Программу ведет Джованни Бенси. Он беседует с Марком Смирновым - Директором центра "Религия и Общество в странах СНГ и Балтии", и Яковом Кротовым - журналистом, специалистом по религиозным вопросам, корреспондентом Радио Свобода.
Джованни Бенси:
В этом году христианский праздник Рождества Христова по православному календарю совпал с мусульманским праздником "Ид-уль-Фитр" или "Ураза-Байрам", праздником разговения, концом священного месяца Рамадана или Рамазана, того месяца, в котором верующие мусульмане воздерживаются от пищи от восхода до заката солнца. По поводу этих праздников духовные руководители обеих религий, от Патриарха Московского и Всея Руси Алексия Второго, до председателя Совета муфтиев России Хазрата Равиля Ганудина, как и раньше, по случаю католического Рождества, это сделал Папа Римский Иоанн Павел Второй, обратили внимание на миротворческую роль веры и призвали людей следовать этому завету о мире. Истинное понимание мирного посольства христианства и ислама позволило бы, между прочим, положить и конец кровопролитию на чеченской войне. На самом деле, призыв к миру присущ всем высокоразвитым религиям человечества - иудаизму не менее, чем христианству и исламу. Ограничимся последними двумя вероисповеданиями, поскольку в этом году между ними было что-то общее в совпадении великих праздников. О мире много говорится в Евангелиях. Возьмем хотя бы известное место у Иоанна - 14-27: "Мир оставляю вам, мир мой даю вам, не так, как мир дает, я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается". Мир возвещается и Кораном - Священной Книгой мусульман - "Аль Кур'ан Аш Шариф" - "Благородным Кораном", - как его называют благочестивые верующие. Коран это - книга, по мусульманскому учению, ниспосланная Аллахом человечеству через его пророка Мохаммеда. Встречая друг друга мусульмане не только в арабском мире, но и вообще во всех странах своего проживания здороваются старинной арабской формулировкой еще ветхозаветного происхождения "Ас-саляму алейкум, ва рахаматуллах ва баре Хатух" - "Мир вам и милость Аллаха, и благословение его". Но в Священном Писании и христианства, и ислама есть места, которые, казалось бы, противоречат этому мирному призыву. В Новом Завете самое известное место такого рода, несомненно, Матфей - 10-34, и следующие стихи: " Не думайте, что я пришел принести мир на землю. Не мир пришел я принести, но меч, ибо я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее, и враги человеку домашние его", - говорит Иисус. В Коране мы встречаем понятие "джихад", которое на западные языки, включая русский, чаще всего переводится как "священная война", хотя термин как таковой необязательно содержит идею войны. Речь идет о фразе "Джихад фи-сабил-ул-лах" - "старание на пути господнем", старание, которое иногда может принимать и вооруженный характер. Напомню, что в прошлом веке имам Шамиль - предводитель чеченско-дагестанского сопротивления против русского завоевания, предпочитал слово "газават", которое по своему происхождению не оставляет сомнений в том, что речь идет не о каком-то старании, а о насильственной борьбе. Кажущееся противоречивым отношение современных религий к вопросам войны и мира проявляется и на практике. С одной стороны, есть миротворческая деятельность церковных организаций, таких, как например, итальянская "Санта Эджидио", посредничествовавшая во многих конфликтах, особенно в Африке, таких движений как католическое "Каритас" и протестантское "Мизереор", помогающих бедным и жертвам насилия во всем мире. Есть светские организации, но религиозные по своему вдохновению и символике, наиболее известные - "Красный Крест" и "Красный Полумесяц", которые заботятся о больных и раненых. С другой стороны, мы видим, что во многих странах религия становится поводом для столкновений между людьми и народами. Есть внутрихристианское противостояние, как в течение десятилетий это было в Северной Ирландии, где католики и протестанты вели между собой кровопролитную борьбу, сопровождавшуюся терроризмом. Есть внутриисламское насилие, которое мы наблюдаем, например, в Пакистане и других странах, где сунниты и шииты периодически устраивают между собой уличные бои, сжигают мечети другой конфессии и так далее. Есть межрелигиозные войны, или войны, которые ведутся по иным причинам, но в которых религиозный элемент, в конце концов, играет определяющую роль - столкновения между христианами и мусульманами в Индонезии и на Филиппинах, война между сербами, хорватами и босняками в Боснии и Герцеговине, война, которая вольно или невольно приобрела характер столкновений между православными, католиками и мусульманами. Характер христианско-мусульманской, православно- мусульманской борьбы принимает и противостояние между сербами и албанцами в Косово. Религия, война и мир - вот тема нашей сегодняшней беседы, на которую я пригласил Марка Смирнова - Директора центра "Религия и Общество в странах СНГ и Балтии", и Якова Кротова - журналиста, специалиста по религиозным вопросам, корреспондента Радио Свобода. Первый вопрос Марку Смирнову - в чем заключается сущность христианского понимания мира, и как решаются те противоречия, которые, судя по букве высказываний, встречаются в Евангелиях?
