связь. Для этих методов немедикаментозного лечения принцип доказательной медицины нереален. Потому что там применяют двойное слепое плацебо. Есть группа больных, которые получают нормальный препарат, есть группа больных, которые получают "пустышку". Это в большом числе центров, одновременно по одному протоколу проводится это исследование. Как я могу применить немедикаментозный метод, сказав не то, что надо, это же нереально. Как психотерапевтический подход можно осуществить методом плацебо? Это нереально. Как можно биологическую обратную связь применить методом плацебо?
Отвечаю на второй вопрос. Это спорная точка зрения о возможности применения даже маленьким детям, даже при легком течении бронхиальной астмы, гормональных препаратов в ингаляционном выражении. Я думаю, что навряд ли это целесообразно рекомендовать в массовом масштабе. Детям, да при легком течении бронхиальной астмы, можно найти другие средства, которые вызовут стабильную ремиссию и не потребуют гормональных препаратов, даже в ингаляционном варианте. Они будут нужны при более тяжелом течении астмы.
Третий вопрос. Середит и серевент - это два относительно новых комбинированных препарата, которые включают в себя ингаляционный глюкартикоид и андреномеметик пролонгированного действия. Это хорошие средства, они очень эффективны, но это я рассматриваю как средство для лечения больных со средней тяжестью течения бронхиальной астмы, и тяжелым, конечно. Тем более что эти средства довольно-таки дороги для населения.
Татьяна Валович: С каждым годом количество больных бронхиальной астмой, в том числе детей, увеличивается. В Петербурге ведется ли какая-то статистика по этой проблеме?
Глеб Федосеев: Официальная государственная статистика есть, но, к сожалению, она не отражает истинного положения дел.
Татьяна Валович: Почему? Очень трудно определить диагностирование?
Глеб Федосеев: Для того чтобы определить фактическое число астматиков, надо провести очень большую работу. Мы два года назад провели такую работу, выполнили репрезентативные исследования и установили, что в нашем городе тогда было 7 процентов астматиков среди взрослого населения. Детьми мы не занимались. А если посмотреть, что было 25-30 лет назад, когда подобные исследования проводились, был 1 процент. То есть за четверть века распространенность бронхиальной астмы среди населения нашего города возросла почти в 7 раз.
Татьяна Валович: Это характерно только для Петербурга или для в России в целом?
Глеб Федосеев: Это не только для России, не только для Петербурга. Это международная тенденция. Не случайно говорят, что аллергия - это обратная сторона научно-технического прогресса. То есть человечество платит своим здоровьем в определенной мере за те удобства, которые принес научно-технический прогресс с новой пищей, с новыми материалами для одежды, с новыми лекарствами, с новыми средствами передвижения и так далее.
Татьяна Валович: Кроме того, на такое распространение влияют и факторы внешней среды, которые в доме существуют. Для ребят, например, это школа, даже транспорт. Есть ли какие-то рекомендации и какие-то исследования, насколько в Петербурге эта среда неблагоприятна? Совсем недавно мы говорили о том, что стали контролировать качество воздуха. Но постфактум только объявляют, что на прошлой неделе было повышенное содержание того-то и того-то.
Глеб Федосеев: Мы имели (сейчас это прекратилось по экономическим проблемам) поленологический календарь. То есть была организована контрольная служба, которая учитывала характер и концентрацию пыльцевого выпадения в воздухе. И мы даже публиковали этот материал и создали поленологический календарь города. Сейчас это прекратилось. Тогда мы могли это делать без денег, а сейчас это нереально.
Второе - мы провели исследования наличия в квартирах петербуржцев бытового клеща. Оказалось, что две трети квартир больных бронхиальной астмой петербуржцев заражены клещом. Он бывает в местах скопления пыли больше всего. Соответствующие рекомендации были сделаны, много раз я выступал по этому поводу, обучали врачей, как учить больных. Сейчас как будто немного помягче с этим стало, но я не уверен.
А все остальное, контроль ведется уже не нами, контроль ведется санитарной службой, которая оценивает внешнюю среду, экологические характеристики. Мы, аллергологи, этим не занимаемся.
