Если в чем и можно упрекнуть Анну Аркадьевну Каренину, то только не в лицемерии. Объясняя, почему она не смогла учить крестьянских детей в школе, с которой так носился у себя в имении прогрессист Вронский, она говорит с обезоруживающей откровенностью: "У меня не настолько широкое сердце, чтобы полюбить целый приют с гаденькими девочками... Столько есть женщин, которые из этого делают общественное положение".
В самом деле: возможно ли любить всех детей, которых ты учишь? И если учитель – это призвание, то что же делать учителям, которых Господь не сподобил этим даром, а главное, что делать ученикам, на которых не напасешься учителей милостью Божьей?
Крупнейший в истории Америки скандал с фальсификацией результатов контрольных тестов, разразившийся в штате Джорджия – лишь верхушка айсберга, демонстрирующая глубокий кризис государственного школьного образования. Он берет начало в 2001 году, когда администрация Буша-младшего при горячем содействии сенатора Теда Кеннеди, возглавлявшего комитет верхней палаты по образованию, провела закон под названием "Ни одного отстающего ребенка". Суть его сводилась к повышению ответственности школ и учителей за успехи каждого ученика.
Закон установил систему материального поощрения школ и конкретных учителей на основании единых критериев. Школы с высоким рейтингом получают дополнительное финансирование из федерального бюджета. Школам с плохими результатами угрожает смена руководства или закрытие. По успехам учеников оценивается профессионализм учителя.
Казалось бы, все правильно и справедливо. Но ни один здравомыслящий родитель при выборе школы на официальные рейтинги не ориентируется. Обучение одного школьника обходится сегодня налогоплательщикам в 9000 долларов в год. 72 процента американцев считают, что эти расходы не оправдывают себя, а 41 процент не верят, что дополнительное финансирование улучшит положение. Система материального стимулирования стимулирует лишь очковтирательство, что и доказал скандал в Джорджии.
Государственные школы Атланты из года в год рапортовали о блестящих достижениях. В 2009 году главный инспектор этого школьного округа Биверли Холл была названа лучшей в стране. Между тем газета Atlanta Journal-Constitution проанализировала результаты тестов за 2008 и 2009 годы и пришла к выводу, что они "статистически неправдоподобны". В августе прошлого года губернатор Сонни Пердью учинил расследование.
Итоги расследования оказались ужасающими. 178 учителей и директоров 44 школ Атланты замешаны в систематической подделке отчетности: они стирали в контрольных работах неправильные ответы и вписывали правильные. От тех, кто пытался протестовать, избавлялись. Наиболее злостным фальсификаторам грозит теперь до 10 лет лишения свободы. Губернатор предоставил иммунитет от уголовного преследования тем, кто будет сотрудничать со следствием. 82 учителя признались. Остальные или отказались давать показания на основании Пятой поправки к Конституции, освобождающей от необходимости свидетельствовать против самих себя, или категорически отрицают свою вину и называют расследование "охотой на ведьм".
Проблема глубже, говорят независимые эксперты. Тесты не отражают знания учеников, а учебный процесс сводится к натаскиванию на экзамен – вот в чем корень зла. Это профанация образования. Но и это не все.
Проблемы школы – это проблемы общества. Согласно последнему межведомственному статистическому обзору за прошлый год, из 74 миллионов американских детей 20 процентов живут за чертой бедности, 45 – в переполненных сверх санитарной нормы домах, 16 процентов ни разу за целый год не посещали дантиста. До учебы ли тут?
Репортажи из России об условиях сдачи ЕГЭ напоминают донесения с места проведения антитеррористической операции или из мест лишения свободы: металлодетекторы, глушилки, проверка документов, дикое психологическое давление... А фальсификациям нет конца. В стране иллюзорной политики и фальсифицированной демократии школа не может быть исключением.
Достоевского в свое время потрясла история самоубийства ученика прогимназии, которую ему рассказали в письме из Кишинева. Мальчик не знал урока, был оставлен в наказание в классе до вечера, а он в тот день был именинником. Помыкавшись по классу, он взял да и удавился на гвозде, куда вешают доску с именами лучших учеников. "Не слишком ли сильна такая наука? – риторически вопрошает автор письма. - Не слишком ли много придается значения двойкам, единицам, золотым и красным доскам, на гвоздях от которых вешаются воспитанники? Не слишком ли много формализма и сухой бессердечности вносится у нас в дело воспитания?"