Марк Смирнов:
Прежде всего, надо сказать, что тексты Священного Писания, речь идет, конечно, о Евангелиях, крайне обоюдоостры и могут быть крайне разнонаправлены, что собственно и находит подтверждение в ваших словах, Джованни, когда вы привели разные цитаты разной направленности. С одной стороны - "мир принес вам", с другой - "не мир, но меч". Это разнонаправленность характерна для всего Священного Писания, и думаю, что не только христиан, но и мусульман, и представителей других религий, потому что в Священном Писании мы всегда можем найти как слова за мир, так и против. Я бы, если позволите, сравнил Священное Писание с поваренной книгой, где можно найти любой рецепт на любой вкус. Все зависит от людей, которые пользуются этой книгой, и как они захотят повернуть это обоюдоострое оружие, так оно и обернется - или в пользу мира, или в пользу войны.
Джованни Бенси:
Я обращаюсь к господину Кротову с таким вопросом: вы светский журналист и эксперт по религии, как вы судите о возможности сотрудничества религий в деле сохранения и упрочения мира?
Яков Кротов:
Мне кажется, что возможности эти резко ограничены, но не из-за того, что религия несет в себе какое-то злокозненное начало. Дело в том, что когда мы говорим слово "религия", обычно у нас сразу в голове возникает образ какого-то религиозного лидера, религиозной администрации. Мне кажется, что исторический опыт показывает, что сотрудничество в деле мира на уровне религиозных лидеров крупных организаций обычно малоплодотворно, потому что те, кто руководит, кто вверху, слишком зависят от светских, не церковных властей. Они слишком связаны с политикой. Вот те примеры успешного миротворчества, которые вы называли, они пока показывают, что сотрудничать лучше в деле миротворчества не религиям в целом, и не религиозным лидерам, а отдельным верующим людям. Это помогает решить тот парадокс, о котором говорил Марк Смирнов, потому что, да, в Священном Писании можно найти рецепт на любой вкус, но ведь дело в том, что все-таки религия стоит не только на тексте, и, прежде всего, не на тексте, а на живом религиозном опыте. Поэтому, верующий человек, если он в своем религиозном опыте открывает мирное состояние духа, способен и в верующих другой религии найти какой-то отклик.
Джованни Бенси:
Сейчас я обращаюсь с вопросом опять к Марку Смирнову, чем вы объясняете то, что межэтнические конфликты так часто принимают характер межрелигиозных? В какой мере религия определяет характер, культуру и бытие народов?