Татьяна Валович: Глеб Борисович, возвращаясь к теме немедикаментозного лечения. Насколько вообще эта область финансируется? Сейчас все время говорят о реформировании здравоохранения как общероссийского, так и петербургского. Есть какие-то программы, которые были бы нацелены на это?
Глеб Федосеев: К сожалению, финансирования как научных разработок, так и реального применения немедикаментозных методов, практически нет. В нашем городе из немедикаментозных методов существуют физиотерапевтические службы, довольно упрощенные. Кроме того, у нас можно отнести к немедикаментозным аллергологическую службу. Специфическая иммунная терапия у нас в городе существует, у нас функционируют 10 кабинетов аллергологических. В большинстве из них проводится специфическая иммунная терапия.
Татьяна Валович: Но это за счет каких-то программ, которые государство финансирует?
Глеб Федосеев: Это финансируется. То есть поликлиника, на базе которой расположен кабинет, приобретает аллергены, а аллергологи находятся в штате данной поликлиники. То есть это как раз финансируется государством. Теперь в связи с обязательным медицинским страхованием финансирование будет осуществляться через ОМС, изменяются условия работы врача-аллерголога, как и всех остальных врачей.
Татьяна Валович: Насколько я знаю, дефицит фонда обязательного медицинского страхования уже сейчас составляет 1,5 миллиарда. В связи с этим наверняка будет сокращение финансирования каких-то программ по здравоохранению. Вы что-то уже знаете об этом?
Глеб Федосеев: По поводу аллергологии я твердо знаю, это мне официально сообщено, что оплата будет осуществляться по числу принятых больных. Но надо заполнять соответствующий документ, и тогда будет финансироваться работа данного врача. Если это будет неосуществимо, то реально сокращение ставок тех докторов, которые не выполняют, как говорится, вот эту норму обязательную.
Татьяна Валович: Насколько я знаю, к аллергологу попасть очень трудно.
Глеб Федосеев: Да нет, что вы.
Татьяна Валович: К сожалению, мне за месяц приходится ребенка записывать.
Глеб Федосеев: Может быть, к детскому. А к взрослому аллергологу никаких очередей нет. Я просто поражаюсь тому, почему рядовая терапевтическая служба не посылает к аллергологам. Никто с этих поликлиник денег не просит, сейчас это не требуется.
Татьяна Валович: Может быть, нет какой-то взаимосвязи между структурами?
Глеб Федосеев: Может быть. То есть информации в официальной медицине об аллергологической службе явно недостаточно. Больному легче позвонить мне в клинику и узнать, где ему лечиться, чем узнать ему в своей родной поликлинике, куда прикреплен данный участок этой поликлиники, к какому кабинету. Надо, чтобы это было все сделано. Это же не очень сложно. Известно, какие поликлиники кем обслуживаются, направляйте больных в эти кабинеты. Никто не откажет, не было таких случаев, чтобы было отказано.
Татьяна Валович: А с детскими аллергологами как происходит?
Глеб Федосеев: Я не берусь обсуждать эту проблему. Есть в городе специальный детский аллерголог главный и, наверное, с ней надо на эту тему поговорить. Но я знаю, что один из кабинетов закрыли в городе. Назревают еще какие-то неприятности детской аллергологии. Это очень плохо. Плохо то, что не используется в полной мере потенциал взрослой аллергологической службы, они бы могли делать гораздо больше. А уж про детей, тем более закрывать нельзя. У нас 20 процентов взрослого населения аллергики. Говорят, от этого не умирают. Но качество жизни: больному с атопическим дерматитом тяжелого течения нисколько не легче, чем больному с тяжелой ишемической болезнью сердца. Это доказано. Понятно, что от атопического дерматита не умрет этот человек, от ишемической всякое бывает. Но и атопический дерматит может закончиться астмой и чаще всего так и бывает. И аллергический ринит, в конце концов, приводит к астме. То есть эти все состояния надо лечить. Это очень серьезно.
Татьяна Валович: У нас есть вопросы от слушателей.