"Конечно, страшно жаль бедного маленького именинника, - отвечает Достоевский, - но я не стану распространяться о вероятных причинах этого горестного случая, и в особенности на тему "о двойках, о баллах, об излишней строгости" и проч. Всё это и прежде было и обходилось без самоубийств, и причина, очевидно, не тут". "У нас нет общества... - пишет он в другом месте. - Вот причины жалкого состояния нашего образования".
В самом деле: возможно ли любить всех детей, которых ты учишь? И если учитель – это призвание, то что же делать учителям, которых Господь не сподобил этим даром, а главное, что делать ученикам, на которых не напасешься учителей милостью Божьей?
Крупнейший в истории Америки скандал с фальсификацией результатов контрольных тестов, разразившийся в штате Джорджия – лишь верхушка айсберга, демонстрирующая глубокий кризис государственного школьного образования. Он берет начало в 2001 году, когда администрация Буша-младшего при горячем содействии сенатора Теда Кеннеди, возглавлявшего комитет верхней палаты по образованию, провела закон под названием "Ни одного отстающего ребенка". Суть его сводилась к повышению ответственности школ и учителей за успехи каждого ученика.
Закон установил систему материального поощрения школ и конкретных учителей на основании единых критериев. Школы с высоким рейтингом получают дополнительное финансирование из федерального бюджета. Школам с плохими результатами угрожает смена руководства или закрытие. По успехам учеников оценивается профессионализм учителя.
Казалось бы, все правильно и справедливо. Но ни один здравомыслящий родитель при выборе школы на официальные рейтинги не ориентируется. Обучение одного школьника обходится сегодня налогоплательщикам в 9000 долларов в год. 72 процента американцев считают, что эти расходы не оправдывают себя, а 41 процент не верят, что дополнительное финансирование улучшит положение. Система материального стимулирования стимулирует лишь очковтирательство, что и доказал скандал в Джорджии.
Государственные школы Атланты из года в год рапортовали о блестящих достижениях. В 2009 году главный инспектор этого школьного округа Биверли Холл была названа лучшей в стране. Между тем газета Atlanta Journal-Constitution проанализировала результаты тестов за 2008 и 2009 годы и пришла к выводу, что они "статистически неправдоподобны". В августе прошлого года губернатор Сонни Пердью учинил расследование.
Итоги расследования оказались ужасающими. 178 учителей и директоров 44 школ Атланты замешаны в систематической подделке отчетности: они стирали в контрольных работах неправильные ответы и вписывали правильные. От тех, кто пытался протестовать, избавлялись. Наиболее злостным фальсификаторам грозит теперь до 10 лет лишения свободы. Губернатор предоставил иммунитет от уголовного преследования тем, кто будет сотрудничать со следствием. 82 учителя признались. Остальные или отказались давать показания на основании Пятой поправки к Конституции, освобождающей от необходимости свидетельствовать против самих себя, или категорически отрицают свою вину и называют расследование "охотой на ведьм".
Проблема глубже, говорят независимые эксперты. Тесты не отражают знания учеников, а учебный процесс сводится к натаскиванию на экзамен – вот в чем корень зла. Это профанация образования. Но и это не все.
Проблемы школы – это проблемы общества. Согласно последнему межведомственному статистическому обзору за прошлый год, из 74 миллионов американских детей 20 процентов живут за чертой бедности, 45 – в переполненных сверх санитарной нормы домах, 16 процентов ни разу за целый год не посещали дантиста. До учебы ли тут?
Репортажи из России об условиях сдачи ЕГЭ напоминают донесения с места проведения антитеррористической операции или из мест лишения свободы: металлодетекторы, глушилки, проверка документов, дикое психологическое давление... А фальсификациям нет конца. В стране иллюзорной политики и фальсифицированной демократии школа не может быть исключением.
Достоевского в свое время потрясла история самоубийства ученика прогимназии, которую ему рассказали в письме из Кишинева. Мальчик не знал урока, был оставлен в наказание в классе до вечера, а он в тот день был именинником. Помыкавшись по классу, он взял да и удавился на гвозде, куда вешают доску с именами лучших учеников. "Не слишком ли сильна такая наука? – риторически вопрошает автор письма. - Не слишком ли много придается значения двойкам, единицам, золотым и красным доскам, на гвоздях от которых вешаются воспитанники? Не слишком ли много формализма и сухой бессердечности вносится у нас в дело воспитания?"
"Конечно, страшно жаль бедного маленького именинника, - отвечает Достоевский, - но я не стану распространяться о вероятных причинах этого горестного случая, и в особенности на тему "о двойках, о баллах, об излишней строгости" и проч. Всё это и прежде было и обходилось без самоубийств, и причина, очевидно, не тут". "У нас нет общества... - пишет он в другом месте. - Вот причины жалкого состояния нашего образования".