Марк Смирнов:
Дело в том, что когда мы на самом деле говорим о религии, мы ведь прежде всего имеем в виду, что какая-то общность людей исповедует свое вероисповедание, свое кредо, свой символ веры. Обратите внимание, что ни в одном кредо, ни в одном символе веры ни одной религии, не говорится о терпимости. Дело, конечно, не в букве Писания, но еще и в том, что ни одна религия - даже включая и те, которые говорят о своей терпимости, на самом деле, не терпима к другим, а провозглашает абсолютную ценность своей религии. Дальше мы действительно должны перейти к проблеме связи религии и национальности, религии и нации, потому что для общества, особенно древнего общества, или тех обществ, которые до сих пор еще, к сожалению, живут в средневековой зависимости от средневекового созерцания, от того менталитета средних веков, это идентичность - религия и национализм, религия и нация - они идентичны, и отсюда всплески той волны национализма, которую мы теперь в настоящее время наблюдаем в некоторых странах даже Европы, не говоря о странах других континентов, культур и религий. Но даже среди христиан мы можем сейчас обнаружить всплеск своего национализма. Древнему миру было свойственно определять свою нацию по религии. Древний Израиль почему был так нетерпим к другим религиям - потому что это был способ сохранить свою идентичность и свою целостность.
Джованни Бенси:
Господин Кротов, в СССР жили десятки миллионов мусульман, в России и в других республиках - на Кавказе и в Средней Азии. Советский режим притеснял их и придумывал чуждые исламу методы, чтобы их лучше контролировать. Теперь мусульманские союзные республики ушли, СССР больше нет, но в России все равно живет много мусульман. По вашему мнению и ощущению, как они себя чувствуют, есть ли дискриминация или притеснения сегодня, и, в частности, как отражается на положении российских мусульман чеченская война?
Яков Кротов:
Мне трудно говорить о своих ощущениях, но по тем фактам, которые появляются в газетах, нетрудно сделать вывод, что российские мусульмане сегодня действительно ощущают, что их дискриминируют, особенно часто раздаются жалобы на то, что в армию допускаются только православные, христианские священники, между тем, как во многих регионах и во многих частях большинство или, по крайней мере, значительную часть военнослужащих составляют именно мусульмане. Между тем, Министерство обороны с Московской Патриархией договорилось, а вот договориться с Духовными управлениями мусульман пока не решается. Конечно, тогда люди чувствует себя в неравном положении. Другое дело, что все-таки христианство и ислам очень значительно отличаются по самой формулировке того, что такое вера. Для православного человека очень существенно различие между тем, что он принадлежит к православному русскому народу и, в этом смысле, этнически православный, и тем, что, все-таки, большинство русских людей знает, что недостаточно просто быть русским - нужно следовать Евангелию, нужно регулярно ходить в церковь - тогда только ты получаешь право называть себя христианином. Поэтому, по нынешней статистике, только меньшинство русских является практикующими православными. Другое дело с мусульманами - здесь совершенно другие параметры того, кто является мусульманином. Поэтому, строго статистически мусульман в России может быть даже больше, чем православных людей, и живут они во многом более компактно. Поэтому здесь переплетены два конфликта - если на уровне Российской Федерации пока доминирует Православная Церковь, я бы, как член этой церкви, добавил, к сожалению доминирует, потому что тем самым создается напряжение, то на уровне, скажем, Татарии, на уровне отдельных районов и городов часто именно мусульманские общины являются более сплоченными и активными, и этому помогает своеобразная децентрализация жизни мусульманства в современной России. В том смысле, что многие православные могут только позавидовать положению мусульман - в отсутствие такой централизации они оказываются более сплочены и часто лучше защищают свои права, и часто оказываются более открыты внешнему миру. Хороший пример - в Москве, в Отрадном именно мусульмане построили не только мечеть себе, но рядом с мечетью на свои средства построили армянскую церковь, православный храм и синагогу, демонстрируя свое дружелюбие по отношению к инаковерующим, православные пока на такой поступок не способны.
Джованни Бенси:
Самая крупная трагедия сегодняшней российской политической, и не только политической жизни - чеченская война - кровоточащая рана в жизни страны. Я хотел бы тут обратиться к Марку Смирнову: на основе вашего опыта, как вы думаете, приобретает ли чеченская война в сознании российских христиан характер межрелигиозной?