Радиослушатель: Как вы относитесь к поясному времени, к переводу стрелок? Наша страна должна жить в поясном времени, а не в том, которое нам сейчас навязывают, мотивируя тем, что это большая экономия электроэнергии. Подсчитали уже, что экономия здесь мизерная, а вред наносится колоссальный.
Глеб Федосеев: Что касается перевода часов, я не слышал ни от одного аллергика, чтобы это в какой-то мере отражалось на его здоровье. Другое дело, что на здоровье аллергика сказывается погода, метеообстановка, солнечная активность. Но час вперед, час назад, никаких жалоб мне на этот счет больные не предъявляли.
Татьяна Валович: Глеб Борисович, в Петербурге будет создан институт контроля, который будет как раз контролировать все качество медуслуг. Как вы оцениваете, это нужно? До сих пор нет нормального контроля за медицинскими учреждениями?
Глеб Федосеев: Вообще, контроль нужен всегда. Контроль обеспечивает более высокий уровень работы, безусловно. Но тут возникает проблема стандартов. По каким стандартам будет оцениваться качество лечебной работы. Эти стандарты создавались, когда мы переходили на страховую медицину. Еще в советское время формировались какие-то определенные условия, нормативы для лечения. Но воспитаны от младых ногтей на идее, что надо лечить больного, а не болезнь. И это правильно, потому что болезнь - это фрагмент, кусочек того, что происходит в больном, эта болезнь зависит от всего того, что в этом больном есть. А стандарты этого не предусматривают. Стандарты предусматривают: ни шага направо, ни шага налево. Если ты что-то сделал не так, ты должен объяснить, обосновать, почему ты ушел из зоны стандартов и применил какой-то индивидуальный подход.
Татьяна Валович: То есть это будет такой инструмент давления на медиков?
Глеб Федосеев: Контроль - это всегда давление, где бы он ни применялся, в том числе и в медицине, безусловно. Но я думаю, что это неплохо. Не переборщить бы, потому что нас контролирует местная медицина, местные органы здравоохранения, нас контролируют страховые компании очень серьезно. Еще один орган контроля будет. Если бы только итоги этого контроля приводили бы к тому, что не только проводилось лечебно-контрольное разбирательство, но и улучшались условия для работы. Это было бы, конечно, замечательно. То есть контроль, взаимодействие и помощь, - тогда будет совсем хорошо.
Татьяна Валович: И, наверное, самое главное для каждого врача, что лучше бы лечить не больного, а методы профилактики применять.
Глеб Федосеев: Вы затронули больную тему. Я считаю, что это стратегическая линия. Мы должны разрабатывать методы доклинической диагностики, то есть методы, когда человек еще здоров, есть только риск возникновения. И разрабатывать методы первичной профилактики с тем, чтобы он не заболел. Потому что все практически хронические болезни внутренних органов генетически детерминированы, и добиться выздоровления от хронической болезни сомнительно. Мы можем добиться стойкой ремиссии, но сказать, что я астматика сделал абсолютно здоровым, когда у него наследственный механизм, я этого не сделаю.
Татьяна Валович: Спасибо, Глеб Борисович.
Татьяна Валович: В петербургских школах осуществляется программа "Учитель здоровья".
Татьяна Вольтская: По словам президента Российской Ассоциации биологической обратной связи (БОС) Александра Сметанкина, около 80 процентов детей, посещавших уроки здоровья, стали спокойнее и внимательнее в школе, они стали простужаться в 3,5 раза реже, у них улучшился сон, что заметили и родители. Такие результаты позволяют рекомендовать технологии БОС-здоровья к внедрению в общеобразовательных учреждениях Петербурга и других регионов. Эта технология используется в России уже 16 лет, она обучает правильному дыханию, правильному пользованию органами зрения, сохранению хорошей осанки и красивой речи. В Петербурге и Ленобласти работают более 100 классов БОС-здоровья, ведутся занятия и в детских садах.
Главная идея - привести в гармонию внутренний физиологический мир человека, для чего нужно научиться правильному дыханию, от которого зависит и осанка, и походка, и зрение. Паспорт резерва здоровья каждого человека, считают в Ассоциации БОС, - дыхательная аритмия сердца. Величина пульса на вдохе и на выходе разная, чем больше разница - тем здоровее человек. Преподаватель Института биологической обратной связи Наталья Маркович готовит учителей здоровья.
