Вышло так, что гражданская нация в Белоруссии не сложилась. По всего одной, зато весьма объективной причине: вместо нации гражданской все это время в Белоруссии довольно успешно жила и – до какого-то предела – развивалась нация послевоенная.

Жила и развивалась она с постоянной оглядкой на Великую Отечественную. На Победу. На – соответственно – "лишь бы не было войны". И на кольцо врагов, в котором – невзирая на плоды Победы – время от времени пребывает Республика Беларусь. Во всяком случае, так об этом говорят её жителям.

Человека, который лучше всех присутствующих в стране понимает всё это – а также то, что надо делать в рамках учения "лишь бы" далее по тексту и как именно это следует делать – зовут Александр Григорьевич Лукашенко. До недавнего времени послевоенная риторика работала в режиме, близком к идеальному. Однако после взрыва в минском метро и при экономическом кризисе, успевшем уполовинить национальную валюту, сбои пошли один за другим. Ни мирного неба, ни экономической стабильности – всего того, к чему привык народ-победитель; отсюда – нечто небывалое для обычного послевоенного языка общения власти с народом. И как раз на главный праздник нации.


2 июля, Минск. Возложение венков к обелиску Победы на площади, собственно, Победы; центр города, годами отлаженная церемония. По рассказам жильцов прилегающих домов по проспекту Независимости, изъятия охотничьего оружия – даже у тех, кто живет в квартирах, обращенных во дворы – уже давно стали практикой (и даже объяснимой, со всеми допусками на менталитет любой службы охраны). Однако в нынешнем году у тех, кто живет вокруг площади, потребовали "не открывать окна и форточки, а также не включать свет".

Впрочем, свет людям на указанное в объявлении время просто выключили, без предупреждения. Своего рода плановая авария. Зато красиво, наверное.

3 июля – день освобождения Белоруссии от гитлеровцев. Центр торжеств – на минском проспекте Победителей, бывшем проспекте Машерова (любимый многими первый секретарь компартии БССР, партизанский лидер, удостоенный звания Героя Советского Союза в том же 1944-м; проспект переименован в 2005-м без объяснения причин). Военный парад на два километра. Шествие с пением юных: "спасибо нашим прадедушкам, / спасибо нашим прабабушкам / за то, что в книжках остались / осколки войны" (не спрашивайте, о чем речь, ладно?). Однако даже по кадрам официальной прямой трансляции видно: участников в колоннах гораздо больше, чем зрителей на тротуарах. Речь Александра Лукашенко оказалась крайне кратка; наиболее запоминающееся – "В этом празднике воедино слились великие и святые для всех понятия - освобождение от немецко-фашистских захватчиков и независимость белорусского государства" (разработчики операции "Багратион", скорее всего, немало удивились бы этой параллели) и что-то об оранжевых революциях, завезенных из-за рубежа. При этом Лукашенко вечером того же дня не пришел на традиционное праздничное шоу под открытым небом. А столичный гала-концерт на День освобождения без первого лица – нечто из серии "старожилы не упомнят".

Факт: впервые за почти два десятка лет президентства Александру Лукашенко оказалось – по сути – не о чем поговорить с людьми в связи с Великой Отечественной. То, о чем он может говорить, уже не работает: с плодами Победы явная напряженка, а враги – чуть ли не все вокруг (кроме России, судя по речи 3 июля – и то, надо полагать, до очередной уплаты за носители). Нового же разговора не появилось. То ли послевоенный контекст приелся сам по себе – всем сторонам, – то ли гражданское начало спешит ему на смену, естественным путем. Во всяком случае, белорусская власть очевидно нервничает в режиме "что говорить, когда нечего говорить". Столь резких и неадекватных движений – аресты за аплодисменты, выключение света потомкам победителей – нельзя было ожидать даже от местных силовиков. В конце концов, ни аплодирующие, ни жители домов на площади Победы ничего не нарушали – пусть и по весьма строгим белорусским законам.

Гораздо более внятными источниками информации выглядят – в кои-то веки – белорусские СМИ. День победы новой реальности они приближают, как могут. Причем все – и официальные, и оппозиционные. Акции с аплодисментами "против Лукашенко" – под определенным углом, со всеми положенными оговорками, но – освещаются государственными СМИ как нечто вполне обыденное; по крайней мере, о режиме информационной блокады, обычном для оппозиционных выступлений на территории Белоруссии, речи идти уже не может. В свою очередь, оппозиционные ресурсы, продолжая рассказывать о т.н. "революции в социальных сетях", не меньше внимания уделяют возможным путям эволюции, вполне оффлайновой. Например, фигуре премьер-министра Михаила Мясниковича, белорусского аппаратчика с огромным стажем. Который, однако, не боится ни встреч с опальными экс-функционерами (вроде бывшего начальника белорусского нацбанка Станислава Богданкевича), ни более-менее самостоятельных шагов в сторону от традиционного курса. Чисто экономических шагов, для заработков.

Тем временем на официальном телевидении показывают весьма интересные репортажи. Не из Минска, не из Москвы даже – а из Египта. В свежей корреспонденции Первого национального канала рассказали о том, как плохо жить египтянам без Хосни Мубарака – который, по словам белорусских журналистов, в течение долгих десятилетий гарантировал стабильность в стране. То, что нужно на праздники независимости и освобождения. С одной поправкой: как будто власть уже сменилась. Или собирается меняться.

К слову, власти совершили очередное резкое движение и отключили фэйсбук, твиттер и вконтакте на территории страны. За неимением конкуренции, дорога аппаратному варианту перемен расчищена. Вариант, кстати, вполне традиционный, и в Белоруссии даже может получиться интереснее и умнее, чем обычно. В конце концов, Никита Хрущев не был при своем прежнем патроне главой национальной академии наук. А Мясникович до своего премьерства – был.