Марк Смирнов:
К сожалению, любая война, возьмите даже, например, Первую Мировую или Великую Отечественную - любая война приобретает в сознании людей сакральный характер и когда туда примешиваются всевозможные фобии, в том числе и появившиеся на почве религии, то можно религиозно осмысливать любой военный конфликт. Например, Первая Мировая война рассматривалась русскими империалистами, или, если угодно, национально мыслящими людьми как война с западной культурой, в частности, с протестантизмом и католичеством. В данном случае мы имеем ту же самую ситуацию, когда чеченцы могут видеть в русских представителей другой религии, которая на самом деле отражает некий имперский характер пребывания русских в Чечне, и, наоборот, русские могут рассматривать чеченцев как мятежников и к тому же носителей другой религии, которая, увы, с ними веками враждовала. Ведь случай в Отрадном, это, увы, крайне исключительный случай, я бы хотел напомнить, что вообще, с незапамятных времен, терпимость вовсе не была характерной чертой религий. Религия способствовала разделению, а не единству, и первопричина всех этих разделений, как я уже говорил, состояла в понимании своей абсолютной значимости, и все другие религии и конфессии должны были быть либо не признаны, либо уничтожены. Попытка склонить на свою сторону инаковерующих, иногда даже насилием и преследованиями - общая черта всех религий, и христианства, и ислама тоже. Поэтому трудно ожидать от российских верующих, будь то мусульмане или православные, другого терпимого, сочувствующего и понимающего отношения, наоборот, усиливается военный психоз, усиливается религиозный психоз. Мы знаем примеры, когда осквернялись церкви и похищались священники РПЦ на территории Чечни, видимо, носителями ислама, и наоборот, когда российские войска стреляли по мечетям в Чечне, используя их как цель для пристрелки орудий, соответственно тоже происходили осквернения религиозных чувств представителей разных религий. Здесь действительно прав Яков Кротов, когда он говорит, что мир и проповедь миролюбия, прежде всего, дело самих верующих. А когда лидеры церквей, будь то Патриарх или Муфтий, или Совет Муфтиев выступают с подобными призывами, то это носит достаточно дежурный и внешний характер. Например, в прошлой чеченской войне тот, кто совершил поход мира вместе с русскими и чеченскими женщинами, протестуя против насилия, был буддистский монах. Но, к сожалению, здесь и христиане, в данном случае православные, и мусульмане оказались не на высоте.
Джованни Бенси:
В этом году христианский праздник Рождества Христова по православному календарю совпал с мусульманским праздником "Ид-уль-Фитр" или "Ураза-Байрам", праздником разговения, концом священного месяца Рамадана или Рамазана, того месяца, в котором верующие мусульмане воздерживаются от пищи от восхода до заката солнца. По поводу этих праздников духовные руководители обеих религий, от Патриарха Московского и Всея Руси Алексия Второго, до председателя Совета муфтиев России Хазрата Равиля Ганудина, как и раньше, по случаю католического Рождества, это сделал Папа Римский Иоанн Павел Второй, обратили внимание на миротворческую роль веры и призвали людей следовать этому завету о мире. Истинное понимание мирного посольства христианства и ислама позволило бы, между прочим, положить и конец кровопролитию на чеченской войне. На самом деле, призыв к миру присущ всем высокоразвитым религиям человечества - иудаизму не менее, чем христианству и исламу. Ограничимся последними двумя вероисповеданиями, поскольку в этом году между ними было что-то общее в совпадении великих праздников. О мире много говорится в Евангелиях. Возьмем хотя бы известное место у Иоанна - 14-27: "Мир оставляю вам, мир мой даю вам, не так, как мир дает, я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается". Мир возвещается и Кораном - Священной Книгой мусульман - "Аль Кур'ан Аш Шариф" - "Благородным Кораном", - как его называют благочестивые верующие. Коран это - книга, по мусульманскому учению, ниспосланная Аллахом человечеству через его пророка Мохаммеда. Встречая друг друга мусульмане не только в арабском мире, но и вообще во всех странах своего проживания здороваются старинной арабской формулировкой еще ветхозаветного происхождения "Ас-саляму