Наталья Маркович: В своих школах они организуют в кабинета БОС-здоровья уроки, где проводят теоретические уроки - знакомят детей с дыхательной методикой, которую мы преподаем здесь.
Татьяна Вольтская: Но как объяснить самым маленьким детям, что делать то, о чем никто думать не привык, - дышать - надо правильно? Только через игру.
Наталья Маркович: Для них это - красим забор, пчелка с цветка на цветок бегает, носит мед. Таким образом, они работают животиком. Существует биологическая обратная связь, когда он видит, правильно или не правильно, - просто пчелка не летит на цветок, если он неправильно сделан, забор не покрасится.
Татьяна Вольтская: Все это - компьютерные программы, рассчитанные на детей, начиная с 4 лет. Если правильно дышать, нормализуется не только сон и внимание, но и поведение, улучшается успеваемость, уменьшается гиперактивность, на которую часто жалуются учителя и родители, проходит даже бронхиальная астма. Никакого чуда тут нет, просто при правильном дыхании кислород доходит до каждой клетки тела, а при каждом выходе углекислый глаз эффективно удаляется из организма.
Татьяна Валович: Сегодня у нас в гостях главный аллерголог Петербурга, председатель правления Петербургского общества терапевтов Глеб Борисович Федосеев.
Глеб Борисович, как вы оцениваете эту программу, которую ведет Ассоциация биологической обратной связи? Это что - панацея от всех бед?
Глеб Федосеев: Вообще, панацеи не было, нет и не будет никогда, это совершенно очевидно. Но эта методика биологической обратной связи, действительно, имеет под собой очень серьезный научный фундамент и действительно оказывает пользу больному человеку. В Клинике госпитальной терапии, в которой я работаю 50 лет, мы применяем этот метод уже давно. В начале это было через энцефалограмму, мы контролировали, а потом другие методы, в том числе и метод, о котором только что мы слышали.
Татьяна Валович: Маленькие дети, с одной стороны, обучаются здоровью, а с другой стороны, используется компьютер. Здесь нет противоречия?
Глеб Федосеев: Компьютер - это только часть технологии, он в жизнь ребенка не вмешивается. Компьютерный комплекс используется для того, чтобы, видите, покрасить забор, пчелка залетит.
Татьяна Валович: Я как раз имею в виду сидение ребенка маленького за компьютером. Есть какие-то нормы.
Глеб Федосеев: Он не сидит за компьютером. Он дышит. А уже датчики и регистрирующая аппаратура через компьютер отражает эффективность этого дыхания. И он просто глазками видит, он дышит правильно или нет. Я считаю, это интересный и правильный подход, немедикаментозное лечение, надо это поддерживать. Это, конечно, не панацея. Безусловно, это не избавляет нас от необходимости применения лекарств. Но, как один из методов комплексной терапии, безусловно, это интересный метод.
Татьяна Валович: Систем дыхания достаточно много: это и система Бутейко, и дыхательная гимнастика Стрельниковой, которой в советское время пользовались, но, в общем-то, официальная медицина относилась достаточно настороженно. Как бы вы могли прокомментировать взаимодействие официальной, традиционной медицины и медицины немедикаментозной?
Глеб Федосеев: Дело в том, что немедикаментозное лечение, как правило, не имеет отрицательных эффектов. То есть побочных действий, как правило, если правильно выполняется этот метод, он не имеет, в отличие от лекарств, - всегда мы боимся, как этот больной отреагирует на даже очень хорошее, казалось бы, апробированное, отработанное лекарство. Индивидуальные реакции разные. Кстати, на немедикаментозное тоже. Но там или поможет или не поможет, а вреда не будет. Что касается Стрельниковой, то я никогда не увлекался этим методом, и мы его не применяли. Очень резкий метод и тяжелый. Что касается Бутейко, то у нас и диссертации были на эту тему выполнены. Мы облегчили этот метод, не надо задерживать дыхание, до шести дыханий в минуту доводить, это очень тяжело, но управлять дыханием, что может предотвратить развитие легкого приступа бронхиальной астмы, целесообразно. Еще Боткин сто с лишним лет назад на лекции слушателям академии продемонстрировал этот прием, когда он больному с астмой брызнул холодную воду на спину, тот начал тяжело дышать, и Сергей Петрович ему говорит: "А ты, дружочек, теперь дыши реже, еще реже, спокойнее". И все, хрипы исчезали. То есть это старый метод. Биологически активная связь имеет к этому прямое отношение, это управление дыханием.
