Русские американцы дружно обиделись на реалити-шоу Russian Dolls и даже оскорбились, причем многие сделали это не глядя, задолго до того, как шоу появилось на экране. Писали коллективные письма протеста в телекомпанию, призывали ее не допустить до эфира клеветнический опус... Я решил дождаться эфира и посмотреть хотя бы треть сериала.

Посмотрел. Конечно, ради собственного развлечения я бы это смотреть не стал, но своеобразное удовольствие получил. Шоу, напомню, рассказывает о незамысловатой личной жизни молодых дам, выросших и продолжающих жить на Брайтон-Бич. Продолжающих жить - это ключевой момент. Поэтому, когда создателям шоу кричат: "Почему вы не покажете наших вундеркиндов, интеллектуалов, выходцев с Брайтона, занявших прочные позиции в американском бизнесе, Сергея Брина наконец?", ответ может быть только один: потому что они выходцы. Они ушли, а вы остались. Про вундеркиндов смотрите другое кино. А это шоу про оставшихся и про то, почему они остались.

Да, эти дамочки – отнюдь не мечта поэта. Они конформистки, приспособленки, потребленки и покупанты. Последнее слово мне нравится особенно. Оно гораздо выразительнее "шопаголика", в котором явственно слышится малоприличное, хотя и по-своему обаятельное русское название известной части тела. Их запросы примитивны, вкусы вульгарны, горизонт узок – Брайтон-Бич стал для них той самой Шепетовкой, о которую разбиваются волны Атлантического океана.

Ну а чего вы, собственно, хотели? "Матрешки" не хуже и не лучше любых американских реалити-шоу и мыльных опер, в которых герои с интеллектом пятилетних детей решают жизненные проблемы соответствующей сложности. Американские кавалеры "матрешек" тоже не профессора, поэтому этнический аспект я тут решительно отказываюсь видеть. "Брайтонское быдло", - назвал их какой-то блогер. Грубо. И несправедливо. Эти люди тоже имеют право на личное счастье, как они его понимают. Какие к ним-то претензии?

Кроме того, почему вы решили, что это все всерьез? А что если это пародия? Мне, например, было смешно. Уж во всяком случае, брайтонские мамы с их деспотической заботой о великовозрастных дочках показаны явно иронически. Да-да, те самые еврейские мамы, которые в Израиле называются польскими. Ведь недаром первый эпизод "Матрешек" предваряет псевдорусская пословица "Бог не может поспеть всюду, поэтому он создал русских матерей". (Ирония не исключает любви и нежности, замечу в скобках.) А сами героини, эти партизанки гламура – разве в них не чувствуется самоирония?

Самую ехидную рецензию на "Матрешек" написала Александра Стэнли в New York Times. Она начинается фразой: "Если бы советская власть пожелала учинить Александру Солженицыну нестерпимую пытку, она заставила бы его смотреть “Матрешек”". Сразу вспоминается бедный Алекс с распорками в глазах из "Заводного апельсина".

И ведь вот что удивительно. Российские рецензенты обиделись на "Матрешек" ничуть не меньше брайтонцев, а пожалуй, и больше. Казалось бы, над Брайтоном в Советском Союзе и России принято было насмехаться: приехали в Америку киселя хлебать! А вот поди ж ты – пылают праведным гневом, за державу обидно! За какую державу-то?

Но как только я себя об этом спросил, тотчас и понял, в чем дело. Попсово-гламурной Россией эта держава называется. Ведь это теперь один большой Брайтон с его пошлыми блатными куплетистами, лукулловыми пирами модных ресторанов и хищными перезрелыми гедонистками ночных вертепов. Многие годы Брайтон был самодостаточной пародией на совок без коммунистов и дефицита. Когда открылись границы, Брайтон бурным потоком хлынул в Россию, уставшую от комсомольско-молодежного репертуара, и затопил ее своей убогой эстетикой и культом плотских удовольствий.

Произошло великое воссоединение. Матрешка захлопнулась. Брайтон поглотил Россию. Еще бы не обидно!