алейкум, ва рахаматуллах ва баре Хатух" - "Мир вам и милость Аллаха, и благословение его". Но в Священном Писании и христианства, и ислама есть места, которые, казалось бы, противоречат этому мирному призыву. В Новом Завете самое известное место такого рода, несомненно, Матфей - 10-34, и следующие стихи: " Не думайте, что я пришел принести мир на землю. Не мир пришел я принести, но меч, ибо я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее, и враги человеку домашние его", - говорит Иисус. В Коране мы встречаем понятие "джихад", которое на западные языки, включая русский, чаще всего переводится как "священная война", хотя термин как таковой необязательно содержит идею войны. Речь идет о фразе "Джихад фи-сабил-ул-лах" - "старание на пути господнем", старание, которое иногда может принимать и вооруженный характер. Напомню, что в прошлом веке имам Шамиль - предводитель чеченско-дагестанского сопротивления против русского завоевания, предпочитал слово "газават", которое по своему происхождению не оставляет сомнений в том, что речь идет не о каком-то старании, а о насильственной борьбе. Кажущееся противоречивым отношение современных религий к вопросам войны и мира проявляется и на практике. С одной стороны, есть миротворческая деятельность церковных организаций, таких, как например, итальянская "Санта Эджидио", посредничествовавшая во многих конфликтах, особенно в Африке, таких движений как католическое "Каритас" и протестантское "Мизереор", помогающих бедным и жертвам насилия во всем мире. Есть светские организации, но религиозные по своему вдохновению и символике, наиболее известные - "Красный Крест" и "Красный Полумесяц", которые заботятся о больных и раненых. С другой стороны, мы видим, что во многих странах религия становится поводом для столкновений между людьми и народами. Есть внутрихристианское противостояние, как в течение десятилетий это было в Северной Ирландии, где католики и протестанты вели между собой кровопролитную борьбу, сопровождавшуюся терроризмом. Есть внутриисламское насилие, которое мы наблюдаем, например, в Пакистане и других странах, где сунниты и шииты периодически устраивают между собой уличные бои, сжигают мечети другой конфессии и так далее. Есть межрелигиозные войны, или войны, которые ведутся по иным причинам, но в которых религиозный элемент, в конце концов, играет определяющую роль - столкновения между христианами и мусульманами в Индонезии и на Филиппинах, война между сербами, хорватами и босняками в Боснии и Герцеговине, война, которая вольно или невольно приобрела характер столкновений между православными, католиками и мусульманами. Характер христианско-мусульманской, православно- мусульманской борьбы принимает и противостояние между сербами и албанцами в Косово. Религия, война и мир - вот тема нашей сегодняшней беседы, на которую я пригласил Марка Смирнова - Директора центра "Религия и Общество в странах СНГ и Балтии", и Якова Кротова - журналиста, специалиста по религиозным вопросам, корреспондента Радио Свобода. Первый вопрос Марку Смирнову - в чем заключается сущность христианского понимания мира, и как решаются те противоречия, которые, судя по букве высказываний, встречаются в Евангелиях?
Марк Смирнов:
Прежде всего, надо сказать, что тексты Священного Писания, речь идет, конечно, о Евангелиях, крайне обоюдоостры и могут быть крайне разнонаправлены, что собственно и находит подтверждение в ваших словах, Джованни, когда вы привели разные цитаты разной направленности. С одной стороны - "мир принес вам", с другой - "не мир, но меч". Это разнонаправленность характерна для всего Священного Писания, и думаю, что не только христиан, но и мусульман, и представителей других религий, потому что в Священном Писании мы всегда можем найти как слова за мир, так и против. Я бы, если позволите, сравнил Священное Писание с поваренной книгой, где можно найти любой рецепт на любой вкус. Все зависит от людей, которые пользуются этой книгой, и как они захотят повернуть это обоюдоострое оружие, так оно и обернется - или в пользу мира, или в пользу войны.
Джованни Бенси:
Я обращаюсь к господину Кротову с таким вопросом: вы светский журналист и эксперт по религии, как вы судите о возможности сотрудничества религий в деле сохранения и упрочения мира?