Татьяна Валович: У нас есть вопросы уже от слушателей.
Радиослушатель: Первое, какова эффективность этих методик, о которых рассказывал ваш гость? Я знаю, на Западе сейчас в основном переходят для терапии бронхиальной астмы в детском возрасте к комбинированной терапии? Ваше отношение к таким препаратам, как середит и серевент.
Глеб Федосеев: Вопрос первый - доказательная медицина и методы немедикаментозного лечения, в частности, биологическая обратная связь. Для этих методов немедикаментозного лечения принцип доказательной медицины нереален. Потому что там применяют двойное слепое плацебо. Есть группа больных, которые получают нормальный препарат, есть группа больных, которые получают "пустышку". Это в большом числе центров, одновременно по одному протоколу проводится это исследование. Как я могу применить немедикаментозный метод, сказав не то, что надо, это же нереально. Как психотерапевтический подход можно осуществить методом плацебо? Это нереально. Как можно биологическую обратную связь применить методом плацебо?
Отвечаю на второй вопрос. Это спорная точка зрения о возможности применения даже маленьким детям, даже при легком течении бронхиальной астмы, гормональных препаратов в ингаляционном выражении. Я думаю, что навряд ли это целесообразно рекомендовать в массовом масштабе. Детям, да при легком течении бронхиальной астмы, можно найти другие средства, которые вызовут стабильную ремиссию и не потребуют гормональных препаратов, даже в ингаляционном варианте. Они будут нужны при более тяжелом течении астмы.
Третий вопрос. Середит и серевент - это два относительно новых комбинированных препарата, которые включают в себя ингаляционный глюкартикоид и андреномеметик пролонгированного действия. Это хорошие средства, они очень эффективны, но это я рассматриваю как средство для лечения больных со средней тяжестью течения бронхиальной астмы, и тяжелым, конечно. Тем более что эти средства довольно-таки дороги для населения.
Татьяна Валович: С каждым годом количество больных бронхиальной астмой, в том числе детей, увеличивается. В Петербурге ведется ли какая-то статистика по этой проблеме?
Глеб Федосеев: Официальная государственная статистика есть, но, к сожалению, она не отражает истинного положения дел.
Татьяна Валович: Почему? Очень трудно определить диагностирование?
Глеб Федосеев: Для того чтобы определить фактическое число астматиков, надо провести очень большую работу. Мы два года назад провели такую работу, выполнили репрезентативные исследования и установили, что в нашем городе тогда было 7 процентов астматиков среди взрослого населения. Детьми мы не занимались. А если посмотреть, что было 25-30 лет назад, когда подобные исследования проводились, был 1 процент. То есть за четверть века распространенность бронхиальной астмы среди населения нашего города возросла почти в 7 раз.
Татьяна Валович: Это характерно только для Петербурга или для в России в целом?
Глеб Федосеев: Это не только для России, не только для Петербурга. Это международная тенденция. Не случайно говорят, что аллергия - это обратная сторона научно-технического прогресса. То есть человечество платит своим здоровьем в определенной мере за те удобства, которые принес научно-технический прогресс с новой пищей, с новыми материалами для одежды, с новыми лекарствами, с новыми средствами передвижения и так далее.
Татьяна Валович: Кроме того, на такое распространение влияют и факторы внешней среды, которые в доме существуют. Для ребят, например, это школа, даже транспорт. Есть ли какие-то рекомендации и какие-то исследования, насколько в Петербурге эта среда неблагоприятна? Совсем недавно мы говорили о том, что стали контролировать качество воздуха. Но постфактум только объявляют, что на прошлой неделе было повышенное содержание того-то и того-то.
Глеб Федосеев: Мы имели (сейчас это прекратилось по экономическим проблемам) поленологический календарь. То есть была организована контрольная служба, которая учитывала характер и концентрацию пыльцевого выпадения в воздухе. И мы даже публиковали этот материал и создали поленологический календарь города. Сейчас это прекратилось. Тогда мы могли это делать без денег, а сейчас это нереально.
Второе - мы провели исследования наличия в квартирах петербуржцев бытового клеща. Оказалось, что две трети квартир больных бронхиальной астмой петербуржцев заражены клещом. Он бывает в местах скопления пыли больше всего. Соответствующие рекомендации были сделаны, много раз я выступал по этому поводу, обучали врачей, как учить больных. Сейчас как будто немного помягче с этим стало, но я не уверен.
А все остальное, контроль ведется уже не нами, контроль ведется санитарной службой, которая оценивает внешнюю среду, экологические характеристики. Мы, аллергологи, этим не занимаемся.
Татьяна Валович: Глеб Борисович, возвращаясь к теме немедикаментозного лечения. Насколько вообще эта область финансируется? Сейчас все время говорят о реформировании здравоохранения как общероссийского, так и петербургского. Есть какие-то программы, которые были бы нацелены на это?
Глеб Федосеев: К сожалению, финансирования как научных разработок, так и реального применения немедикаментозных методов, практически нет. В нашем городе из немедикаментозных методов существуют физиотерапевтические службы, довольно упрощенные. Кроме того, у нас можно отнести к немедикаментозным аллергологическую службу. Специфическая иммунная терапия у нас в городе существует, у нас функционируют 10 кабинетов аллергологических. В большинстве из них проводится специфическая иммунная терапия.
Татьяна Валович: Но это за счет каких-то программ, которые государство финансирует?
Глеб Федосеев: Это финансируется. То есть поликлиника, на базе которой расположен кабинет, приобретает аллергены, а аллергологи находятся в штате данной поликлиники. То есть это как раз финансируется государством. Теперь в связи с обязательным медицинским страхованием финансирование будет осуществляться через ОМС, изменяются условия работы врача-аллерголога, как и всех остальных врачей.
Татьяна Валович: Насколько я знаю, дефицит фонда обязательного медицинского страхования уже сейчас составляет 1,5 миллиарда. В связи с этим наверняка будет сокращение финансирования каких-то программ по здравоохранению. Вы что-то уже знаете об этом?
Глеб Федосеев: По поводу аллергологии я твердо знаю, это мне официально сообщено, что оплата будет осуществляться по числу принятых больных. Но надо заполнять соответствующий документ, и тогда будет финансироваться работа данного врача. Если это будет неосуществимо, то реально сокращение ставок тех докторов, которые не выполняют, как говорится, вот эту норму обязательную.
Татьяна Валович: Насколько я знаю, к аллергологу попасть очень трудно.
Глеб Федосеев: Да нет, что вы.
Татьяна Валович: К сожалению, мне за месяц приходится ребенка записывать.
Глеб Федосеев: Может быть, к детскому. А к взрослому аллергологу никаких очередей нет. Я просто поражаюсь тому, почему рядовая терапевтическая служба не посылает к аллергологам. Никто с этих поликлиник денег не просит, сейчас это не требуется.
Татьяна Валович: Может быть, нет какой-то взаимосвязи между структурами?
Глеб Федосеев: Может быть. То есть информации в официальной медицине об аллергологической службе явно недостаточно. Больному легче позвонить мне в клинику и узнать, где ему лечиться, чем узнать ему в своей родной поликлинике, куда прикреплен данный участок этой поликлиники, к какому кабинету. Надо, чтобы это было все сделано. Это же не очень сложно. Известно, какие поликлиники кем обслуживаются, направляйте больных в эти кабинеты. Никто не откажет, не было таких случаев, чтобы было отказано.
Татьяна Валович: А с детскими аллергологами как происходит?