Яков Кротов:
Мне кажется, что возможности эти резко ограничены, но не из-за того, что религия несет в себе какое-то злокозненное начало. Дело в том, что когда мы говорим слово "религия", обычно у нас сразу в голове возникает образ какого-то религиозного лидера, религиозной администрации. Мне кажется, что исторический опыт показывает, что сотрудничество в деле мира на уровне религиозных лидеров крупных организаций обычно малоплодотворно, потому что те, кто руководит, кто вверху, слишком зависят от светских, не церковных властей. Они слишком связаны с политикой. Вот те примеры успешного миротворчества, которые вы называли, они пока показывают, что сотрудничать лучше в деле миротворчества не религиям в целом, и не религиозным лидерам, а отдельным верующим людям. Это помогает решить тот парадокс, о котором говорил Марк Смирнов, потому что, да, в Священном Писании можно найти рецепт на любой вкус, но ведь дело в том, что все-таки религия стоит не только на тексте, и, прежде всего, не на тексте, а на живом религиозном опыте. Поэтому, верующий человек, если он в своем религиозном опыте открывает мирное состояние духа, способен и в верующих другой религии найти какой-то отклик.
Джованни Бенси:
Сейчас я обращаюсь с вопросом опять к Марку Смирнову, чем вы объясняете то, что межэтнические конфликты так часто принимают характер межрелигиозных? В какой мере религия определяет характер, культуру и бытие народов?
Марк Смирнов:
Дело в том, что когда мы на самом деле говорим о религии, мы ведь прежде всего имеем в виду, что какая-то общность людей исповедует свое вероисповедание, свое кредо, свой символ веры. Обратите внимание, что ни в одном кредо, ни в одном символе веры ни одной религии, не говорится о терпимости. Дело, конечно, не в букве Писания, но еще и в том, что ни одна религия - даже включая и те, которые говорят о своей терпимости, на самом деле, не терпима к другим, а провозглашает абсолютную ценность своей религии. Дальше мы действительно должны перейти к проблеме связи религии и национальности, религии и нации, потому что для общества, особенно древнего общества, или тех обществ, которые до сих пор еще, к сожалению, живут в средневековой зависимости от средневекового созерцания, от того менталитета средних веков, это идентичность - религия и национализм, религия и нация - они идентичны, и отсюда всплески той волны национализма, которую мы теперь в настоящее время наблюдаем в некоторых странах даже Европы, не говоря о странах других континентов, культур и религий. Но даже среди христиан мы можем сейчас обнаружить всплеск своего национализма. Древнему миру было свойственно определять свою нацию по религии. Древний Израиль почему был так нетерпим к другим религиям - потому что это был способ сохранить свою идентичность и свою целостность.
Джованни Бенси:
Господин Кротов, в СССР жили десятки миллионов мусульман, в России и в других республиках - на Кавказе и в Средней Азии. Советский режим притеснял их и придумывал чуждые исламу методы, чтобы их лучше контролировать. Теперь мусульманские союзные республики ушли, СССР больше нет, но в России все равно живет много мусульман. По вашему мнению и ощущению, как они себя чувствуют, есть ли дискриминация или притеснения сегодня, и, в частности, как отражается на положении российских мусульман чеченская война?