Глеб Федосеев: Я не берусь обсуждать эту проблему. Есть в городе специальный детский аллерголог главный и, наверное, с ней надо на эту тему поговорить. Но я знаю, что один из кабинетов закрыли в городе. Назревают еще какие-то неприятности детской аллергологии. Это очень плохо. Плохо то, что не используется в полной мере потенциал взрослой аллергологической службы, они бы могли делать гораздо больше. А уж про детей, тем более закрывать нельзя. У нас 20 процентов взрослого населения аллергики. Говорят, от этого не умирают. Но качество жизни: больному с атопическим дерматитом тяжелого течения нисколько не легче, чем больному с тяжелой ишемической болезнью сердца. Это доказано. Понятно, что от атопического дерматита не умрет этот человек, от ишемической всякое бывает. Но и атопический дерматит может закончиться астмой и чаще всего так и бывает. И аллергический ринит, в конце концов, приводит к астме. То есть эти все состояния надо лечить. Это очень серьезно.
Татьяна Валович: У нас есть вопросы от слушателей.
Радиослушатель: Как вы относитесь к поясному времени, к переводу стрелок? Наша страна должна жить в поясном времени, а не в том, которое нам сейчас навязывают, мотивируя тем, что это большая экономия электроэнергии. Подсчитали уже, что экономия здесь мизерная, а вред наносится колоссальный.
Глеб Федосеев: Что касается перевода часов, я не слышал ни от одного аллергика, чтобы это в какой-то мере отражалось на его здоровье. Другое дело, что на здоровье аллергика сказывается погода, метеообстановка, солнечная активность. Но час вперед, час назад, никаких жалоб мне на этот счет больные не предъявляли.
Татьяна Валович: Глеб Борисович, в Петербурге будет создан институт контроля, который будет как раз контролировать все качество медуслуг. Как вы оцениваете, это нужно? До сих пор нет нормального контроля за медицинскими учреждениями?
Глеб Федосеев: Вообще, контроль нужен всегда. Контроль обеспечивает более высокий уровень работы, безусловно. Но тут возникает проблема стандартов. По каким стандартам будет оцениваться качество лечебной работы. Эти стандарты создавались, когда мы переходили на страховую медицину. Еще в советское время формировались какие-то определенные условия, нормативы для лечения. Но воспитаны от младых ногтей на идее, что надо лечить больного, а не болезнь. И это правильно, потому что болезнь - это фрагмент, кусочек того, что происходит в больном, эта болезнь зависит от всего того, что в этом больном есть. А стандарты этого не предусматривают. Стандарты предусматривают: ни шага направо, ни шага налево. Если ты что-то сделал не так, ты должен объяснить, обосновать, почему ты ушел из зоны стандартов и применил какой-то индивидуальный подход.
Татьяна Валович: То есть это будет такой инструмент давления на медиков?
Глеб Федосеев: Контроль - это всегда давление, где бы он ни применялся, в том числе и в медицине, безусловно. Но я думаю, что это неплохо. Не переборщить бы, потому что нас контролирует местная медицина, местные органы здравоохранения, нас контролируют страховые компании очень серьезно. Еще один орган контроля будет. Если бы только итоги этого контроля приводили бы к тому, что не только проводилось лечебно-контрольное разбирательство, но и улучшались условия для работы. Это было бы, конечно, замечательно. То есть контроль, взаимодействие и помощь, - тогда будет совсем хорошо.
Татьяна Валович: И, наверное, самое главное для каждого врача, что лучше бы лечить не больного, а методы профилактики применять.
Глеб Федосеев: Вы затронули больную тему. Я считаю, что это стратегическая линия. Мы должны разрабатывать методы доклинической диагностики, то есть методы, когда человек еще здоров, есть только риск возникновения. И разрабатывать методы первичной профилактики с тем, чтобы он не заболел. Потому что все практически хронические болезни внутренних органов генетически детерминированы, и добиться выздоровления от хронической болезни сомнительно. Мы можем добиться стойкой ремиссии, но сказать, что я астматика сделал абсолютно здоровым, когда у него наследственный механизм, я этого не сделаю.
Татьяна Валович: Спасибо, Глеб Борисович.