Яков Кротов:
Мне трудно говорить о своих ощущениях, но по тем фактам, которые появляются в газетах, нетрудно сделать вывод, что российские мусульмане сегодня действительно ощущают, что их дискриминируют, особенно часто раздаются жалобы на то, что в армию допускаются только православные, христианские священники, между тем, как во многих регионах и во многих частях большинство или, по крайней мере, значительную часть военнослужащих составляют именно мусульмане. Между тем, Министерство обороны с Московской Патриархией договорилось, а вот договориться с Духовными управлениями мусульман пока не решается. Конечно, тогда люди чувствует себя в неравном положении. Другое дело, что все-таки христианство и ислам очень значительно отличаются по самой формулировке того, что такое вера. Для православного человека очень существенно различие между тем, что он принадлежит к православному русскому народу и, в этом смысле, этнически православный, и тем, что, все-таки, большинство русских людей знает, что недостаточно просто быть русским - нужно следовать Евангелию, нужно регулярно ходить в церковь - тогда только ты получаешь право называть себя христианином. Поэтому, по нынешней статистике, только меньшинство русских является практикующими православными. Другое дело с мусульманами - здесь совершенно другие параметры того, кто является мусульманином. Поэтому, строго статистически мусульман в России может быть даже больше, чем православных людей, и живут они во многом более компактно. Поэтому здесь переплетены два конфликта - если на уровне Российской Федерации пока доминирует Православная Церковь, я бы, как член этой церкви, добавил, к сожалению доминирует, потому что тем самым создается напряжение, то на уровне, скажем, Татарии, на уровне отдельных районов и городов часто именно мусульманские общины являются более сплоченными и активными, и этому помогает своеобразная децентрализация жизни мусульманства в современной России. В том смысле, что многие православные могут только позавидовать положению мусульман - в отсутствие такой централизации они оказываются более сплочены и часто лучше защищают свои права, и часто оказываются более открыты внешнему миру. Хороший пример - в Москве, в Отрадном именно мусульмане построили не только мечеть себе, но рядом с мечетью на свои средства построили армянскую церковь, православный храм и синагогу, демонстрируя свое дружелюбие по отношению к инаковерующим, православные пока на такой поступок не способны.
Джованни Бенси:
Самая крупная трагедия сегодняшней российской политической, и не только политической жизни - чеченская война - кровоточащая рана в жизни страны. Я хотел бы тут обратиться к Марку Смирнову: на основе вашего опыта, как вы думаете, приобретает ли чеченская война в сознании российских христиан характер межрелигиозной?
Марк Смирнов:
К сожалению, любая война, возьмите даже, например, Первую Мировую или Великую Отечественную - любая война приобретает в сознании людей сакральный характер и когда туда примешиваются всевозможные фобии, в том числе и появившиеся на почве религии, то можно религиозно осмысливать любой военный конфликт. Например, Первая Мировая война рассматривалась русскими империалистами, или, если угодно, национально мыслящими людьми как война с западной культурой, в частности, с протестантизмом и католичеством. В данном случае мы имеем ту же самую ситуацию, когда чеченцы могут видеть в русских представителей другой религии, которая на самом деле отражает некий имперский характер пребывания русских в Чечне, и, наоборот, русские могут рассматривать чеченцев как мятежников и к тому же носителей другой религии, которая, увы, с ними веками враждовала. Ведь случай в Отрадном, это, увы, крайне исключительный случай, я бы хотел напомнить, что вообще, с незапамятных времен, терпимость вовсе не была характерной чертой религий. Религия способствовала разделению, а не единству, и первопричина всех этих разделений, как я уже говорил, состояла в понимании своей абсолютной значимости, и все другие религии и конфессии должны были быть либо не признаны, либо уничтожены. Попытка склонить на свою сторону инаковерующих, иногда даже насилием и преследованиями - общая черта всех религий, и христианства, и ислама тоже. Поэтому трудно ожидать от российских верующих, будь то мусульмане или православные, другого терпимого, сочувствующего и понимающего отношения, наоборот, усиливается военный психоз, усиливается религиозный психоз. Мы знаем примеры, когда осквернялись церкви и похищались священники РПЦ на территории Чечни, видимо, носителями ислама, и наоборот, когда российские войска стреляли по мечетям в Чечне, используя их как цель для пристрелки орудий, соответственно тоже происходили осквернения религиозных чувств представителей разных религий. Здесь действительно прав Яков Кротов, когда он говорит, что мир и проповедь миролюбия, прежде всего, дело самих верующих. А когда лидеры церквей, будь то Патриарх или Муфтий, или Совет Муфтиев выступают с подобными призывами, то это носит достаточно дежурный и внешний характер. Например, в прошлой чеченской войне тот, кто совершил поход мира вместе с русскими и чеченскими женщинами, протестуя против насилия, был буддистский монах. Но, к сожалению, здесь и христиане, в данном случае православные, и мусульмане оказались не на высоте.
